Как бы там ни было, научное значение сборников зависит, к счастью, не от качества рассказов или мастерства сказочников (хотя талант — всегда и во всем приятная находка!), а от количества собранных и учтенных, достоверно записанных текстов, от репрезентативности их для состояния современного повествовательного репертуара народонаселения.

Настоящий сборник значительно расширяет и обогащает предполагавшийся ареал некоторых известных рассказов. Записи, предлагаемые здесь впервые, восполняют существенный пробел в нашем представлении о географическом размещении сюжетов и тем самым связывают воедино то, что доселе казалось и исторически, и социологически несовместимым, изолированным. Именно этим очередной сборник фольклора Дагестана, в данном случае в переводе с аварского языка, вносит значительный вклад в международное рассказоведение.

Исидор Левин

Как-то подружились лиса и змея и решили побродить по свету. Долго шли они по лесам, полям, горам и ущельям, пока не вышли к широкой реке, где не было брода.

— Давай переплывем реку, — предложила лиса.

— Но я совсем не умею плавать, — соврала змея.

— Ничего, я тебе помогу, обвейся вокруг меня.

Змея обвилась вокруг лисы, и они поплыли.

Тяжело было лисе, но она не подавала виду и плыла, выбиваясь из сил. Уже у самого берега змея начала крепко сжимать лису своими кольцами.

— Что ты делаешь? Ведь так и задушить можно! — закричала лиса.

— Так тебе и надо, — ответила змея.

— Ну что ж, видно смерти не миновать, — простонала лиса. — Об одном только сожалею. Сколько лет мы дружим, а я ни разу не видела вблизи твое лицо. Сделай последнее одолжение — дай как следует посмотреть на тебя перед смертью.

— Хорошо. Да и я тоже хочу взглянуть на тебя напоследок, — сказала змея и приблизила голову к лисе.

Лиса тотчас отгрызла змеиную голову и вышла на берег. Здесь она освободилась от мертвой змеи и воскликнула:

— Не доверяй друзьям, которые извиваются!

Жили, а может не жили волк, медведь и лиса. Они подружились и стали жить вместе. Каждое утро отправлялись они в поле, которое позволил им обрабатывать хан Мукуч[1], и работали там допоздна. Как-то лиса сказала:

— Давайте понемногу делать запасы на черный день.

Звери согласились, и вскоре у них уже было три больших кувшина масла, меда и урбеча[2].

Однажды, когда все работали в поле, лисе захотелось полакомиться урбечем. Стала она думать, как бы отлучиться, и вдруг увидела человека, который шел мимо и громко напевал.

— Да! Да! Я согласна! — закричала лиса.

— Ты о чем это? — спросили лису ее друзья.

— Да вот у хана Мукуча сын родился, и этот гонец приглашает меня на пир, — ответила лиса. — Отказаться неудобно, ведь мы работаем на ханской земле.

Волк и медведь согласились, а лиса побежала домой, открыла погреб и вылизала все три кувшина до конца горлышка.

— Ну как пировала, дружок? — спросили лису, когда она возвратилась. — Какое имя дали ханскому сыну?

— Пировала я отменно, а ханского сына назвали «Горлышко», — ответила лиса.

Назавтра опять захотелось лисе отведать урбеча и меда. И начала она кричать «да, да», хотя поблизости никого и не было.

— Разве вы не слышите, что меня опять приглашают на пир? У хана родился еще один сын.

И снова звери поверили лисе, а она побежала домой и каждый кувшин вылизала ровно до половины.

— Как пировала, — спросили лису после возвращения, — и какое имя дали ханскому сыну?

— Пир был хорош, а ханского сына нарекли «Серединой», — ответила лиса.

А на следующий день лисе пуще прежнего захотелось отведать урбеча, меда и масла. И она сказала своим друзьям:

— Вы разве не слышите? Это кричит аульский глашатай, У хана Мукуча родился третий сын, и меня снова зовут на пир.

Отпустили лису и в третий раз. А она вылизала все три кувшина до самого донышка.

— Как пировала у хана? — спросили лису, когда она вернулась. — Какое имя дали ханскому сыну?

— Пировала хорошо, — ответила лиса, — а ханского сына назвали «Донышком».

— Хорошее имя, — ответили медведь и волк.

Однажды зимой решили они открыть кувшины, но к этому времени лиса уже перешла Цунтинские горы[3] и приближалась к Цору[4].

Жил на свете огромный волк, который на всех наводил ужас — таскал скотину, убивал зверей. Постепенно звери начали его чуждаться, и остался волк в полном одиночестве.

Увидел волк, что дела плохи, и подумал: «Много крови я пролил, немало бед наделал, и никто не хочет знаться со мной. Не пора ли изменить волчий образ жизни?»

И решил волк покаяться. Побежал он объявить об этом всем зверям и встретил осла.

— Здравствуй, осел! Не шарахайся от меня. Я теперь не тот, я решил стать другим.

— Вот и хорошо, волк. Мы будем этому очень рады, — ответил осел и стал мирно щипать траву.

Побежал волк дальше и встретил быка.

— Бык, не беги от меня. Разве ты не слышал, что я теперь никого не трогаю и не обижаю.

— Очень рад, волк, желаю тебе удачи, — ответил бык.

Волк побежал дальше и встретил лошадь.

— Лошадь! Лошадь! Не пугайся меня. Разве ты не знаешь, что я раскаялся. Теперь я не обижаю никого, даже ягнят.

— Ах, брат волк, это хорошие вести, — обрадовалась лошадь.

А волк бегал-бегал и проголодался. Что делать? В животе у волка урчало, а поблизости мирно паслись лошадь, бык и осел.

— Да будет проклят тот час, когда я раскаялся! — воскликнул волк и побежал обратно к лошади.

— Здравствуй, волк, я рада видеть тебя, — дружелюбно сказала лошадь.

— Здравствовать-то тебе осталось совсем мало, готовься к смерти! — зарычал волк.

— Но ведь ты же раскаялся и обещал больше никого не трогать!

— Брось болтать глупости! Сейчас я тебя съем.

— Пусть будет по-твоему. Только я хотела отдать тебе свое завещание, по которому ты получишь целый табун. Оно у меня в правом копыте.

— Давай сюда завещание, — закричал обрадованный волк.

Он нагнулся, но получил сильный удар и отлетел в сторону. От удара голод не прошел, и волк побежал к быку.

— Сейчас я тебя съем! — заорал волк и хотел было прыгнуть на спину быка.

— Но ведь ты же раскаялся? — удивленно промычал бык.

— Мне некогда с тобой болтать. Готовься умереть!

— Хорошо. Пусть будет по-твоему. Но мне тебя жалко, ведь ты можешь лишиться большого наследства. У меня в правом роге хранится завещание на стадо самых упитанных быков.

— Где оно? — нетерпеливо взвыл волк и потянулся к рогам.

Бык этого и ждал. Могучим ударом отбросил он волка далеко от себя.

«Ну уж ты-то меня не обманешь», — подумал волк, подбегая к ослу, и свирепо зарычал:

— Готовься к смерти, да поживее!

— Погоди немного. Убить ты меня всегда успеешь. А как быть с моим завещанием? Ведь я его забыл дома. Разреши мне за ним сбегать.

«Чего мне бояться, у осла нет ни твердых копыт, ни острых рогов», — решил волк и отпустил осла домой.

Долго ждал волк, а потом прибежали люди с палками и так его отколотили, что он еле ноги унес.

4. Шудукай[5]

Жила не жила Шудукай, и было у нее пять дочерей.

Однажды Шудукай приготовила вкусную кашу. Только думала разложить кашу по тарелкам, да видит — не хватает ложек.

Отправилась она в лес, чтобы срубить дерево и вырезать из него ложки, и встретила волка.