И мы как дураки как звери
увлекаемые крохотной дудочкой
протиснулись сквозь выходные двери
снопы и ворохи гербариев что еле ноги унесли
сгрузили под покровом темноты
.кто ее видал
твою ручную живность плосконосую?
доставляющую новые и новые мешки
великого шуршания поэта
в содружестве с молчанием земли.
Константин ремонтирует велосипед
высокие мальвы скрывают велосипед
но мы знаем что Константин
ремонтирует взрослый велосипед
дополнительным знанием
раннего вечера
древнего лета
и постукиваньем по хребту велосипеда
звонким гаечным ключом
звон от гаечного ключа
до последнего этажа
улетает за мальвы
заборы сараи
дворовое
солнце
с легкостью волейбольного мяча.
Мыслила же о себе
что не может быть навечно прикованной
к запястью фотографьятора
все дни на побережье
сделались для нее одинаковыми
она не различала новизны и прелести
.фотографьятор он ей пива браги
но обезьяна — не но нет!
отказывала в первый и последний
раз в жизни с неприязнью закодированного
.в ней не осталось ни участка
от многожертвенной надежды как бывало прежде
оборвалась цепочка
на крючке человека с фотокамерой
в последний для него рабочий день
.по ночам она наблюдает сквозь фотокарточку
как луна полощется в море пожухлой тряпочкой
но по мокрой веревочной лестнице
не спускается никогда из рамочки.
Дети у сумрачного огорода
неподалеку от грядок лес
хвойные иглы среди укропа
белка злится природной злобой
огрызается и задирает хвост
с краю темнеет просторный сарай
набитый молчаньем свиньи до отказа
лежалым навозом
руку протянешь вслепую налево
в ящике теплится птичье яйцо
на колючей соломе
дети отпускают белку
следят за насекомой мелочью
за беззвучными прыжками кузнечиков
с недоумением инопланетян
копошатся в птичьем ящике.
Старались-плавились
но и ручьями оставались товарищами
вербой вербовали
напрашивались в почести вшивать
траву и веточки
репейные колючки
спускались в Сукневичи —
суховатую равнинную деревню
над рамкой озера скучное чистое небо
(много книг
но по всей видимости их никто не читает
написано для бессвязности текста
предыдущий абзац утрачен)
:
сто раз ты Гамлетом нескладным
подмостки мира осквернял
до заморозков кутался
в накидку с полумесяцами
будто астроном
глупил
брехал
алё-алё
и письменное открывал бюро
здесь все мое
здесь поджимает
недописанное письмо
:
«..моя милка
блудливая скотинка
сентиментальная эмигрантка Ремарка
дома не ночевала
напудрилась и рыдала
:
— Плутая лабиринтом сложным
ночного птичьего села
я почти не тревожилась о том что
бурьяном страсти поросла
плутая лабиринтом сложным
я почти не тревожилась о скорости»
.она обмякла мокрой выдрой
именно продемонстрировала
что в придорожном кафе
с нее не берут за кофе
то есть вроде и не врет
но сторонится битвы за правду.
Висит вода
глухой воротничок
зима и завтрак занимает мало места
даже не пытайся
сидеть как балерины у Дега
стоять и кланяться и наклоняться обувая сапоги
— Иди ты в жопу со своим Дега!
— Иди ты в жопу со своим Дега!
.я втискиваюсь в мякоть тюфяка
и все мои игрушки за меня.
Сегодня мы со Светой
ходили на Вилейскую смотреть пепелище
где Толік пьяный сгорел
в доме собутыльника Валерки
Валерка успел праз окно а Толік спал и не понял
что горит
мы походили
ногами потрогали черные бревна
а после к тетя Ядзе пошли
тетя Ядзя сказала что Толік сгорел 22 апреля
ему бы исполнился 3 мая 51 год
так я и думала что день рождения Ленина
даром не пройдет
Толік 10 лет жил в лесной норе
его жизненные обстоятельства
сложились подобным орнаментом
мой двоюродный Вовка-брат и сын тетя Ядзі
когда на дальнюю поляну к Толіку
зимой приехал один раз
то звал его:
— Толік-Толік!
поднялась белая полоска
обвалилась и Толік предстал перед братом
рядом с Толіковою норою бил родничок
и Толік вылечил желудок
пья родничковую воду
Толік зарабатывал
что помогал крестянинам збіраць урожаи
крал временами картошку бурак
и другое для пропитания
но в целом збіраў и сдавал пустые бутылки
тетя Ядзя сказала:
— Ён знаў дзе людзі п’юць..
а еще збіраў и сдавал лисички в заготконтору
мы со Светой задали тете Ядзе
много вопросов про Толіка
когда втроем совместно пили чай
с пирожными суфле-буффле
в тот вечер мы произвольно гуляя
подошли к ее дому
было поздно около двенадцати часов
калитка обмотана цепью
и висячий замок от алкоголиков
мы кричали:
— Тетя Ядзя!
бросали щепки в окно
и одну нежеваную жвачку орбит
но тетя не слышала
в хаце просторной телевизор голубел
не открывала
пришлося лезть праз высокий забор
в основном Свете
хоть она и боялась и от страху тихо смеялась
Света погрукала в окошко
ну и вошли в конце концов
узнавали что Толік был скромный
но как пьяный то звал на всю улицу:
— Дзеўкі ка мне!
что любимая песня Толіка:
— Я люблю цебя жызнь!
