Последние метры дались мне с трудом. Вокруг все плыло: лица, звуки. Магазин сувениров уже закрылся, внутри было темно и неуютно. Я прошла мимо дверей к черному ходу. Дрожащей рукой схватилась за ручку двери, распахнула ее и, споткнувшись, ввалилась на тускло освещенную лестницу. Я задыхалась. Острая боль чуть утихла, и теперь бок просто ныл.

Я не хотела задерживаться, но пришлось постоять минутку, прежде чем начать подниматься. Казалось, ступеньки высоченные, а дверь далеко-далеко. Кричать было бессмысленно. Здесь повсюду звукоизоляция – и на лестнице, и в комнатах наверху.

– Давай, Айви, поднимайся, – приказала я себе. – Поднимайся по лестнице, черт подери.

До чего же трудно переставлять ноги. Я сделала всего шесть шагов, но лоб уже покрывал ледяной пот, а перед глазами вспыхивали звезды. Это явно не к добру.

Тут ступеньки вдруг резко выросли и бросились мне навстречу, поскольку у меня подкосились ноги. Я взмахнула рукой, стараясь поймать равновесие, и плашмя растянулась на лестнице. Рука задрожала, и не успела я опомниться, как съехала на спине вниз по ступенькам. Я даже не почувствовала, как это больно.

Ну вот, все старания псу под хвост.

В руке у меня завибрировал мобильный. Может, Дэвид наконец соизволил перезвонить. Или это Вэл, которой не терпится утереть мне нос известием о том, что она уже ухлопала двух, нет, трех эльфов. А я тут истекаю кровью на ступеньках, от которых пахнет сахарной пудрой… и ногами.

Фу.

Надо бы ответить на звонок, но жужжание прекратилось, а у меня нет сил даже поднести к уху руку с телефоном.

Кто-нибудь меня найдет. В конце концов. В смысле, там наверху камера наблюдения, и Харрис время от времени поглядывает на экран. А ночью будут приходить и уходить другие члены Ордена.

Может быть, мне лучше поспать.

Внутренний голос еле слышно посетовал, что это не самая лучшая мысль, но я так устала, а ступеньки неожиданно стали такими удобными.

Понятия не имею, сколько времени прошло, но наверху открылась дверь, и мне показалось, что я слышу голос Харриса, эхом прокатившийся по лестнице. Узнать его было легко: он тщательно выговаривал слова. Я хотела было поднять руку и радостно помахать ему в знак приветствия, но это требовало усилий. Тут раздался чей-то звучный голос. Незнакомый.

Я моргнула (по крайней мере, мне так показалось), открыла глаза и всерьез подумала, что умерла.

Как бы пошло это ни звучало, но когда мне удалось сфокусироваться на том, кто стоял передо мной, я решила, что вижу ангела. По крайней мере, именно так я их себе представляла, судя по изображениям в многочисленных городских церквях.

Парень был ненамного старше меня, с копной каштановых кудрей, из-за которых выглядел так юно. Незнакомец приподнял идеальную бровь, а я смотрела в его глаза цвета весенних листьев, такого насыщенного оттенка, какого, пожалуй, в природе не бывает. Широкие скулы, волевой подбородок, точно высеченный из мрамора, и невозможно пухлые губы. Парень расплылся в улыбке, и на правой щеке у него показалась ямочка.

У Шона были ямочки на щеках.

У меня перехватило дыхание: при мысли о Шоне сердце пронзила привычная боль.

Парень с невероятными изумрудными глазами отвернулся от меня и сообщил кому-то наверху:

– Она жива.

Ого, ну и голос! Глубокий. Мягкий. Интеллигентный. Вот это да!

– И пялится на меня так, что страх берет. Взгляд пустой, как у социопата.

Я нахмурилась.

– Кто это? – спросил другой голос, этот уже принадлежал Харрису. – Я на экране не разобрал без очков.

Харрис без очков на полметра перед собой не видит.

Зеленоглазый встретился со мной взглядом и снова расплылся в улыбке. Черт. Оказывается, у него ямочки на обеих щеках.

– Откуда ж я знаю? Похожа на девицу из «Храброй сердцем». Ну эту, рыжую, в кудряшках.

Что. За. Черт.

– Хотя у нее красивые голубые глаза.

Хотя. Ишь – «хотя»! Как будто это как-то компенсирует тот факт, что у меня рыжие кудри, как у диснеевской мультяшки.

– Черт, – выругался Харрис и с топотом поспешил вниз по лестнице. – Это Айви Морган.

Вот оно как, значит? Вот так меня видят другие? Говоришь им, мол, она похожа на девчушку из «Храброй сердцем», и они тут же: а, да это же Айви!

Мне надо срочно перекрасить волосы.

Погодите, почему этот чувак смотрит диснеевские мультики?

Стоявший надо мной Зеленоглазый наклонил голову набок и перевел взгляд с моего лица ниже.

– У нее по животу течет кровь, – он потянулся ко мне. – По-моему, она…

Тут я вышла из ступора и из последних сил схватила незнакомца за запястье, прежде чем он успел ко мне прикоснуться. Кожа у него была теплая и гладкая.

– Убери руки, – проскрипела я.

Наши взгляды встретились. Зеленоглазый не пошевелился, а меня снова поразило, до чего же он хорош. Нечасто встретишь смертного, который красотой не уступает эльфам. Незнакомец с легкостью высвободился, отстранился от меня и, спустившись на ступеньку ниже, встал на колени, развел руками:

– Обычно дамы мне такого не говорят, но твое желание для меня закон.

Я бы закатила глаза, но у меня и так все двоилось.

– Оригинально.

Он рассмеялся гортанным смехом и уперся руками в согнутые колени:

– Это моя мантра: работает – не трогай.

– Класс, – выдохнула я и оперлась о ступеньку.

– Я бы на вашем месте этого не делал, – участливо произнес незнакомец.

Не обращая внимания на его слова, я с трудом села и тут же охнула: меня снова пронзила боль.

– Говорил же.

Прищурившись, я уставилась на этого нахала, но сказать ничего не успела: около меня вырос Харрис, загородив собой весь лестничный пролет.

– Что с тобой, девочка?

– Меня подстрелили. – Я из последних сил подняла голову. Во рту было сухо, как в пустыне. Поскольку Зеленоглазый явно был знаком с Харрисом, я догадалась, что он тоже принадлежит к Ордену. – Меня подстрелил эльф.

Харрис наклонился и положил руку мне на плечо. Морщины вокруг его глаз стали глубже.

– Девочка моя, эльфы не пользуются огнестрельным оружием. Уж не знаю, почему. Просто не пользуются, и все. Как говорится, и на том спасибо.

Окровавленной рукой я указала на свой живот.

– Но в меня… стреляли, и стрелял эльф. И он был в собственном облике, без всякого колдовства.

– Что? – ахнул Зеленоглазый, и я перевела взгляд на него.

Лицо его немного расплывалось у меня перед глазами, но от этого не стало менее красивым.

– Кожа у него была не серебристая. Ушей… я не видела, но глаза, как у типичного эльфа. И никаких следов чар я не заметила. Пистолет… материализовался у него в руке, словно из воздуха.

Зеленоглазый удивленно вскинул брови.

– Так. Дай-ка взглянуть, может быть, ты ударилась головой. – Харрис стиснул мое плечо. – Сейчас мы отведем тебя наверх, и я тебя осмотрю.

– Я не ударилась головой. Я… рассказываю, что видела. Это был эльф, и он… – Харрис помог мне подняться. Зеленоглазый встал, и лестница на мгновение потемнела, словно кто-то щелкнул выключателем. – Ой!

Харрис что-то сказал, но я не расслышала: в ушах у меня зашумело, точно земля зашаталась под ногами, пытаясь меня поглотить. Я открыла рот, но язык отяжелел и казался чужим, так что я не смогла произнести ни слова.

Весь дом закружился, и прежде чем у меня перед глазами все померкло, я услышала, как выругался Зеленоглазый, и подумала, что, видимо, четвертой жертвой стану я сама.

Когда я открыла глаза, в окно лился свет, и пылинки плясали в его лучах. На мгновение я растерялась, поскольку не поняла, где я и как тут оказалась, но, глядя на то, как мерцают и падают пылинки, понемногу стала вспоминать.

Я в штаб-квартире Ордена, скорее всего, на третьем этаже, вдали от переговорных и учебных кабинетов, в которых днем всегда кипела жизнь. Я лежала в просторном изоляторе, рассчитанном на несколько пациентов. Возле туалета виднелась дверь в другую комнату, в которой я никогда не была. Да, пожалуй, и никто не был, кроме Дэвида. Мы с Вэл подозревали, что там хранятся сокровища, равные золотому запасу целого государства.