Хард вытащил из ножен кинжал, положил перед наследником на стол:
- Я человек простой, и смерть предпочитаю быструю. Коли вы все равно так легко отмахнулись от жизни вашего подданного, извольте отнять ее прямо сейчас.
Снял шлем, склонил голову, уткнувшись носом в пушистый ковер. Краем глаза заметил в углу притаившегося прислужника. С гневом ждал, пока маменькин сынок хоть на что-то решится. Машинально прислушивался к тому, что происходит снаружи.
- Господин Хард...
- Не отступать!
Хард подскочил, бросил на слугу бешеный взгляд:
- Жизнью за него отвечаешь! - и бросился наружу.
В сумятице Хард не сразу различил врага. Что-то кричал Милох, бешено вращая глазами. С мечом в самой гуще хаоса танцевал Рагон. Сталью рубил воздух Круг, одновременно стараясь заставить людей подняться. Тут и там в воздух подпрыгивали солдаты и оставались в нем висеть, судорожно дрыгая ногами. Мимо, едва не задев крупом Харда, промчалась взмыленная лошадь. Со всех сторон доносилось жалобное ржание, рыки и крики людей, вопли, визги. Хард видел, как тягуче медленно кружился на одном месте могучий кузнец, раздувая чудовищные мышцы. Рядом с ним истерично подпрыгивал другой ановец. Хард крикнул, чтоб держался подальше, иначе погибнет от руки своего же - не услышали. Костры затухли. Вместо них поляна горела светом далеких зарниц, отчего все происходящее казалось разрозненным, выставкой картин, объединенных одним сюжетом. На одной картине крупный солдат перед Хардом смотрит вверх, занеся руку. На второй - его грудь выгибается колесом вперед, голова откидывается назад. На третьей его заслоняют, на четвертой он появляется вновь: согнутые в коленях ноги оторваны от земли, тело вывернуто дугой, вместо головы - пустота.
- Сзади! - крикнул ему Круг.
Хард вихрем развернулся, с ходу вонзил меч во что-то легкое, податливое. Серое полотно взметнулось, насело на сталь, продвигаясь ближе к Харду, взмахнуло крылом. Хард увернулся, шагнул назад, упал, обо что-то споткнувшись, и вместо него полотнище обернулось вокруг случайного солдата. Тот разинул рот в беззвучном крике, устремил на командира обезумевший взгляд, затем исчез в водовороте. Когда несколько мгновений спустя холстина развернулось вновь, на землю мягко опустилось что-то невесомое, а на куске полотна проступили очертания лица. Двухмерная тварь вывела на показ опустошенного солдата, делавшего свой последний вдох: широко открытый рот, изломанные брови, раскинутые в защитном жесте руки. Хард разрезал ткань пополам, перерубив несчастного на две части, но каждая из них все еще пыталась запечатлеть и его.
- Вчетверо! - гаркнул Милох.
Хард раскрошил полотно еще. Обрывки махали короткими крыльями, не в силах уцепиться за поток, извивались червями, но дотянуться уже не могли. Плечо и правый локоть солдата дернулись раз-другой, затем стихли. Хард бросился помогать остальным.
- В группы! Собираемся в группы! - крикнул своим.
Приказ понесся ломаной линией. Первыми услышали его люди, сбились в кучу, спиной к спине, ощетинились оружием. Рычал Ох, пытаясь собрать своих товарищей, но те вжались в землю, завывали дурными голосами, прятались под повозки. Некоторые, одурев, вовсе бежали к белым топям, но тонкие контуры, накрывая их с неба, безжалостно забирали их образы себе. В месиве трудно было различить, где враг, где друг: живые с бескровными лицами походили на тварей, мертвые на шевелящихся полотнах выглядели живыми. Хард даже не мог сказать, сколько существ напало на лагерь: то все вокруг кишело летающим станом, то исчезало, повернувшись боком.
- Нужен огонь! - проревел Рагон. - Жгите факелы!
Сразу несколько людей кинулось к обозам, но когда одна красная форма юркнула внутрь, полотнище охватило все целиком, пожирая не только человека, но и дерево, и покрытие, и хранящиеся внутри запасы. Место тотчас опустело, словно никогда там ничего и не было.
Из Сорочьего леса выпорхнули новые, пустые холстины. Они воронами кружили над лагерем, срывались вниз, выхватывая из толпы понравившиеся образы, вбивали их в себя. Хард прокладывал себе дорогу к ановским, где отпор нападавшим давала лишь горстка людей. Здесь тварей было меньше, словно скупым жилистым мясом они уже насытились, искали свежатину. Сзади что-то вспыхнуло, раздался радостный крик. Хард проткнул ткань, нацелившуюся на скрюченную фигуру, но полотно мгновенно свернулось, вплело оружие в себя, потянулось нетерпеливым острием к Харду. Подоспел Дрок, указал рукой вправо.
Хард взглянул туда. Три или четыре полотнища полыхали, остальные наседали на королевские войска и армию первого советника. Что-то в такой выборочности показалось Харду странным. На его людей больше никто не покушался, и они бежали к центру, на подмогу другим, где, соперничая друг с другом в скорости, летали существа, окрашенные серыми, черными, коричневыми красками. Перед треугольной тканью возник Милох, подпрыгнул, намереваясь покончить с врагом, но ткань обтекла командира и запеленала того, что стоял наготове дальше. Милох яростно бросился следом, но темно-синий рисунок торжествующе метнулся вбок.
До Харда дошло.
- Краски! - крикнул он. - Им нужны яркие краски!
Солдаты Милоха, одетые в формы цвета коры, и его собственные, носящие кто - свинцовые военные мундиры, кто - холщовые грязные рубахи под серыми же кольчугами, - полотна не интересовали. Подобных цветов полно, а вот насыщенных синих или красных в черном лесу перед светлой же поляной, да в представленном масштабе...
- Краски! Краски!..
Рагон, наконец, услышал, мгновенно сориентировался. Вскочил на какой-то ящик: "Снять форму!", - сам диким зверем выдрался из капкана нагрудника, содрал с себя одежду. Следуя его примеру, солдаты принялись оголяться. Твари стали радостно примерять обновки, вдавливали в себя. Еще два полотна оказались охвачены пламенем. Выше всех беспомощно метался одинокий холст. Он был до отказа заполнен: изображал трех солдат, кусок доспеха, узор с красной формы, длинный язычок флага. Ни на что другое места бы уже не хватило, оттого носился, бессильно щелкая клювом.
Основной накал стихал. Тварей, клюнувших на наживку, жгли и рубили, некоторые успевали скрыться в лесу. Хард опустил чужой меч, развернулся, замер: низко стелясь по земле, гигантское полотно неслось к палатке. К королевской палатке, накрытой зеленым тентом, под которым прятался одетый в темно-фиолетовый шелк принц. Из тента высунулась голова прислужника, нашла взглядом перекошенное лицо Харда. Тварь он не видел, - та струилась к нему боком, - облегченно обернулся назад, сказал что-то вглубь. Хард мчался, наступая на мертвых, на ходу занося оружие, а холст уже встал на дыбы перед растерявшимся мальчишкой, раскинулся вширь, наклонился, будто поцеловать. Тот инстинктивно отступил, истерично взмахнул кинжалом. Холст ласково пожал вытянутую руку, раздался дикий крик. Хард с разбегу разделил полотно, принялся исступленно его кромсать на мелкие клочья. Лишь когда тварь безвольно позволила втоптать себя в землю, с глаз Харда спáла пелена.
Выл мальчишка, раскачиваясь на коленях и прижимая к себе культю. Наследник на грани обморока пытался его перевязать. По всему разгромленному лагерю разожгли костры, солдаты стояли со злыми факелами в руках, напряженно качали ими в воздухе - не покажется ли где отсвет, ни займутся ли невидимые волокна. Ступается мягко, проход устлан слоем ковров из человеческих оболочек. В людских рядах - огромные прорехи, на холст перешла треть обозов, крупной дрожью тряслись привязанные, не сумевшие сбежать лошади. Стонали раненые, кому-то отхватило нос, кого-то огладили по подбородку, иные лишились руки или ноги. Больше всего пострадали облаченные в яркое: солдаты Его Величества и солдаты советника Самааха. Хард быстро проверил своих, потрепанных, напуганных, отправился искать командиров.
Оставшуюся часть ночи ухаживали за ранеными, наводили в разгромленном лагере порядок, патрулировали небо. Твари больше не появлялись, но и далеко не отходили: затаились между черными стволами, зачарованно смотрели на огонь. В ставке Рагон метал молнии, сурово хмурился, подсчитывая потери - около четырех сотен человек. Невольно Хард подумал - остаться решил Рагон, на нем ответственность. Но Рагон себя ответственным не считал, от боя отошел быстро, легко вернул самообладание, в то время, как Хард просто кипел.
