- Для чего это? - спрашивает он Дяхина.

- Что? Аа, это "падюки", в них играют выше, но тебе туда вход закрыт, туда нужны деньги. Новичкам лучше идти в "черви" или в "больше-меньше". Когда набьешь руку, можешь подняться на самый верх Башни, там ведутся игры покрупнее.

Карим понаблюдал, как играют в "черви". За прямоугольным трухлявым столом, обрамленным по краям дощечками, располагались четыре игрока. По знаку все поместили мохнаток, гусениц и червей под четыре маленькие "камеры" на одной стороне. Карим внимательно разглядывал участников. Первый - приятный белокурый юноша в поношенной одежде, глаза его не отрывались от домика, помыслами весь в игре. Второй - работяга с черными усами. Кисти в ожогах, не иначе, работает с огнем. Третий - середнячок с незапоминающимися чертами. Стоило отвести взгляд, как его лицо тут же стерлось из памяти. Четвертый - карлик, над столом виднелись лишь большие светло-карие шутовские глаза. В отличие от остальных, карлик явно не рассчитывал на успех, больше развлекал народ: то подтянется на коротких ручках, то примется ругаться детским голоском, то под всеобщий хохот покатится со своего ящика.

Раздался второй сигнал, и игроки подняли "камеры", выпуская своих питомцев на свободу. В тот же миг кто-то бросил на стол дурную птицу без крыльев - "надзирателя". Ударившись о дерево грудью и перекувыркнувшись несколько раз, "надзиратель" восстановил равновесие, уставился на зрителей. Затем наклонился, ища пищи. Краем взболтанного глаза заметил движение "заключенных", кинулся к ним. Здесь и началась игра. Игроки принялись лихорадочно возводить для своих арестантов коридоры из материалов, разбросанных по всей столешнице: соломинок, гнилья, тряпья, щепок, кусочков коры. За последние шла ожесточенная борьба. Дурная птица просовывала долгую шею между строящих рук - трогать ее было нельзя, за тем внимательно следили, - пыталась подцепить и сожрать "заключенных". Разломанный клюв то и дело цеплял то мелькающие пальцы, то коридор, дробя его в щепы. Когда птица плутала у белокурого, карлик внезапно подпрыгнул и выхватил из тонких пальцев материал. Незащищенного ничем червя тут же торжественно съели. Огорченный белокурый выбыл, игроков осталось трое. Зашла в тупик гонка середнячка. Такая же безликая гусеница наотрез отказалась куда-либо двигаться, припала к столешнице. Воспользовавшись этим, работяга с черными усами толкнул середнячка. Отлетел в сторону коридор, подоспел "надзиратель". Миг - пушистое тельце исчезает в зобу. Середнячок занимает свое место среди зрителей.

Между тем двое "заключенных" уже на полдороги к освобождению. Карлик и вовсе взобрался за стол, вдвоем с работягой они беспрестанно толкаются и возводят коридор. "Надзиратель" суетится тут же, машет отрезанными крыльями, бьет клювом. Работяга отпихивает карлика отсвоего "заключенного", карлик садится на зад, но успевает прикрыть собственного, так, что голодный клюв щелкает его по большому пальцу. Финиш близко, оба идут с одинаковой скоростью, но что-то подсказывает Кариму, что победит карлик. Так и есть - когда до красной линии остаются считанные ноготки, карлик ногой поднимает коридор работяги. Победа.

Такая игра Кариму не по душе. Он отходит от стола "червей", осматривается. После короткого ознакомления с правилами, присоединяется к простенькой "больше-меньше". Здесь самые низкие ставки и самая высокая вероятность успеха. Спустя три медяка Карим прочитал кости и установил с ними самые дружеские отношения. Он больше не проигрывает, но когда в кармане накапливается целая серебрянка, отваливается от стола. Этого хватит на оплату постоялого двора, а настраивать против себя местных не стоит.

Вместе с Дяхиным он покидает Башню глубокой ночью. Ткач выглядит больным: похудел так, что свисает одежда, посерело румяное лицо, задрожали губы - проигрался в пух и прах. Выдавливает жалкую улыбку.

- Вот так оно, брат.

Следующие несколько дней Карим по капле вливается в Башню. Он узнает завсегдатаев - стал одним из них. Мало-помалу набирает деньги, чтобы подняться выше, одалживает Дяхину, у которого на каждую удачу два невезения. Несколько раз видел середнячка - тот все пробует и пробует себя в "червях", но раз за разом его сжирают одним из первых. Постоянно видит карлика, тот приходит вместе с толстым благодушным господином, неизменно кривляется. Вдвоем с толстяком они прыгают с уровня на уровень. Неугомонный мужичок в падюками живет прямо в Башне, на свет выбирается редко. Один раз пришла женщина. Карим вызвался играть против нее, проиграл сразу десять медяков.

- Сегодня не твой день, что ли? - удивился Дяхин. - Давай-ка против меня!..

Днем Карим продолжал исследовать Баль-Гуруш, сравнивал его с Барадом.

- Видать, не шибко у тебя дома было, раз здесь все нравится, - ворчал ткач.

Карим вспоминал насквозь сырое белье, облака в макушках, пухлые руки и ноги - и улыбался.

Он сдружился с Дяхиным, даже перебрался к нему с гостиницы, платил по два медяка в день. Ткач радовался - гость щедр, неприхотлив, необременителен. Все облизывался на паутину. Женат не был. Из дома напротив на него поглядывала вдова пекаря, но обременять себя не хотел - игра вытягивала все жилы. Из Башни выходил сам не свой, все стонал, метался, хныкал, днем собирался с силами, а вечером опять рвал душу. За час спускал все заработанное за день. Карим только дивился.

- Ничего, вот соберу немного денег - и уеду в Риссен. Там сейчас война, спрос на ткань - ого-го-го. Вот увидишь, Дяхин там будет нарасхват, всем будет нужен Дяхин...

Настал вечер, когда Каримудозволилось подняться выше. Не мешкая, Карим сразу отправился под самую крышу, где шли падюки - уже давно эти камни будоражили его воображение.

Последняя площадка была чище и опрятней предыдущих, но бьющийся в застенках ветер не делал ее уютней. Части крыши не было - развалилась, сквозь просвет темнело небо. Игроков, в отличие от первого уровня, мало, одеты и выглядят получше. Несколько из них свесились в проем.

- Играете? - к нему подошел толстый благодушный господин, неизменный спутник карлика.

Карим заготовил улыбку.

- И пожелал бы - не умею. Правила для меня так же темны и загадочны, как и сама царящая здесь атмосфера.

Толстяк заколыхался.

- Правила - дело наживное, всего за два медяка могу ввести вас в курс дела. Но насчет атмосферы я согласен, хотя вынужден буду добавить к ней еще одно определение - захватывающая.

Толстяк не был похож на человека, который выгадывал от двух медяков; Карим мог без труда выяснить правила и сам; но он послушно освобождает карман и готовится впитывать.

- Игра называется "падюки", как вы могли догадаться, это камни. Суть такова: под окнами Башни расположены восемь ям разного размера и диаметра, их просверливали прямо в камне. Расположены эти ямы на некотором расстоянии друг от друга. Самая крупная находится под самым окном, в нее проще всего попасть. Всего четыре поля с ямами, каждое поле имеет свою цену. Если "падюк" попадает в яму на первом поле, вы получаете два медяка, двадцать на втором, на третьем поле - пятьдесят, и, наконец, четвертое поле, на котором всего одна яма, принесет вам целую сребрянку. Если ваша рука дрогнет и "падюк" угодит в белую зону, вы отдаете пять монет. Есть две версии игры: простая и сложная. Простая - получаете столько, на сколько накидали. Сложная - делаете ставку на любое поле, кроме первого. Если сделаете ставку на четвертое поле и сумеете в него попасть, вы сорвете, мой дорогой, самый настоящий куш - один золотой. За всю историю этой Башни только один игрок развил свое мастерство настолько, что получил золото на "падюках".

Благодушный довольно сложил руки на животе. Карим в самых вежливых фразах поблагодарил просветителя и принялся наблюдать за игрой со стороны.