Жан придвинул книгу к себе и многозначительно стукнул по сафьяновому переплету:

– Вот где нам с тобой место найдется, Шип… За себя не скажу, но ты уж точно туда попадешь. В исторических трудах мы удостоимся разве что скромной пометки на полях, а вот в легендах нас наверняка воспоют…

– Да уж, размечтался. В легендах все переврут, да и нас оболгут – либо вознесут до небес, либо с грязью смешают. А правда о наших делах умрет вместе с нами.

– Лучше уж так, чем в полной безвестности сгинуть. Было время, ты не гнушался ни романтических бредней, ни театральных представлений, они помогали тебе входить в образ.

Локк вздохнул, оперся локтями о столешницу и еле слышно прошептал:

– А ты забыл, чем это закончилось?

– Прости… зря я тебе о некой рыжеволосой особе напомнил.

На пороге кабинета возник служитель, обратил вопросительный взгляд к Локку.

– Нет, спасибо, я сыт, – сказал Локк, откладывая вилку. – Подожду, пока мой приятель с засахаренными шершнями не расправится.

– Это не шершни, а стрекозы, – буркнул Жан, сунул лакомство в рот, проглотил, не разжевав, и спрятал томик Лукарно в карман камзола. – Несите счет.

Служитель кивнул, убрал со стола грязные тарелки и приколол к дощечке у стола листок бумаги.

Жан достал из кошелька горсть медяков.

– Что ж, вечер у нас свободен, – сказал Локк. – Реквин наверняка за нами слежку устроил, поэтому не будем его огорчать, пойдем-ка развлекаться.

– Отлично, – сказал Жан. – Побродим по окрестностям, сядем в лодку, сплаваем к Изумрудному пассажу. Там кофеен много, музыка играет. Леоканто и Жерому в самый раз напиться и к танцовщицам в тавернах приставать.

– Вот пусть Жером, налившись пивом, ухлестывает за девицами, пока солнце нас в постель не загонит. А Лео будет сидеть в глубокой задумчивости и с отвращением взирать на выходки приятеля.

– Может, с Реквиновыми лазутчиками в прятки поиграем?

– Тоже дело. Эх, жаль, нет Клопа. Нам выглядчики сейчас пригодились бы, да где ж в этом проклятом городе надежных людей взять.

– Да, жаль, что Клопа нет… – вздохнул Жан.

Они неторопливо направились к выходу из клуба и, памятуя о любопытных ушах и глазах, завели негромкую беседу о каких-то вымышленных делах господ Коста и де Ферра. К полуночи они уже шли по знакомым тихим кварталам за высокими стенами Савролы. Здесь царили порядок и спокойствие – ни старьевщиков, ни кровавых драк в переулках, ни вонючей мочи в водостоках. У серых кирпичных стен мерцали серебристые фонари в чугунных переплетах; яркий лунный свет озарял округу, хотя в высоком небе чернели тяжелые тучи.

Какая-то женщина, внезапно выступив из теней слева от Локка, пошла рядом с приятелями. В ладонь Локка непроизвольно скользнул зарукавный стилет, но женщина – невысокая, молодая и худощавая, в неброском темном наряде – упорно держалась поодаль, заложив руки за спину. На темных волосах, стянутых в длинный хвост, красовалась четырехуголка с серым шелковым шарфом, гордо реющим за спиной, как флаг на корме корабля.

– Леоканто Коста, – произнесла незнакомка милым, ровным голосом, – я знаю, что вы и ваш спутник вооружены. Давайте обойдемся без неприятностей.

– Прошу прощения, сударыня… – обескураженно начал Локк.

– Одно неловкое движение клинка у вас в руке – и вам в горло вонзится стрела. А вашему спутнику лучше не касаться топориков под камзолом. Ну, пойдемте…

Жан едва заметно шевельнул левой рукой, но Локк, удержав его, решительно помотал головой: среди прохожих на улицах оказалось немало таких, которые не сводили с приятелей пристальных взглядов, а в переулках таились какие-то подозрительные личности в тяжелых, не по погоде, накидках.

– Тьфу ты, – пробормотал Жан. – А на крышах-то…

Локк мельком взглянул на противоположную сторону улицы: на крышах трех- и четырехэтажных каменных домов виднелись силуэты мужчин с длинными луками в руках.

– Ах, сударыня, вы застали нас врасплох! – Локк опустил стилет в карман и показал незнакомке раскрытую ладонь. – Чем мы обязаны чести вас лицезреть?

– С вами желают побеседовать.

– Раз уж все знают, где нас искать, почему бы попросту не отужинать с нами? За ужином и побеседовали бы.

– Беседы определенного рода лучше проводить с глазу на глаз.

– Вас прислал человек из пресловутой высокой башни?

Незнакомка улыбнулась и чуть погодя велела:

– На углу сверните налево. Там в доме с правой стороны будет открытая дверь. Войдите туда и следуйте указаниям.

Разумеется, на следующем перекрестке приятели увидели дом с распахнутой дверью; прямоугольник желтого света в дверном проеме отбрасывал бледное сияние на булыжники мостовой. Незнакомка вошла первой. Локк, сознавая, что, кроме лучников на крышах, в переулках прячутся еще четыре или пять человек, вздохнул и незаметно подал Жану знак успокоиться.

В обветшалом доме, напоминавшем заброшенную лавку, у стен выстроились шестеро в кожаных дублетах с серебряными плашками; четверо сжимали заряженные арбалеты, и Локку пришлось отринуть шальные мысли о возможном сопротивлении – с такими противниками вдвоем не справиться.

Одна из арбалетчиц осторожно прикрыла дверь.

Темноволосая незнакомка повернулась к Локку и Жану – под распахнутым плащом мелькнули серебряные плашки кожаного дублета – и протянула им руки.

– Ваше оружие, – учтиво сказала она. – Пошевеливайтесь.

Локк с Жаном переглянулись.

– Не дурите, господа, – рассмеялась незнакомка. – Смерть вам не грозит, иначе вас бы давно стрелами утыкали. За вашими вещами я лично присмотрю.

Локк неохотно вытащил из кармана один стилет, вытряхнул из рукава второй. Жан, последовав примеру друга, извлек из-под камзола два боевых топорика и три кинжала.

– Приятно познакомиться с людьми, готовыми к любой неожиданности. – Незнакомка передала оружие одному из арбалетчиков и вытащила из-под плаща два просторных колпака. – Вот, надевайте.

– Это еще зачем? – Жан с подозрением понюхал тонкую ткань.

Локк последовал его примеру. Колпаки были чистыми – никаких признаков сонного зелья.

– Для вашего же блага. Или вы хотите, чтобы все прохожие видели, как вас под конвоем по улицам ведут?

– А, тогда другое дело. – Локк, поморщившись, натянул колпак на глаза.

Тонкая ткань оказалась совершенно непрозрачной.

Послышались шаги, зашуршали складки плащей. Сильные пальцы сжали Локковы руки, заломили за спину; прочная веревка обвила запястья. Рядом с Локком раздались сдавленные ругательства, началась какая-то возня, – похоже, Жаном занялись несколько человек.

– Отлично, – сказала незнакомка за спиной Локка. – Ну, вперед, да поживее. Не бойтесь споткнуться, упасть вам не дадут.

Локка крепко ухватили за руки.

– Гм, а куда нас ведут? – спросил он.

– На лодочке кататься, господин Коста, – ответила незнакомка. – И больше вопросов не задавайте, вам все равно не ответят. Пойдемте.

Скрипнула дверь. Локка бесцеремонно повернули, подтолкнув в нужном направлении. Во влажной духоте веррарской ночи его лоб покрыла испарина, тяжелые капли пота поползли по вискам.

– Тьфу ты! – воскликнул Локк, в очередной раз не удержав колоду в изувеченной левой руке.

Жан отшатнулся от квадратиков картона, разлетевшихся по всей карете, и сказал:

– Не отчаивайся. Может, на восемнадцатый раз повезет.

– Я же влегкую колоду одной рукой тасовал, даже лучше Кало и Галдо. Ох, а больно-то!

– А я тебе давно советовал упражняться почаще, – напомнил Жан. – А ты ленился, форму потерял еще до того, как тебя изувечили. Теперь вот мучайся.

Под проливным дождем великолепная черная карета, запряженная шестеркой лошадей, катила по Теринскому престольному тракту, вьющемуся у подножья гор к востоку от веррарского побережья. На облучке горбилась под брезентовой накидкой крепкая старуха, сжимая вожжи и попыхивая глиняной трубкой, а на запятках жались друг к другу два насквозь промокших охранника, пристегнутые широкими кожаными ремнями к стенке кареты.