- Значит, уезжаешь.

- Да.

- У тебя должна быть веская причина.

- Вы ее знаете.

Ответ прозвучал резче, чем хотелось.

Громов подошел к окну. Вдали, в зелени парка, белел "Центр передовых разработок", выстроенный в форме тора - в память о первых Токамаках. Видимо, память эта слишком крепка, подумал Игорь, вспомнив доклад на Ученом совете. Идея динамического удержания плазмы оказалась не по зубам местным мудрецам. Или я плохо рассказал, неверно расставил акценты, в который раз размышлял он? Громов тогда сказал, что нужно подождать, проект слишком рискованный и затратный, подай через год. А лучше, через два, когда наберешься опыта. Какого опыта, работы с установками, созданными в прошлом веке? Игорь усмехнулся - зачем, если в Кадараше меня поддержали? "Вы сами говорили, что наука не имеет границ, - ответил он на невысказанный упрек. - Да, здесь меня всему научили, и я всегда буду благодарен моим учителям. Но ученый должен работать там, где может реализовать свои идеи, разве нет?"

- Как приедешь, зайди к Ребери. - Громов обернулся к Игорю. - Мы вместе работали на Пекинской термоядерной. Он лучший специалист по динамике плазмы. Из тех, кто в Кадараше, - добавил Громов и не удержал ухмылку: - А вообще, самые лучшие, конечно, здесь.

- Спасибо, - Игорю стало неловко: ждал разноса, а получил совет.

Громов глянул на часы.

- Знаешь, что? - Похоже, он загорелся новой идеей. - Давай-ка я устрою тебе отвальную.

- Отвальную? - Игорь насторожился. Байки о розыгрышах теоротдела ходили по всей Дубне, и если хотя бы половину из них была правдой...

- Да не бойся, ничего особенного. Просто у Лифшица как раз семинар сейчас начинается, тебе полезно будет поучаствовать.

- А кто докладывает? - С облегчением спросил Игорь. Он не возражал послушать кого-нибудь напоследок.

- Предзащита, - Громов прищурил здоровый глаз, - неплохой аспирант, вполне толковый. Но, думаю, мы изменим регламент. Первым докладчиком будешь ты, аспирант пойдет на закуску.

- Я?! - Задохнулся Игорь. - У Лифшица? Да я не готов, у меня даже презентации нет...

Громов распахнул дверь: - Вперед, дорогой товарищ! Если боишься добряка Лифшица, в Кадараше тебе делать нечего - съедят с потрохами!

Игорь жадно глотнул чая - после трех часов научного ора в горле было сухо, как в пустыне. Ну, что тут скажешь - старина Лифшиц умел завести своих парней! Пачку мела искрошили об доску... Особенно отличался "толковый" аспирант - чувствовал, что пока отдувается Игорь, до него очередь не дойдет.

- Неплохо прошло, - задумчиво сказал Громов, утонув в мягком кресле. Было поздно, все уже разошлись, закатное солнце освещало просторный холл. - Пара дельных мыслей, пожалуй, была...

- Пара мыслей? - удивился Игорь. - Да они же камня на камне не оставили! Я только и успевал отбиваться!

Громов хмыкнул.

- Это тебе так кажется. Ты еще у Горбовского на семинаре не был, там чуть до драки не доходило.

- Не может быть, - не поверил Игорь.

- Ну, не верь, если не хочешь. Ты лучше скажи, как тебе идея Антона с конформным преобразованием? По-моему, сильно все упрощает.

Игорь поморщился.

- Да чушь все это! Он сам не понимает, что пишет. Тоже мне, аспирант...

- Да ну? - Громов нашел на планшете нужно фото с доски: - Вот здесь оно весьма уместно...

Игорь тут же ринулся в бой, забыв про усталость. Громов, подзадоривая его вопросами и сомнениями, грустил о том, что вот опять не вышло передать опыт, и что опять молодежь будет набивать те же самые шишки. Он думает, в Кадараше медом намазано, мысленно усмехнулся Громов. Видишь ли, Ученый совет его не послушал! А там тебе придется убеждать не своего брата ученого, а менеджеров, знающих о науке лишь то, что им показывают на презентациях! Да и взяли-то тебя только для того, чтобы перенять опыт, полученный здесь! Почти все базовые идеи предложены нами - только мы не торгуем ими, а отдаем даром. Один из принципов Содружества, сформулированный Горбовским - свободный обмен информацией, никаких секретов. Терпеть не мог споров о приоритете, гнал нещадно тех, кто заикался на этот счет... А вот тебе и обратная сторона - денег у нас на порядок меньше, чем в Кадараше, этим они и пользуются. А молодежь и рада заглотить наживку - пожалуйста, пример перед тобой...

Хватит ворчать, одернул себя Громов, насильно мил не будешь. "Иди, юноша, в молодости твоей, куда ведет тебя сердце...", вспомнил он. Что ж, ум и сердце у него есть, а опыт с годами придет.

Буду на это надеяться.

***

Вовка не поверил глазам, увидев гидрофлайер, ткнувшийся в берег. Что за бред! Здесь и на байдарке-то надо осторожно... Но нет, все верно: плавные обводы водозаборника и похожий на блюдце экран, наполовину зарывшийся в песчаную отмель, от которой начиналась синяя гладь водохранилища. Над кормой склонилась загорелая девушка в футболке и шортах - упираясь в борта руками, она что-то высматривала в недрах двигателя.

Вовка с нарочитым плеском опустил весло. Девушка обернулась, приложив ко лбу ладонь козырьком. Руки у нее были тонкими и сильными, шея длинной, а подбородок острым. Похожа на Марину, кольнуло Вовку, и явно с характером. На белой футболке виднелась эмблема: космический корабль на фоне звездного неба, пронзающий герб Уральского университета с надписью "1700 - 2050". "Туристы или экскурсанты?" - заработала мысль.

- Привет, - поздоровался он. Девушка, нимало не смущаясь, смотрела на незнакомца. - Помощь нужна?

- Вы из техподдержки?

Голос звонкий и быстрый, как речная вода на перекате. В голосе слышалось удивление. Вовке привиделась Марина, стоящая на берегу в ожидании, когда подплывет флайер. Тронув воду веслом, Вовка направил байдарку к берегу.

- Лучше, - проникновенно ответил он, - я доброволец. Я даже не буду вас ругать за безрассудство...

Поглядывая на себя как бы со стороны, Вовка считал, что он великолепен. Он работал по двум фронтам, сочетать галантность и компетентность по части ремонта "индивидуальных технических средств скоростного передвижения по воде". Девушку звали Юлей, и, слава богу, она любезно позволяла помогать себе. Большую часть душевных сил Вовка тратил на поддержание беседы, искренне надеясь, что опыт позволит его рукам без участия мозга настроить сбитую ударом о дно частоту двигателя. Оказалось, Юля была не одна. Оказалось, она путешествует в кампании столь же сумасшедших первокурсников. Сейчас они отправились за помощью, потому что техподдержка, устроив Юле выговор за ненадлежащее использование водного транспорта, обещала прибыть только к вечеру. "Честно говоря, - призналась Юля, сидя на рюкзаке рядом и заинтересованно глядя на Вовку, погруженного в двигатель по самые плечи, - я не очень хочу с ними встречаться. Как думаешь, мы успеем убраться отсюда?" - спросила она, оглядевшись.

Вовка на мгновение замер, радуясь переходу на "ты". Контур он давно уже починил и теперь банально тянул время, выжидая, куда заведет беседа. Признайся, Юля тебе нравится, мелькнула мысль - и, вдогонку, неожиданно: Марина бы ее одобрила. Вовка вспомнил последний разговор с ней, свою настойчивость и ту необычную деликатность, с которой Марина спрямляла углы. Неловко вспомнить, до чего он тогда договорился. Слава богу, все же взял себя в руки, не слетел с катушек...

С тех пор, с того самого разговора, Вовка все не мог найти себя, пребывал в каком-то нервном состоянии; все хотелось куда-то идти, что-то делать; и при этом все валилось из рук. То, что его увлекало раньше - космопланы, межпланетные корабли на термоядерной тяге, споры с Игорем о судьбе Содружества - все куда-то ушло, стало неважным. Хорошо еще, что настало лето; и однажды, мгновенно приняв решение, Вовка мигом собрал рюкзак, взял напрокат байдарку, даже не проверив ее, и, сойдя с магнитной кольцевой на станции у Тарусы, поплыл по извилистой Угре, по вечерам заклеивая прорехи в изношенном днище. И это оказалось хорошо - тихий плеск воды под веслами, костер с котелком на рогатине, ночевка под звездным небом. И вот теперь эта еще встреча, замечательная своей неожиданностью.