Илья низко поклонился, отчего его силуэт весь вспыхнул языками пламени. Олег сделал шаг назад, показывая, что не желает атаковать первым, и тут Сценарист, ступив вперёд, вскинул руку и с его кисти сорвался снаряд. Кружащая вокруг поисковика пыль мгновенно сместилась вперёд, загустела и поглотила большую часть силы летящего снаряда, а пролетевший сквозь защиту огарок Олег отмахнул рукой. Щит рассеялся и вернулся в прежнюю форму. Илья, делая небольшие шаги, начал концентрировать в руках энергию, затем на последнем шаге резким выпадом припал на одно колено, свёл руки и хлопком выбил ревущую волну огня. Олег взмахну алебардой, ударил в землю и в последний момент рывком поднял из земли каменный клин. Ревущая стихия пронеслась мимо и рассеялась, каменный клин осыпался раскалённым песком, и сразу же в грудь прилетел огненный клубок. Небольшой, но Олег не успел направить щит или уклониться, и он почувствовал, как сила струится из образовавшейся раны. Илья решил не давать время на отдых, наступая, стал выпускать один снаряд за другим. Олег выставил щит, по возможности уклонялся, выгадал момент, поднял горсть земли и приложил к груди. Рана стянулась, прекратив потерю сил.

Сценарист наступал быстрее, чем его соперник успевал отходить, его огненная аура становилась всё ярче, и по мере приближения атаки становились всё сильнее, щит всё хуже справлялся, приходилось иногда повторять трюк с каменным столбом, чтобы перевести дух. Наконец, когда Илья подошёл почти вплотную, Олег снова поднял каменный столб, принял низкую стойку, хлопнул по земле и поднял полуметровой высоты туман, и как только пилон осыпался под натиском огненной стихии, отправил пылевой щит влево, сам же рванул вперёд. Илья выпустил несколько снарядов в обманку, прежде чем различил в поднявшемся тумане ауру соперника и направил на него руку. Выстрелить он не смог, успел лишь уклониться от быстрого выпада и ушёл вправо. Олег провернул древко, поставив лезвие в горизонтальное положение, правой рукой взялся за хвостовик и рывком выбросил руку, рассекая загустевшее вдруг пространство арены и пытаясь достать воина. Тот же закачал в руки энергию, скрестил их на груди, заблокировал удар и выбросом сырой силы отбросил лезвие. Олег не смог удержать оружие, оно вырвалось из рук, упало поодаль и рассыпалось пылью. Воин немного отступил, давая сопернику возможность встать на ноги. Но Олег и не думал вставать, в пылу битву он принял заминку не за правило хорошего тона, а за слабость в защите. Припав обеими руками к земле, он сконцентрировался, земля под Сценаристом размягчилась и вновь затвердела, как только он по колени провалился в грунт. Олег, всё так же припадая к земле, увернулся от двух огненных снарядов, отскочил немного назад, набрал в руки пыли и метнул в Сценариста. Десяток образовавшихся дротиков вонзились в корпус и закрывающие лицо руки. Тут-то Илья не выдержал и развернул вовсю. Испепеляющая волна ударила из его тела, аура из тёмно-красной стала ослепительно-белой и выросла в размерах, он с лёгкостью выдернул из ловушки ноги. Земля под ногами плавилась, всё пространство вокруг накалилось до совсем уж невообразимого состояния. Илья наклонился, зачерпнул пригоршню земли, которая моментально оплавилась и начала медленно протекать сквозь пальцы. Он искал взглядом противника, чтобы метнуть в него магму, как насмешку – побит своей же стихией.

Однако, поединок и так был уже окончен. Олег выпал из пространства арены уже после первого шага разбушевавшегося воина в его сторону.

Сценарист ещё секунду промаргивался после возврата из астрала, а сидящие в круге члены обеих групп дружно улюлюкали обоим участникам поединка.

– Смерти моей хочешь? – поисковик сидел на траве, скрестив ноги, хлебал воду и пытался отдышаться. Катя откупорила вторую бутылку воды и подала своему парню, – вроде обещал сдерживаться.

На лбу Олега выступила испарина, а ворот и манжеты рубашки дымились.

– Да ладно тебе, – вмешался Жрец, – нормально же получилось. Можем засчитать Илюхе техническое поражение.

– Чего?

Возмущённо развёл руки, мол – как понимать?

– Ну, условие было, что будете на равных драться, – взял слово Вадим, – а ты после нескольких контратак Олега вышел из себя и начал в полную силу. К тому же смотри, что ты наделал.

Глава старшей группы указал на центр круга, где на выгоревшей земле бесформенной кляксой остывала лужа металла, которая за минуту до этого была мангалом.

***********************************

Немая сцена продолжалась уже минуту. Каждая секунда длилась целую вечность, в царившей тишине можно было услышать глухие удары сердца стоящего рядом человека. Каждый боялся шелохнуться, чтобы не спровоцировать другого на пальбу. Глава лагеря работорговцев буквально был загнан в угол, он стоял сбоку от своего стола, вжавшись в угол вагончика, и держал в руках тяжёлый пулемёт. Двое его бывших подчинённых стояли слишком далеко друг от друга, и одной очередью их снять не хватит времени. Лейтенант Глинка, меж товарищей – Глина, а за глаза называемый Грязью, нацелил на своего командира кустарный пистолет – пулемёт. Он уже озвучил своё требование, и обещал даже отпустить командира с миром, как только тот сам сложит полномочия. Разумеется, в живых он его оставлять не собирался, но сказать-то – язык не отсохнет. Двое его подельников и непосредственных подчинённых лежали у входа в вагончик, пулемётная очередь скосила их на подходе, прошив насквозь дверь. Четвёртый заговорщик – тупоголовый загонщик Козява. На него было меньше всего надежды, и сказали ему о намечающемся деле в самый последний момент. Но он вовремя забежал в вагончик, когда Тихий перезаряжал пулемёт, и нацелил на главаря пм. Парней жалко… нет, если Тихого сейчас уложить, то поддержка среди рядовых бойцов всё равно будет, им просто деваться некуда. Но как выбраться из этой патовой ситуации, Глина не знал. Главарь держит на прицеле его, Глинку. В ином случае, он, не задумываясь, пожертвовал бы Козявой и первый открыл бы огонь. Весь лагерь ждал, кто же выйдет из двери вагончика, никто не решился вмешаться и открыто поддержать ту или иную сторону.

Разрешилось всё в один момент. Козява перевёл руку влево и выстрелил. Красная клякса окрасила стену, а Глина, слегка задрав простреленную голову, свалился на пол. Сжатый в посмертной судороге пистолет-пулемёт выпустил короткую очередь, после которой в стене вагона осталась кривая пулевых отверстий. Козява спокойно засунул пистолет в кобуру, подошёл к Глине и принялся снимать с него трофеи. Цепочку с крестом сложил в карман, перстень снять сразу не смог, достал из сапога нож и отрезал палец. Сразу же примерил и довольно кивнул. Выпотрошил карманы, забрал подсумок с патронами к пп и само оружие. Встал, скривился от боли и сжал виски.

Тихий всё это время держал Козяву на мушке, решая для себя: они всё ещё враги, или можно ему более-менее доверять? Наконец опустил пулемётное дуло к полу, но палец с пускового крючка не убрал.

– И что это было?

– Это? – Козява пнул руку мёртвого лейтенанта, – попытка бунта. Надеюсь, за содействие мне полагается премия.

– Ты пришёл с ними. Почему передумал?

В ответ только пожал плечами и оскалился.

Пристрелить его сейчас? Однажды Козява может пожалеть, что поддержал не того, и грянет новый бунт. Вообще, дело это обыденное. Тихий и сам пришёл так к власти, это стало своего рода традицией, независимо от местоположения и размера филиала гильдии. Поэтому и лейтенант в лагере был только один, чтобы минимизировать риск заговора. Конечно, в процессе деления власти заговорщики и друг друга постреляют, но для мёртвого экс-главаря это не ахти какое утешение. Как бы там ни было, некоторое время стоит лично участвовать в особо крупных рейдах, утвердить пошатнувшийся авторитет. А Козява… пусть живёт пока. Повысить его, проверить в деле. Жизнь спас, как ни крути.

– Сержантом будешь?

– Лишь бы не лейтенантом, – снова оскалился Козява и посмотрел на лежащий на полу труп. Сочившаяся из головы кровь стеклась в приличную лужу. Низкорослый боец посмотрелся в зеркальную поверхность почерневшей крови и добавил, – хотя вон у входа и сержантам место нашлось. Как насчёт простого бонуса в виде личной благодарности? А там на твоё усмотрение.