Напряжённость началась во второй половине ночи громким дидлдидлдидлдидл! сигнала тревоги. Кристин Джонсон, задремавшая на койке отдыха, вскочила и поспешила на свое место второго номера расчета. Эллерби уже сидел на своем месте с открытой кодовой книгой. Через несколько минут пришла шифровка с командного пункта. Оба члена расчета записали ее карандашами и начали расшифровку с помощью кодовой книги.
Первым признаком того, что что-то было не так было то, что сообщение было помечено как "фактическое исполнение", а не "учения". Хотя они получили уже несколько "фактических" сообщений, то, что это пришло так рано, было не нормальным.
- Декодирую как сообщение "одиннадцать", - объявил Эллерби.
- Подтверждаю, - сказал Джонсон мгновенно пересохшими губами. Она встала с места, открыла красный сейф и достала из него стопку карт. Эллерби достал нужную.
- Карта "Браво-Эхо".
- Подтверждаю, - сказала Джонсон. Эллерби сорвал покрывающую карту фольгу и считал код из шести букв и цифр, после чего сверился с кодом в шифровке. Коды совпадали.
- Коды совпадают точно, - сказал он.
- Подтверждаю, - сказала Джонсон. Ее сердце бешено колотилось.
На этот раз они делали все вместе, медленно и аккуратно. Они расшифровали оставшуюся часть сообщения, и ввели в систему корректные данные по дате и времени и данные, указанные на другой странице кодовой книги. Закончив, они посмотрели друг на друга и поняли, что собираются сделать то, что раньше делали только на тренажере.
Эллерби открыл свой замок красного сейфа, снял вторую печать и открыл основное отделение, достал и вручил Джонсон ключ и еще три карты с кодами, после чего взял свой ключ и свои три карты и вернулся на место. Оба пульта находились в пяти метрах друг от друга, чтобы один человек не мог одновременно работать на них - особенно это касалось ключей запуска. Джонсон повесила ключ на шею, заняла свое место и пристегнулась.
Оба члена расчета начали проверку согласно порядку действий в чрезвычайно ситуации: уведомили другие центра контроля запуска дивизиона, что приняли сообщение и проверили его, затем запустили автономные генераторы и уведомили группы охраны и технического обслуживания о получении приказа на готовность к запуску. Они сидели как на иголках, ожидая следующего сообщения.
Сообщение поступило несколькими минутами спустя и содержало координаты целей. В состоянии повседневной боевой готовности ракеты "Минитмен-III" были нацелены на открытый океан, чтобы в случае случайного запуска или террористического акта не могли поразить реальных целей. Теперь в системы наведения каждой ракеты загружались координаты реальных целей. На эту работу требовалось немного времени, но расчету было реально страшно, так как они понимали, что то, что они делали следующий шаг в сторону запуска. Если ракеты с реальными координатами будут запущены из своих шахт, они поразят заданные цели несколькими минутами спустя, и не будет никакой возможности отменить поражение, перенацелив ракеты, либо отдав им команду на самоуничтожение.
После ввода координат они не могли сделать ничего, кроме как сидеть и ждать, подтверждения и проверки приказа на запуск, который запустит последнюю стадию процедуры пуска. Последним шагом будет вставить ключи и одновременно повернуть их, чтобы отдать системе команду на пуск. Успешный поворот ключей в как минимум двух центрах управления запуском снимет блокировку в других центрах управления запуском дивизиона, поворот ключей в как минимум трех центрах отдаст команду на запуск всех ракет. Система управления запуском автоматически начнет рассчитывать время запуска, чтобы ракеты не помешали друг другу...
Внезапно, все вокруг затряслось. Лампы замигали, затем погасли, затем начали включаться одна за другой. Воздух стал тяжелым и жарким, словно его кто-то раскалял, насыщая горячей красной пылью. Капсула ударилась о что-то - вероятно, об основание комплекса - а затем подскочила и тряхнулась, словно дикая лошадь. Оба члена расчета закричали, едва не вылетев из сидений, к которым были пристегнуты. Различные предметы, книги и журналы полетели во все стороны, но Эллерби и Джонсон не обращали на это внимания, силясь остаться в сознании. Становилось все жарче и жарче...
А потом все взорвалось сплошной стеной огня. Это милосердно продлилось всего секунду или две, а потом навечно воцарилась тишина.
* * *
Над центральной Ютой
В это же время
* * *
- Внимание всем воздушным судам на этой частоте, говорит диспетчер Солт-Лэйк сити, я получил экстренное уведомление от министерства обороны США и Департамента внутренней безопасности, - внезапно раздалось по рации. - Вам следует немедленно приземлиться в любом близлежащем аэропорту. Любое воздушное судно, не приземлившееся в течение следующих двадцати минут будет считаться нарушителем и может быть сбито наземными либо воздушными средствами ПВО без предупреждения.
Патрик Маклэнехэн услышал это сообщение, потягивая холодную воду из бутылки, превратившейся в своего рода кляп, сидя за штурвалом личного двухдвигательного самолета "Аэростар-602Р". Он немедленно нажал кнопку NRST на GPS-навигаторе, выдавшем в ответ список ближайших аэродромов. К счастью, их в окрестностях было немало - приди это сообщение несколькими минутами спустя, когда бы он находился над огромными пустынными плоскогорьями западной Юты и восточной Невады, у него были бы серьезные проблемы.
Его "Аэростар" был маленьким, похожим на пулю самолетом с двумя двигателями на коротких крыльях, созданный для высокой скорости, что означало, что ему требовалась длинная полоса, так что придется тщательно выбирать аэродром, или столкнуться с проблемами при посадке. Патрик также вспомнил, в каком положении оказались тысячи пассажиров после терактов 11-го сентября, когда несколько сотен самолетов экстренно совершили посадку в районе Бостона, Нью-Йорка и Вашингтона, и не могли взлететь еще несколько недель. Ближе всего был Муниципальный аэродром Нефи, всего в десяти километрах или двух минутах лета, однако Муниципальный аэропорт Прово, находящийся всего в сорока шести километрах севернее, имел более длинную полосу и лучшее обслуживание. Полет туда потребовал бы у него всего на девять минут больше. Патрик подумал, что у него также было бы больше возможностей добраться домой на поезде или междугороднем автобусе из Прово, чем из Нефи.
Частота мгновенно оказалась забита голосами, когда десятки пилотов заговорили разом.
- Всем пилотам на этой частоте, заткнитесь! - Крикнул диспетчер. Потребовалось еще несколько таких призывов, чтобы голоса утихли. - Всем, слушайте внимательно и выполняйте указания. Не связывайтесь со мной, если я сам не вызову вас и не выходите на связь на любых частотах, если у вас не чрезвычайная ситуация. Господи, у нас тут действительно что-то случилось.
- Всем самолетам ПВП, использующим радиолокационное сопровождение: радары отключаются, приказываю немедленно совершить посадку на ближайший аэродром, - продолжил диспетчер, изо всех сил стараясь говорить спокойно и размеренно. - Самолетам на ППП ниже эшелона один восемь ноль переключиться на ПВП, перейти на ППП и немедленно совершить посадку в ближайшем аэропорту. - Патрик относился к ППП, то есть должен был следовать Правилам полета по приборам, что означало, что его должны были контролировать федеральные диспетчеры. Так как диспетчеры отвечали за безопасность воздушного движения, пилоты, шедшие на ППП, должны были следовать четким правилам полета. Таким правилам подчинялись все самолеты на высоте шести тысяч метров/восемнадцати тысяч футов или выше.
Ниже шести тысяч, пилоты летавшие в хорошую погоду (что именовалось VMC или "простые метеоусловия") имели возможность запросить перехода на план ППП или лететь по ПВП (правилам визуального полета), что давало больше свободы. Пилоты, летящие по ПВП, сами отвечали за свое перемещение, но могли запросить помощи от наземной станции, что называлось "воздушным сопровождением". Диспетчеры могли его обеспечить, если были не слишком заняты самолетами, следующими согласно ППП.
