Я киваю.

Ванна. Мики привез мне ванну. Что?

И водитель, и Мики, оба чего-то ждут от меня. Помощи со спуском ванны на землю? – любезно подсказывает мне внутренний голосок.

Ванна – хоть она и громоздкая – оказывается не такой тяжелой, как кажется, и у меня получается помочь поднять ее и одной рукой. Она сделана так, чтобы походить на винтажные чугунные ванны в старых домах, но на самом деле сделана из пластика или акрила. Тяжелее всего в ней, наверное, ножки в виде звериных лап.

Мы опускаем ванну на землю.

– Погоди секунду. – Мики мчится обратно к кабине. Вернувшись с ворохом пакетов и, что еще странней, вешалок, он аккуратно укладывает все это в ванну.

После того, как грузовик уезжает, мы с Мики кое-как затаскиваем ванну и все, что внутри нее, в мою душевую – под крики Майло «Что это за хренотень?» и «Ты понимаешь, как это нелепо – заносить ванну в бассейн?».

– Ты сильный, – говорю я, игнорируя Майло, пока мы ставим ванну за дверью. – Хоть со стороны и не скажешь.

Мики приподнимает бровь и, сдерживая улыбку, закусывает губу.

– Если ты ищешь большие мускулы, то будешь разочарован, но не забывай, у меня есть суперспособности, – шепчет он.

Я не ищу больших мускулов.

Мы ставим ванну в одну из душевых кабинок.

– Чтобы согреть столько воды, понадобится много газа. – Я бы хотел не быть настолько практичным. Бога ради, Мики подарил мне ванну. Мне хочется рассмеяться – ничего более непрактичного и не придумаешь.

Мики морщит нос.

– Об этом я не подумал. А на один раз его хватит? Завтра мы раздобудем еще.

Я пожимаю здоровым плечом. Я не знаю.

Честно говоря, я запутался, пытаясь соотнести этот подарок с тем, о чем он просил вчера вечером.

– Так ты что, каким-то образом хотел отвести меня в ванну? – спрашиваю я.

– Нет, ванна – это просто тебе. Она не имеет отношения к тому, куда мы сегодня отправимся.

Мики выуживает из кармана толстовки свой сотовый и проверяет время.

– Нам нужно распаковать кое-что, – жизнерадостно произносит он. – Ты ведь еще доверяешь мне, верно?

Прямо сейчас я не могу даже помыслить о том, чтобы не доверять ему, пусть упоминание о сюрпризе и вызывает у меня опасения насчет того, что он задумал.

Я прикасаюсь к ванне. Веду ладонью по ее гладкому, прохладному боку. На одной из сторон, ближе к краю, есть небольшая трещинка. Я обвожу ломаную линию кончиком пальца – несмотря на изъян, она все равно прекрасна.

– Тебе нравится, да? – спрашивает Мики.

Я, улыбаясь, киваю, и на лице у него появляется смесь такой радости с облегчением, что я становлюсь даже счастливей.

***

Сидя на коленках у ванны, Мики разбирает свои пакеты. Потом протягивает один из них мне.

– Там костюм, – говорит он в ответ на мои сведенные брови. – Просто позаимствовал на один вечер. Для тебя.

Я еще никогда не надевал ни костюм, ни рубашку, ни обувь вроде начищенных до блеска черных ботинок, которые он мне вручил и на которые я сейчас пялюсь округлившимися глазами.

– Размеры пришлось прикинуть на глаз. Но это всего на один вечер. Даже если не подойдет идеально, мы наверняка что-нибудь да придумаем.

К моему пакету прикреплена бирка: «Сэвил-роу. Прокат. Да Сильва». А к Микиному такая: «Сэвил-роу. Прокат. Крествел».

– Как ты смог все это позволить? – Он не работает, и я не хочу, чтобы ему пришлось снова возвращаться на улицу.

– Как я уже сказал, взял взаймы. Завтра я их верну. Ерунда, честное слово.

Но по его покрасневшим щекам и тому, как он уклоняется от моего взгляда, мне становится ясно, что это вовсе не ерунда.

Я оставляю его возиться с пакетами, а сам ставлю на газовую плитку кастрюлю с холодной водой. На то, чтобы нагреть для ванны достаточное количество воды, потребуется, наверное, какое-то время.

Снаружи сгущаются сумерки. Я сажусь на корточки и впитываю исходящее от плитки тепло.

Что вообще значит «взаймы»? Он что, украл эти вещи? И если да, то беспокоит ли это меня? Если честно, чуть-чуть беспокоит, но не само воровство, а то, что мое представление о Мики может оказаться ошибочным.

Мои лопатки гладит теплая ладонь – и от внезапного прикосновения я чуть было не опрокидываюсь прямо на плитку.

Я понятия не имею, как он умудряется так бесшумно передвигаться.

– Пожалуйста, не спрашивай, как и откуда, но я знаю тех, кому принадлежат эти костюмы. Клянусь, они не против, что я взял их взаймы. Я не украл их… если тебя беспокоит именно это. Серьезно, из меня вышел бы худший вор на земле. А ванну выбросили из дома вверх по дороге, там ремонт, а на ванне трещинка, а грузовик все равно вывозил в эту сторону хлам, так что водитель просто прихватил с собой и меня…

Его рука на миг замирает, ладонь расправляется, и я уверен, что нас перенесло в параллельное измерение, где он вот-вот придвинется ближе, обхватит меня со спины и обнимет. Мне так хочется, чтобы он это сделал. Мое глупое сердце ускоряется, предвкушая. Но Мики, конечно, ничего такого не делает.

– Как ты догадался, о чем я думаю? – удивляюсь я вслух, хмурясь в ладони.

– Не знаю. Никак. Просто я сам, наверное, подумал бы ровно о том же. А если я о чем-нибудь думаю, то в итоге произношу это вслух. – Он улыбается уголком рта. – Но телепатию я бы поставил место на четвертое в списке суперспособностей, которые мне хотелось бы получить.

– А на пятое что?

Мики смеется, громко и заразительно. Будь он на вечеринке, все обернулись бы на него, гадая, почему он так счастлив.

– Знаешь, такой вопрос мог задать только ты.

***

Когда закипает шестая кастрюля, газ в канистре заканчивается. Мы добавляем холодной воды, и я даю Мики выбрать цветочную воду, которая нравится ему больше всего, потому что собираюсь настоять на том, чтобы он принял ванну первым. Он выбирает пьянящий аромат роз, но потом отходит к двери и произносит:

– Не спеши. Я побуду у Майло.

Он даже не дает мне ответить – сразу выходит наружу и закрывает дверь.

Я слушаю, как под его неумелыми шагами потрескивает, как фейерверк, разбитая плитка, потом раздается короткий стук в дверь, и Майло приглашает его войти.

***

Ванна похожа на рай. Я вытягиваюсь и погружаюсь в воду, пока пульс не начинает барабанить в ушах, потом лежу и минут пять блаженствую в полном безделье – пока не начинаю думать о том, что Мики не хватит горячей воды, чтобы принять душ или ванну, и тогда выбираюсь наружу.

Вытеревшись, я надеваю костюм. Уходит целая вечность на то, чтобы одной рукой справиться с пуговицами рубашки, но в конце концов я заканчиваю. Поправляю пиджак на плечах и застегиваю его на одну пуговицу.

Ощущение странное. По-хорошему странное. Словно я нарядился в кого-то другого. Надел маскарадный костюм.

Здесь есть даже красный шелковый галстук, который не надо завязывать – он уже завязан, так что я просто накидываю его через голову и одной рукой затягиваю узел. Я так этому рад, поскольку не представляю, как бы я завязывал узел сам.

У меня нет зеркала. Есть у Майло, но сначала я хочу посмотреть на себя в одиночестве. Если мне предстоит испытать шок и разочарование, я не хочу, чтобы это произошло при свидетелях. В одной из общих уборных осталась зеркальная плитка, так что я обуваюсь в дорогие ботинки (я просто знаю, что они дорогие) и, крадучись по расколотой плитке, огибаю бассейн.

Я забыл прихватить свой фонарик, и здесь довольно-таки темно, но я все равно едва узнаю себя. Тощий мальчишка из моего воображения не похож на широкоплечего юношу в костюме напротив меня. Еще этот юноша выше, чем я представлял. Я заправляю волосы за ворот рубашки и разглядываю свое лицо. Я редко смотрюсь в зеркала, но отражение достаточно знакомо, чтобы я не испытал шока от шрамов. Это ведь просто шрамы, разве не так? Неровные линии от глаза к носу, от рта к скуле. И все-таки я мечтаю о маске – я бы мог притвориться супергероем, скрывающим свою личность, когда на самом деле он просто скрывает, какой он.