— Я уже вижу это. Это - шок, это — на грани, нас попытаются распять, нас будут любить, проклинать, но ЭТОГО не забудут.
Ха! У меня преимущество в пятьдесят лет развития маркетинга и отличный опыт в российской рекламной компании. Мы такое вытворяли по заказам клиентов, что это — розовые слюни в песочнице.
— В России есть такая реклама? Вот это да. Я думал, вернее я вообще не думаю о России. Ладно, не важно.
Ой, я опять подумала вслух.
— Мисс, хотите работать на меня? Я выпущу духи, если Вы поможете мне с их раскруткой. У Вас наверняка найдутся еще подобные идеи. Согласны?
Я взвизгнула и бросилась ему на шею:
— Этого не может быть, работать с Джоном Бейтсом? Пожалуйста, пожалуйста, я не хочу просыпаться! Вы действительно это сказали?
Он тактично переждал мои восторги и повторил свое предложение. Я кивала, но мозг уже восстановил утраченные от счастья функции, и я честно сказала:
— Мистер Бейтс, подумайте. У меня нет никаких связей в Лондоне, в мире моды, в модельных агентствах, наверное, вам нужен кто-то более опытный, чем я.
Но Бейтс отмахнулся:
— Когда я приехал в Лондон, у меня тоже не было связей. Это дело наживное, а упускать девчонку с удивительными идеями я не собираюсь. У меня и Сиггинса связей хватит на десятерых. И кстати, независимо от Вашего решения, это платье — Ваше. И не беспокойтесь насчет гиней. Я дарю его Вам и жду завтра к десяти часам утра, обговорим все детали, вдруг мне специалист Вашего уровня окажется не по карману.
Он улыбнулся, спросил мое имя, мы обменялись рукопожатием и я ушла, пообещав вернуться. Мне безумно везло. Мне пора менять имя на Мэри Сью.
Встреча с Ирмой прошла неплохо, хотя мы обе думали о своем и периодически говорили одновременно. Через час мы расстались, я нашла безлюдное местечко и через минуту ужаса стояла у памятного дуба. Тетушка привела Северуса, я рассказала о возможной работе. Пока я говорила, меня окатило холодным душем, как же я оставлю ребенка? С кем? Тетушка была занята и не могла тратить все свое время на моего сына, Тоби работал, а больше у меня никого не было. Я уныло подумала, что Мэри Сью из меня не получится. Моя жизнь кончена. Я не буду работать с Джоном Бейтсом. Я состарюсь и умру в «Тупике прядильщиков». Все плохо.
Гризельда долго рассматривала мое несчастное лицо, а потом начала хихикать. Сквозь смех она сказала:
— Я попрошу Арнольда сидеть с Северусом, пока ты будешь на работе. Арнольд — это мой слуга, он прекрасно умеет обращаться с детьми. Зикки будет кормить и обслуживать их, а Арнольд присмотрит, пока я не найду Северусу наставника. Утром Зикки будет забирать Северуса, а вечером отводить обратно. Иди работать, детка, если это - то, чего ты действительно хочешь.
Так я нашла себе работу в Лондоне. Ура!!! У меня есть фея-крестная, то есть тетя Гризельда. Я накоплю денег, я смогу, я стану состоятельной независимой женщиной, я отправлю Северуса в приличную школу, у меня все получится!
Примечание к части * 1 гинея - 1 фунт и 1 шиллинг
** реальная промо-акция, проведенная в России
Глава 14
Мы с Северусом вернулись домой довольно рано и я решила побаловать семью национальной кухней. У меня были нужные продукты и через час сынок деловито вырезал стаканом кружочки из тонкого раскатанного теста. Одновременно он больше часа рассказывал мне об обитателях зоопарка, я слушала и поддакивала. Когда мы опустили первую партию пельменей в воду, пришел Тобиас. Сердце у меня пело, поэтому я подскочила к нему и порывисто обняла.
— Ты точно хороший человек, пришел к обеду, — я улыбалась и смотрела ему в глаза.
Тоби неловко обнял меня в ответ. Неожиданно что-то маленькое и юркое ткнулась в нас сбоку. Это был Северус, он обнимал нас обоих. Сцена была жутко милой и домашней. Я застыла, из ситуации надо было как-то выходить. Вот дернул меня черт лезть с обнимашками. Как неловко-то. Положение спас Васька, он мяукнул и запрыгнул на плечо Тоби, Сев отвлекся на кота и наша «скульптурная группа» непринужденно распалась. Я занялась пельменями, Тоби пошел умываться, сын стал гоняться за котом.
Пельмени все мои мужчины кушали с большим аппетитом (Северус честно делился с книззлом), чай с булочками тоже пошел на «ура». Сынок поцеловал меня в щеку и ушел играть с паровозиком, а Тобиас продолжал сидеть за столом, смотря на меня с каким-то непонятным выражением.
— Тебе пельмени не понравились? — я немножко расстроилась, потому что старалась приготовить вкусно.
Тобиас опустил глаза:
— Очень понравились. Эйлин, скажи, ты такой раньше была, да? До болезни? Такая веселая, все у тебя в руках горит, прям другой человек.
Совершенно честно я сказала:
— Я и ощущаю себя другим человеком. И мне нравится. Так что привыкай.
Тоби закричал:
— Нельзя мне привыкать. Ты же уйдешь, к своим, к этому Тони, которого ты по ночам зовешь!
Тут он нахмурился и отвернулся. Я еле расслышала следующие его слова, он их почти выдохнул:
— А ведь больше не зовешь. Я слушал, ты не плачешь, не ворочаешься, ты спокойно спишь. Почему?
Я беспечно пожала плечами:
— Сам же сказал, я выздоровела. Насчет того, что уйду. Я тебе мешаю? Ты мне - нет. Если мешаю, скажи, я тут случайно обнаружила, что у меня тетка есть, поживу у нее. Тоби, если честно, я кое-что забыла. Почти все. Так что не удивляйся, если что.
— Я с тобой ничему не удивляюсь. Я просто боюсь, что приду домой, а Вас нет. Совсем. Как недавно было. Прихожу, пусто. Никто Вас не видел, никто ничего не знает. Так же не бывает! Я на детскую площадку побежал, смотрю, а площадка-то другая! Качели другие, песочница больше, чем раньше. А никто этого не видит. Как слепые все. Тут я и понял, что все. Забрали тебя, покалечили, убили. Нет, чувствую — живы Вы. Если бы умерли, я бы знал. Точно. Значит — в плену. А я тут, дурак дураком. И сделать ничего не могу. Если бы ты сама ушла, ты бы сказала. Или записку оставила. Попрощалась бы. И так меня затрясло, шел по улице, как слепой. Хорошо, видать, выглядел, что сосед меня молча в паб повел. Пил со мной, молчал. До дома дотащил, кажется. Утром проснулся — Вы наверху вместе спите. Я только послушал, как дышите, да пошел собираться. А ты кашу мне сварила. Я кашу жрал и думал — жива, жива, жива.
