Ой, ну почему я такая дура. Это же символ даров смерти. Палочка и круг Воскрешающего камня в треугольнике мантии-невидимки. Мне показался знакомым этот символ.
— Эйлин, спрячь этот кулон пока, прошу тебя. Мне тяжело на него смотреть. Друзья, любимый, родители — я потеряла всех на этой войне. У меня никого не осталось.
Я крепко прижалась к пожилой женщине.
— Нет, тетя. У тебя есть я, Северус, а теперь вот еще кот и кошка, да домовой Борич.
Она плакала и смеялась, говоря, что более ненормальной семейки в жизни не видала, только Северус ее отрада, а мы все можем в цирке выступать…
Утром меня опять разбудила сова.
Подозреваю, что Соловушка распускал про меня в совиной среде какие-то грязные слухи. Я так думаю, потому что любые совы боялись меня до обморока и нервно клекотали при моем появлении. Например, этот филин. Малфоевский, с ходу определила я. Наглый, важный, надутый. Ишь пыжится. Холеный гад, на хозяина похож. Филин опасливо ухал и пытался держаться от меня подальше. Но лапу протянул, покорившись судьбе. Маленькая желтоватая сова, отдавая свое послание, едва дышала от страха.
Сова принесла записку от Ирмы с предложением встретиться. Филин принес просьбу от Долохова взять на обед Абрашу с Люци. Я коротко ответила Тони — «да, жду Вас троих к 6» и отпустила повеселевшего филина. Он был так счастлив от меня избавиться, что даже не просил угощения.
Ирме я написала целое письмо, кратко рассказала о переменах в моей жизни и попросила почтить своим присутствием званый обед. Ее сове я скормила пару печенюшек и отправила восвояси. Через час несчастная рыжуха притащила восторженный ответ: «БУДУ, НЕ СОМНЕВАЙСЯ. Я ЭТО НЕ ПРОПУЩУ».
День начинался отлично.
Глава 18
Мы отчаянно переругивались с домовым.
— Матушка, без фасоли это разве борщ? Надо было фасоль на ночь замочить, а уж опосля… И сало другое надо. Его надо было в теплом месте денек подержать, дух был бы лучше… Да и пампушки, матушка, вкуснее с морковкой делать…
— А я тебе говорю — делай, как я сказала! Соус к пампушкам делай так — чеснок с солью, ложка масла и воды! Понятно? Не спорить, я тут главная! Мой борщ — мои правила! Ты сало натер на крупной терке? С чесноком, черным перцем и солью смешал? Как вскипит — добавь, понял? Пампушки из печи достанешь, десять минут под горячим полотенцем подержи, потом в соус обмакнешь и еще пару минут дай стечь, и подавай!
В кухне раздался голос тетушки:
-Эйлин, дитя мое, гости пришли…
Я погрозила домовому кулаком и побежала на голос Гризельды. Первой прибыла Ирма. Когда я выскочила в холл, тетушка покровительственно улыбалась, глядя как Ирма тискает смущенного Северуса. Сын выглядел очень хорошо, за лето он вытянулся, раздался в плечах и стал выглядеть здоровым счастливым ребенком. Меня переполняла гордость. Этот красивый уверенный в себе мальчик совершенно не напоминал того испуганного тощего заморыша четырехмесячной давности. Сыну очень шел синий «морской» костюмчик, он отлично гармонировал с белой рубашкой и черными блестящими туфлями. Он заметил меня и радостно улыбнулся:
— Мама, тетя Ирма пришла! Принесла мне вкусных конфет! Я съел шоколадушку!
-Умница, но пока больше шоколадок не ешь. Перебьешь аппетит.
Я улыбалась Ирме и сыну, тетушка тепло обнимала Северуса.В этот момент из камина красиво выскользнул Абрахас, за ним вышагивал стройный надменный мальчик лет десяти. Малфой старший изящно приложился к руке Гризельды, легко перекинулся шуткой с Ирмой и совсем было уже повернулся ко мне, но…
Из камина посыпались цветы, раздался далекий шум и выкатился весело смеющийся Долохов.
-Не влезла, Абраша, представляешь, не влезла! А ты говорил — войдет, войдет!
Абрахас моментально потерял свой торжественный вид и азартно поинтересовался:
— А через крышу пробовал? Мне в Министерстве подсказали, так груз больше можно протащить…
— Мама, а что у них не влезло? Мам, а этот дядя опять тебя есть будет? Тогда я за шпагой сбегаю, мам, а кто этот мальчик? Мам, а этот дядя опять хрюкать будет? Мам, а почему он на коленях стоит? Можно, я с ним в лошадку поиграю? Мам, а…
Голос тети Гризельды прозвучал, как набат колокола:
-Племянница, какая у тебя интересная жизнь. Как я поняла у тебя в гостях хрюкают, пытаются тебя съесть и все это происходит на глазах у моего внука. Потрудись объяснить. Потом.
Она развернулась к Тони, одним универсальным движением плеча показав недоумение, разочарование и легкое сожаление. М-да, такое мне не повторить. Это должно быть в крови.
— Добрый день, Антонин. Изволь привести себя в порядок и подойти поздороваться.
Пристыженный Долохов замолчал, отряхнулся, подхватил несколько цветов и изящно поклонился.
— Давно не видел Вас, а Вы все хорошеете. Прошу прощения, я хотел принести березку в подарок, мне ее специально на корабле привезли. В кадке. И не получилось, так жаль! Почти прошла, честно, но в последний момент…
Тетушка прервала излияния Тони.
— Рада приветствовать Вас в своем доме. Прошу пройти в столовую, обед готов.
Тони повернулся к нам и у меня перехватило дыхание. Ну действует он на меня, ну что поделаешь? Коленки дрожат и в животе бабочки, кажется… Он аккуратно поцеловал Ирму в щеку, сказал ей какой-то милый комплимент и вдруг оказался около нас с Северусом.
— Аленушка…
Краем глаза я заметила, что Гризельда и Ирма синхронным движением вложили в правое ухо маленькую горошину — артефакт переводчик. Абрахас легонько сжал правую серьгу. Предательницы. Сплетницы. Я запомню.
