– Миха, не начинай еще ты, – поморщился Марк, вспомнив вдруг, что сидит в обмоченных джинсах. – Все будет в порядке, если поможешь.

– Да не вопрос, ты же знаешь. Говори, что делаем.

– Ждем звонка. Есть один человек, знаю его по бабкиной коммуналке. Он сейчас с этим черным в районе Броневой, в каких-то гаражах. Я так понял, что он вроде заложника у кавказца. Туда мы все равно не успеем – они куда-то уезжают. Он должен суметь позвонить, когда выяснит маршрут – и вот тогда мы стартуем. Попытаемся перехватить убийцу. И завалить его.

– Завалить… – задумчиво произнес Костров и повторил. – Да не вопрос. Одним больше, одним меньше. У тебя оружие есть?

Новопашин покачал головой:

– Потерял, когда меня подстрелили.

– Потерял… – усмехнулся Миха. – А сражаться с преступностью будешь голыми руками? Держи, – он потянулся к бардачку, вытащил ТТ – названный брат того, что был у Марка до стычки на Пулковском шоссе.

– А ты? – спросил Марк, беря в руки оружие.

– А у меня табельный, если что. Ладно, ждем.

Костров достал сигареты, вытащил одну себе и протянул пачку Марку. Тот покачал головой. Щелкнула зажигалка, Миха затянулся дымом, посмотрел на друга.

– Значит, Олегыч правильно думал? Случайная смерть?

Марк потерянно кивнул, гладя пальцами ребристую рукоятку пистолета. Голову вело, словно он опускался вниз на медленно вращающемся вокруг своей оси парашюте. Странное такое ощущение. И мысли – как будто они рождались не у него в голове, а он слышал их через хрипящий радиоприемник. Качели…

– Убери ствол, пока никто не увидел, – попросил Костров. – Вон люди идут.

Новопашин в последний раз провел подушечками пальцев по нагревшемуся от прикосновений металлу, взял пистолет в руку и передернул затвор. Костров обернулся на звук взводимого оружия и увидел, что ствол ТТ наведен на него, смотрит ему куда-то в область живота.

– Рассказывай, Миха, – произнес Марк сухими губами.

– Что рассказывать? Ты сдурел?

– Каким боком ты в этой истории? Я знаю, если не все, то многое. Про морг в Мариинке, про Клееного. Почувствую, что юлишь – выстрелю, даже не сомневайся. Мне уже все равно… Руки!

– Эй, не дергайся! Я сигарету тушу. Все.

Миха внезапно побледневшими руками вцепился в руль машины, точно он проходил крутой поворот. На кистях как барьеры–автоматы на железнодорожном переезде проступили синие вены. Смотрел он прямо перед собой.

На улице пролетела большая ворона, тяжело присела на край урны и стала копошиться внутри, выискивая что-нибудь съедобное или интересное.

– Помнишь, я рассказывал, что не сразу пошел в органы? – проговорил Костров. – Учился в «путяге» на повара, подрабатывал на кухне в одном ресторане. Там у них была такая фишка. В обеденном зале стоял большой аквариум, в котором плавало несколько осетров, красивых таких подлюг. Их привозили из одного рыбхозяйства в Карелии. Клиент сам мог выбрать понравившуюся ему рыбину. Потом в зал выходил шеф-повар, пожилой грек, его так и звали – дядя Грека, щелкал пальцами, одобрял выбор, сачком вылавливал осетра и прямо в нем уносил на кухню готовить. Пока он нес, я держал поддон под сачком, чтобы ничего не закапать. А на кухне стоял другой аквариум. Дядя Грека вываливал пойманную рыбу в него, я доставал из холодильника другую – и не факт, что осетра – и начинал разделывать. А на следующий день, перед открытием, того несъеденного осетра, одного или нескольких, вновь переселяли с кухни в зал. И так они могли долго–долго кочевать из аквариума в зале в аквариум на кухне. Все было в порядке, но рано или поздно каждый осетр, как ни крути, попадал на разделочный стол… Вот и я угодил, кажется… – Миха вздохнул, посмотрел на друга. – Не знаю, как он вышел на меня. Думаю, слив был в «Копах». Он как-то обмолвился, что знает Захара… Сижу я, значит, после смены, как раз в «Копах». Подкатывает ко мне один «пиджак». Матерый, деловой, весь в бизнесе, труба постоянно звонит, ругается все время, всех на хер посылает. Дело, говорит, есть – по твоей части. Хорошо заплачу. Я ему: «Что за дело?» Он рассказывает, что попался на крючок к какой-то девице. Проститутке. У нее был на него серьезный компромат. Что именно за компромат, я не вникал, он сам не говорил. Сказал только по существу – что у нее имеется какое-то там видео, нежелательное для огласки. Девица просила за него солидную сумму. Весьма солидную. Не знаю, что уж там было на этом видео, но я бы столько не отдал. Да и «пиджак» платить не хотел. Говорил, что запись в цифровом виде и сколько ее копий может быть и когда и где они могут всплыть, после того, как он заплатит – никто не знает. Ну, в чем-то он был прав. В общем, он выбрал другое решение проблемы. Попросил, чтобы я убил девицу. Вот так – без всякой дипломатии, открытым текстом… Я закурю?

Марк судорожно вздохнул, как будто ему не хватало воздуха, и кивнул. Костров достал сигарету, прикурил ее. Табачный дым кольцами пополз по салону «мицубиси». Миха снова заговорил, отвернувшись от Марка.

– Я согласился. «Пиджак» предложил нормальные деньги. Мне они как раз позарез были нужны. Я попросил аванс. Он дошел до банкомата и вернулся с девяноста тысячами. Так запросто. Сказал, что это дневной лимит, если снимать в банкомате. Обещал, что всю информацию по девице мне назавтра подвезет его водитель. По выполнению я получаю еще семьсот тысяч. Вроде немного, но у каждого своя цена. Тем более, кто она там такая, эта девка? Шлюха, антисоциальный элемент, вставший на скользкую дорожку. Я подумал, что скину ее где-нибудь в подъезде с лестницы или что-нибудь вроде того…

– Ты прямо как Раскольников, – сказал Марк.

– Это который из «Поднятой целины»? Да? А что он там?

Не дождавшись ответа, Миха продолжил:

– На следующий день подруливает водитель. Дает мне тощую такую папку. В ней фотка и адрес… И на фотке, ты не поверишь – твоя Алька… Да убери ты ствол, Марка. Не собираюсь я рыпаться, чего уж теперь?.. Неделя на подготовку и исполнение, потом еще нужно файл найти. Он, скорее всего, на компьютере. Я уже хотел позвонить «пиджаку», отказаться от работы и вернуть аванс. А потом подумал, что он ведь не успокоится, кого-то еще найдет. Звонить не стал. Не знаю, что делать…

Марк вспомнил, как они втроем – он, Миха и Алька – ходили в клуб послушать какого-то хасида-растамана, поющего реггей под жизнеутверждающие биты. Затащила их туда Алька. Костров, любимой группой которого была «Алиса», почти весь концерт просидел в баре, напропалую знакомясь с девушками. С одной и уехал домой, а потом звонил Альке и благодарил за хороший концерт. «Теперь всегда буду посещать выступления этого еврея, раз таких девочек там можно склеить», – добавил тогда Миха.

– Почему мне не сказал? – спросил Марк у Кострова.

– Да не знаю я! – ответил Миха и ударил ладонями по рулю. – Честно, не знаю! Все думал, как поступить. Пару раз проехался за вами. Ну, когда ты возил ее на работу, – Костров с вызовом глянул на друга. – Смотрел, как ты ждешь ее, пока она с кем-нибудь трахается. Думал, как может происходить такое дерьмо? Что ты просто сидишь и ждешь…

– Тебе объяснить? – спросил Марк.

– Да ни хера ты не объяснишь! – со злостью в голосе сказал Миха. – Как? Я тебя не пойму, это точно!.. Да это твои проблемы. Но, думаю, еще бы раз–другой посмотрел бы на все эти дела, и на что-нибудь уже решился. Честно.

Марк взглянул на него.

– Я так и подумал, сволочь, – сказал он.

– Иди в жопу, – ответил Миха. – Подумал он… А я не успел ни о чем подумать. Кстати, я был тогда на Искровском, но уехал до того, как… До всего, что случилось… Потому и вернулся быстро. Сначала даже не понял, что произошло. Потом думаю, что, раз уж все так сложилось, можно сообщить «пиджаку», что работа выполнена. Только нужно было найти файл. Про Алькин ноут я знал. Подумал, где еще быть файлу как не там. Я проводил тебя до Володарского моста, убедился, что ты домой поехал…

Марк кивнул, вспомнив, как, стараясь остаться незамеченным, его какое-то время преследовал «мицубиси лансер».