– Быстро собрались, и чтоб я больше не видел ни твоих тебя, ни твоих поганых дружков!

Жрец сделал шаг назад, вытер лицо и снисходительно кивнул.

Бублик так же тоскливо смотрел на всё окружающее, даже на странных гостей не лаял. Девчата стыдливо прятали глаза, не смея посмотреть на Григория, спешно шли к калитке.

*************************************************************

– Да я тебе правду говорю!

– Ну да, так я тебе и поверил.

– Да честно, сам слышал, как несколько путешественников меж собой разговаривали.

– Я скорее поверю в одноголового брамина, чем в говорящего когтя смерти.

Данила сидел за угловым столиком одного из обшарпанных баров и слушал болтовню двух типов, которые большую часть дня стояли у барной стойки, пили кислое пиво и травили всякие байки. И внешностью, и одеждой, даже манерой разговора они были очень похожи. Братья, может? И хоть не говорили одновременно и не были мелкими пузанами, ассоциация со сказочными персонажами возникла и закрепилась мгновенно.

– А сам-то, сам-то веришь? Веришь, что коготь смерти вырезал целый караван?

– Так он ведь ночью напал.

Труляля задумался, почесал затылок, отхлебнул из кружки и неуверенно признал:

– А чёрт-ё знает, может и не врут.

– Не врут, точно не врут! – оживлённо подхватил Траляля, приложился к бутылке, потом подался к собеседнику и заговорщицким шёпотом добавил – а ещё он смеялся.

– Выживший? Я бы тоже радовался, если бы пережил такую встречу.

– Да нет же! – так же шёпотом продолжал Траляля – как раз коготь и смеялся.

– Тьфу ты, я уж почти поверил, ну ты и баламут.

– Эй, бездельники!

Разговор бесцеремонно прервала хозяйка заведения. Стройная, в кожаной броне общего типа. Такая броня всегда пользовалась большим спросом, и девушки щеголяли в подобных нарядах всё небоевое время.

– Брамины сами себя не накормят и не напоят, так что за дело.

Типы послушно оставили в покое пиво и двинулись к выходу. Гуль неодобрительно посмотрел из-под капюшона на хозяйку. Выразительные карие глаза изучающе смотрели в ответ. Не подал виду, даже голову не отвернул, он прекрасно знал, что его лица не видно. Девушка вышла из-за стойки, взяла за спинку тяжёлый стул и со скрежетом подтянула его к столу, за которым сидел странный посетитель.

– Желаете ещё нашего фирменного кваску?

Отрицательное качание головой. После минутного молчания и игры в гляделки, хозяйка решила не церемониться.

– Ты кто?

Едва рука в перчатке пошевелилась, как в грудь упёрся ствол непонятно откуда взявшегося обреза.

– Не _ надо.

Гость медленно поднял руку и указал по направлению двери и хрипловато произнёс:

– Вывеска у входа гласит, что в этом заведении рады всем, независимо от фракции и расы.

Услышав голос, девушка ещё раз осмотрела гостя с ног до головы и убрала оружие.

– Я уж подумала, опять работорговцы своих крыс подсылают. Я со всеми торгую, но руки марать не собираюсь.

– Так и понял. Я просто пришёл послушать новости.

Хозяйка покивала головой, смахнула со стола несуществующие крошки и вернулась за стойку. Как и полагается настоящему бармену, стала протирать обшарпанную, до блеска отполированную локтями стойку, затем взялась за стаканы и кружки, причём протирала всё одной и той же тряпкой. Гуль продолжал сидеть, положив руки на стол. Квас в большой деревянной кружке давно выдохся, в нём успела утонуть неуклюжая жирная муха с кривыми крыльями. Спокойно смотрел, как на край кружки села ещё одна муха, такая же откормленная, переливающая зелёным. Осторожно макнула щетинистый хоботок в густую жидкость и присоединилась к своей соплеменнице. Хозяйка тоже видела эту трагедию в одном действии и раздражено намекнула:

– Эти лодыри вернутся не скоро, а в обед обычно приходят работорговцы за припасами.

Гость наклонил голову, что-то обдумывая, пару раз отбарабанил по столу какой-то код и лениво встал.

– Квас забыл – звонко засмеялась девушка.

Обернулся, но ничего не сказал, тихо засмеялся и махнул рукой. Постоял на крыльце, о чём-то раздумывая, и вернулся к стойке. Выложил несколько крышек.

– Я поговорю с ними?

Барменша фыркнула, сгребла крышки и поставила на стойку бутылку мутного самогона.

– Так дело быстрей пойдёт.

Гуль взял бутыль за горлышко, но сильная женская рука не спешила отпускать.

– С тебя ещё пара.

Хмыкнул, пошарил в плаще, достал четыре.

– Не-а, вторую не дам, ты их мне споишь, работать кто будет?

– Второй не надо, вы первую сначала отпустите.

Довольная, разжала ладонь и уже спокойней, почти дружелюбно, добавила:

– В полдень и правда приходит два-три человека из гильдии. Сам знаешь, как они вашего брата любят.

– Как и мы их, в принципе.

Потряс бутылкой, поблагодарил и попрощался. Работники в грязных комбинезонах – действительно грязных, заношенных до того, что те лоснились на солнце – лениво водили по земле вилами, сгребали навоз, потом грузили в тачки и вывозили. Брамины стояли в соседнем загоне, пускали слюни и чесались головами, отгоняя назойливых мух.

– Привет, мужики! – гуль опёрся локтями о тын, держа обеими руками бутылку с мутной горючей жидкостью.

Траляля и Труляля выпрямились и впились глазами в желанный продукт подвального производства.

– Как-то жарковато, хлебнуть не желаете?

– Почему нет, можно, да, да…

Работяги закивали, воткнули вилы в землю и подошли к ограде.

– Тара есть?

– Да мы не гордые, и с горла не зазорно – Траляля посмотрел на напарника, тот серьёзно кивнул.

Данилу больше волновало умеренное дозирование и стимуляция выдачи нужной информации, нежели соблюдение канонов «культурного» выпивания. Возвращаться в бар за посудой не хотелось, поэтому просто протянул бутылку. Две пары цепких рук взялись за заветный эликсир, после недолгого противостояния Траляля отпустил бутылку и с натянутой извиняющейся улыбкой посмотрел на щедрого чудака, пока его приятель делал первый глоток. Снял капюшон, замер в ожидании. Никакой реакции, не похватались за вилы, не отшатнулись, не пялятся удивлённо. Добрый знак, лояльность это хорошо.

– Я тут нечаянно услышал, что вы говорили что-то об одноголовом брамине.

Труляля оторвался от бутылки и опередил своего приятеля:

– Да враки это всё, где же такое видано, что буренки уродцами рождались?

Данила не хотел, чтобы его вопросы вызвали очередные бесполезные споры, и поспешил перебить.

– Где вы это слышали?

Оба задумались, один протянул бутыль гулю, но увидев отказ, не стал настаивать, хлебнул сам.

– Дак… точно и не вспомнить…

– Может, кто из караванщиков болтал?

– Хм. Караванщиков со среды прошлой не было, они у Гаврилы всё чаще останавливаются, у него… ну это… дочки красивые. Наша Лизавета тоже хороша, но она барыня не такая.

– Вот в том караване, что в прошлую среду у нас останавливался, охранник был, он про когтя говорящего рассказывал.

– Такая же брехня, как и брамин твой одноголовый!

– Правда – и то, и другое!

– Ну а с брамином что? От кого услышали?

С минуту морщили лбы, по очереди присасывались к бутылке, морщились.

– Извини, друг, не вспомнить. Не могу вспомнить, кто и когда говорил.

– Ну хотя бы в каких краях такое диво родилось?

Опять долгое раздумье, отрицательное качание головами и извиняющиеся пожимания плечами. Тут, пожалуй, больше ничего не выведать, хотя…

– А с когтем что?

Траляля сразу оживился и начал торопливо рассказывать, отмахиваясь от приятеля и шикая на него, когда он снисходительно вздыхал или вставлял ироничное замечание.

А история была следующая. Отряд охотников напал на след когтя, шли без передыху полдня, в основном по пустынной местности, что для когтей странно, они редко выходят туда, где нельзя спрятаться. Возможно, гнались бы за ним и дольше, но когтю не повезло перебежать дорогу каравану, в буквальном смысле. Он пробежал под самым носом у караванщиков, не обратил даже на них внимания. Охранники оцепенели, но у кого-то сдали нервы и он пальнул уже в спину, когда коготь немного отдалился. Мутант такой обиды не стерпел, вернулся и стал потрошить всех, кто держал оружие. Скотинку не тронул. Охотники подоспели как раз к шапочному разбору, когда у караванщиков было намного меньше конечностей, чем полагается здоровому человеку. Отряд был из шести человек, великоват для охоты всего на одного полосатого. Все хорошо вооружены и экипированы, все закалены боями, как против людей, так и против всевозможных мутантов, и все они были разобраны на суповые наборы. Коготь не стал убегать, для такого хищника это не странно, странно было, что после всей этой бойни он не только выжил; сел возле одного из раненных, глядя куда-то вдаль. Раны стали заживать на глазах, окровавленные комки шерсти скатывались на дорожную пыль, потом он встал и пошёл в ту сторону, куда так спешил до этого. Вот этот-то выживший, после того, как дошёл до города, сменил портки, подлечился и примкнул к другому каравану.