Оба возмутителя спокойствия теперь лежали в пыли.

– Видите, как зло, исходящее от одного, поражает другого? – спросил Мажд ад-Дин, указывая на них. Его черная борода дрожала от гнева. – Они стремились заронить в вас сомнение и страх. Но я позабочусь о вашей безопасности.

Регент повернулся к четырем осужденным, которые, казалось бы, должны были молиться об удачном покушении на жизнь Мажда. Вместо этого все четверо смотрели широко раскрытыми глазами, как он вынул меч.

– Вот четверо, пронизанные грехом сверху донизу, – продолжал разглагольствовать ад-Дин. Он указал на женщину, затем на троих мужчин. – Шлюха. Вор. Азартный игрок. Еретик. Да свершится над ними суд Божий.

Еретик. Так Мажд ад-Дин назвал ассасина. Альтаир подавил закипавший гнев и стал пробираться ближе к помосту, одновременно следя за регентом. Тот остановился напротив женщины. Та испуганно следила за каждым движением меча, которым небрежно поигрывал ад-Дин. Потом вдруг завыла от отчаяния.

– Соблазнительница! – гремел ад-Дин, заглушая ее рыдания. – Дьяволица. Блудница. У нее много имен, но грех все равно один. Она повернулась спиной к наставлениям нашего пророка, мир ему и благословение. Она осквернила свое тело, сделав его орудием порока. Каждый мужчина, к которому она прикасалась, навсегда запятнан грехом.

Толпа зашумела и заулюлюкала. Альтаир сумел еще приблизиться к ступеням. Внимание караульных было целиком обращено на ад-Дина. Прекрасно.

– Накажи ее! – выкрикнули из толпы.

Ад-Дин привел толпу в состояние праведного гнева.

– Она должна заплатить!

Толпа жаждала крови. Это привело женщину в чувство. Она прекратила стенать и вдруг крикнула:

– Этот человек лжет вам! Меня привязали к столбу не потому, что я ложилась с другими мужчинами. А потому, что я отказалась лечь с ним.

Глаза Мажда ад-Дина злобно вспыхнули.

– Даже сейчас, когда ей предложено искупление, она продолжает обманывать. Она отвергает спасение. И есть лишь один способ положить этому конец.

Женщина еще успела выкрикнуть «Нет!», когда меч регента, сверкнув на солнце, вонзился ей в живот. На мгновение стало так тихо, что было слышно, как кровь убитой хлещет на доски помоста. Затем по толпе прокатился вздох. Те, кто стоял сбоку и сзади, стали напирать на передние ряды. Всем хотелось посмотреть на труп.

Альтаир почти добрался до ступеней, но все больше напирающие зрители на секунду оставили его без укрытия. Он облегченно вздохнул, увидев, что ад-Дин подошел к следующей жертве – азартному игроку. Тот поскуливал. Зрители вытягивали шеи, предвкушая второе убийство.

Ад-Дин объявил толпе, что этот человек – азартный игрок, который уже не способен удержаться от пьянства и мотовства.

– Позор! Как ему не стыдно! – вопила толпа, опьяненная жаждой крови.

– Неужели за игру в кости, пусть и на деньги, меня ждет смерть? – крикнул он, воспользовавшись минутной тишиной. – Покажите мне, в каких учениях, в каких законах это написано? Не грех разъедает наш город, а ты.

– Значит, ты смеешь утверждать, что людям позволительно противиться воле пророка, мир ему и благословение? – тут же возразил ему ад-Дин. – Если мы пренебрежем его учением, что станет с остальными? Куда нас это заведет? Чем это кончится? Я вам отвечу: хаосом. А потому зло нужно уничтожать в зародыше.

И вновь меч ад-Дина сверкнул на послеполуденном солнце. Вонзив лезвие в живот игрока, регент дернул меч вверх, выпуская наружу кишки казненного. Довольная толпа пыталась сделать вид, что окровавленные внутренности вызывают у нее отвращение. Им уже не терпелось увидеть третье убийство. Воспользовавшись шумом и толкотней, Альтаир сделал еще несколько шагов вперед.

Ад-Дин остановился перед третьим узником, стряхивая кровь с лезвия.

– А этот человек взял то, что ему не принадлежало, – объявил регент, указывая острием меча на трясущегося узника. – Деньги, заработанные чужим трудом. Это вполне могли быть деньги одного из вас. Так что считайте, что он всех вас обокрал. Что вы на это скажете?

– Один-единственный динар! – выкрикнул обвиняемый, тщетно пытаясь разжалобить толпу. – Я нашел его на земле, валявшимся в пыли. А он выставляет это так, будто я залез в чей-то карман или вырвал деньги из чьих-то рук.

Но толпа не была расположена к милосердию. Она жаждала крови. Послышались выкрики с требованиями поскорее оборвать эту нечестивую жизнь. Зрители неистовствовали.

– Сегодня динар, – выкрикнул ад-Дин, – завтра лошадь, а послезавтра, глядишь, от воровства ты перейдешь к убийству. Не имеет значения, сколько ты взял: один динар или мешок с золотом. Важно то, что ты покусился на чужое. Если я посмотрю сквозь пальцы на твое воровство, другие решат, что и им позволено красть. И чем кончится такое попустительство?

Вор еще пытался молить о пощаде, но ад-Дин оборвал его мольбы, всадив меч в живот узника.

Оставалась последняя жертва – ассасин. Альтаир понимал: нужно действовать быстро. В его распоряжении считаные мгновения. Опустив голову, он начал проталкиваться сквозь толпу, стараясь, чтобы никто не заподозрил, будто он делает это намеренно. Нет, просто он хочет быть поближе к месту казни. Тем временем Мажд ад-Дин неспешно подошел к ассасину и схватил жертву за волосы.

– А этот распространяет ложь и порок! – угрожающе заявил регент. – У него на уме были одни убийства. Он мазал ядом лезвие своего кинжала. Таким же ядом он отравлял ваши мысли. Он хотел, чтобы брат пошел против брата, отец против сына. Он – самый опасный из наших врагов. Имя ему – ассасин.

Толпа затаила дыхание. Альтаир наконец-то пробрался к ступеням. Вокруг него возбужденные зрители требовали немедленного пролития крови:

– Уничтожь нечестивца!

– Убей его!

– Перережь ему горло!

Ассасин, которого ад-Дин по-прежнему держал за волосы, заговорил:

– Мое убийство не добавит вам спокойствия. Я вижу страх в ваших глазах. Слышу дрожь в твоем голосе. Вы боитесь. Боитесь потому, что знаете: истину, которую мы несем, вам не скрыть. И нас вам не остановить.

Альтаир занес ногу на первую ступеньку, якобы из желания получше видеть грядущую расправу. Но другие нетерпеливые зрители продолжали напирать. Двое караульных у конца лестницы глазели на регента и не сразу увидели явное нарушение порядка. (Тем, кто стоял внизу, было уже не справиться с натиском зрителей.) Верхние караульные спешно спустились, веля зрителям отойти. Где там! Число желающих посмотреть на казнь ассасина только возрастало. Люди толкались, спихивая друг друга и караульных со ступенек. Альтаиру эта сумятица была как нельзя кстати. Он поднимался выше, еще выше, пока не оказался почти за спиной ад-Дина. Тот отпустил голову ассасина и принялся рассказывать толпе о «богохульстве» и «вероломстве» осужденного.

Сумятица за спиной Альтаира продолжалась. Двоим караульным было не до него. Ад-Дин заканчивал свою проникновенную речь. Всем отчаянно хотелось увидеть последнюю казнь. Регент повернулся к узнику, размахивая окровавленным мечом. Оставалось лишь нанести смертельный удар.

И вдруг, словно получив предупреждение свыше, ад-Дин остановился, повернул голову и… увидел Альтаира.

На мгновение показалось, будто площадь сжалась. Беснующаяся толпа, караульные, трупы казненных – все это перестало существовать. Альтаир и ад-Дин молча смотрели друг на друга, и до регента начало доходить, что его собственная смерть не за горами. Альтаир шевельнул мизинцем. Лезвие скрытого клинка послушно выскользнуло из наруча. Ассасин метнулся вперед и вонзил клинок в свою очередную цель. Все это заняло не больше секунды.

Толпа ревела и кричала, не понимая, как относиться к внезапному повороту событий. Ад-Дин зашатался. Кровь хлестала из раны на шее. Альтаир удерживал его коленями, подняв клинок лезвием вверх.

– Твоим злодеяниям конец, – сказал он ад-Дину и напрягся, готовясь нанести последний удар.

Вокруг царил настоящий хаос, о котором совсем недавно предупреждал регент. Караульные только сейчас почуяли неладное и пытались пробиться к помосту сквозь охваченную паникой толпу. Альтаиру нужно было спешно докончить начатое. Однако ему хотелось услышать предсмертные слова Мажда ад-Дина.