– Ты прав. – Я бросила взгляд поверх голов и увидела впереди отель «Шато» на углу Сент-Филип и Шартр-стрит. – Между прочим, каждый из убитых мог быть стражем. Все они обладали огромным опытом. Все, кроме Коры, прожили в Новом Орлеане много лет.
– Да, но какова вероятность того, что эльфы или старейшины наткнутся именно на стражей врат? – спросил Рен.
У меня екнуло сердце. Мы переглянулись. Во рту горчило. Меня вдруг охватило подозрение.
– Разве что они точно знали, кто им нужен.
На скуле Рена дрогнул желвак.
– Есть только один способ, которым они могли узнать, кто именно сторожит врата.
То бишь кто-то из членов Ордена помогает эльфам. Какой ужас. Даже думать об этом не хочу. Однако если убитые действительно были стражами, значит, Рен прав. Маловероятно, конечно, но все-таки возможно.
– Можем притормозить на секунду? – попросил Рен, взял меня за руку и отвел в сторонку, под балконы «Шато». Наклонился ко мне, и пряди каштановых волос снова упали ему на лоб. – Как твой живот? Только не ври.
– Ну… болит немного, но ничего страшного. Крови нет. Все в порядке. – Я чуть было не протянула руку, чтобы убрать локоны с его лба, но подумала, что это совершенно неуместно. Да и Рену, похоже, они совсем не мешали.
– А в целом ты как себя чувствуешь? – Я не ответила, и Рен прижал пальцы к моим вискам. – Что думаешь?
– Ну… – Еще один вопрос, на который я не знала, что отвечать. Нас обычно никто об этом не спрашивал. Мы с детства привыкли ко всякому, так что, наверно, остальные полагали, будто нам все равно. – Мы с Трентом не всегда ладили. Из-за его болтовни половина Ордена считает меня чокнутой, но я никогда не желала ему смерти.
– Я бы и не подумал, что желала, – тихо ответил Рен.
Я проглотила комок, отступила на шаг, прислонилась к стене. Меня вдруг охватила страшная усталость.
– Думаешь, Дэвид знает больше, чем нам рассказывает?
Рен глубоко вздохнул и потупил взгляд. Он долго ничего не отвечал, и напряжение нарастало. Наконец мы встретились глазами.
– Не знаю. Все может быть, но эти события наверняка связаны. То, что в город стекаются эльфы, что старейшины нападают на Орден, а его опытные бойцы гибнут под пытками, и тот клуб, где тусуются старейшины и полицейские. Здесь что-то происходит. И нам надо в этом разобраться.
– Непременно, – кивнула я.
Глава 12
Церемонии прощания с Трентом устраивать не стали.
Сколько я себя помнила, Орден никогда не проводил похоронных процессий и не заказывал панихид. На протяжении многих лет тела погибших погребали, мягко говоря, без особой помпы, а лет тридцать назад и вовсе стали кремировать.
Помню, как однажды, еще в детстве, спросила Холли, почему в Ордене не заказывают заупокойных служб. Я навсегда запомнила ее ответ: «Орден хочет запомнить павших такими, какими они были при жизни, запомнить их вклад в общее дело, а не то, что остается после того, как мы приносим величайшую жертву свободе».
Я по сей день не понимаю, как это связано с почтением к памяти усопших.
В душе у меня шевелилось циничное подозрение, что такое отношение скорее вызвано тем, что за год в мире гибнет огромное количество наших соратников, и если бы Орден устраивал прощальные церемонии, нам пришлось бы регулярно ходить к кому-нибудь на похороны.
Мысль об этом угнетала. Люди понятия не имели, чем нам приходится поступаться, чтобы их защитить, а когда, как говорила Холли, мы приносим последнюю жертву, нас не помянет даже Орден. Только что был жив – и вот тебя уже нет и над урной с твоим прахом разве что скажут несколько фраз.
Брайтон перезвонила мне в среду, но я была в душе, так что снова дозвониться до нее мне удалось лишь через несколько часов. Оказалось, они с матерью уехали к родственникам в Техас и вернутся только через неделю. Мы договорились, что по возвращении я зайду их проведать. Когда я рассказала Брайтон про Трента, она, похоже, удивилась и расстроилась. Не потому, что они дружили: как и все остальные, она не могла поверить, что кому-то из эльфов удалось его одолеть.
– Будь осторожна, – попросила она меня напоследок и повесила трубку.
Ее напутствие не выходило у меня из головы еще несколько дней, поскольку я по какой-то причине не чувствовала себя в безопасности. Я понимала, что веду себя безрассудно. А ведь всего лишь неделю назад я знала, что делала и чего мне ждать от каждого дня. Да, в каком-то смысле мой образ жизни можно было назвать безумным, но при всем при этом он отличался завидной стабильностью. Я просыпалась утром. Ехала в университет, если в тот день были занятия, и охотилась на эльфов, если вечером наступала моя очередь дежурить. Работа моя всегда была опасна, но я прекрасно изучила как повадки эльфов, так и пределы собственных возможностей. У меня ни от кого не было тайн, в особенности от Дэвида. Мне не поручали никаких секретных заданий, и уж тем более я не подозревала никого из членов Ордена в сговоре с эльфами. Я не знала Рена. И вот за короткое время все совершенно изменилось.
Мир, который я знала, стал совсем другим.
Во вторник Рен перед дежурством разыскал меня у кафе на Канал-стрит. Я просматривала конспекты, прихлебывая кофе со льдом. Рен, точь-в-точь как Вэл, уселся за мой столик, но не напротив, а рядом со мной.
– Что читаешь?
Отставив в сторону стаканчик с кофе, я раздумывала, стоит ли ему отвечать, но игра в молчанку показалась мне глупостью.
– Лекции по преступлениям среди несовершеннолетних.
– Ах да, ты же у нас сексуальная студентка, – хмыкнул парень, но мне показалось, что на самом деле он все прекрасно помнил. – Ты такая молодец, что учишься.
Я взяла стаканчик кофе и отпила глоток, разглядывая Рена сквозь солнечные очки.
– Правда?
– Ну да. А меня вот никогда не тянуло в университет. То есть если бы хотел, конечно, поступил бы, но желания не было. Поэтому я тобой и восхищаюсь. – Он замолчал, оглянулся на группу прохожих, потом снова устремил на меня взгляд своих невероятно ярких глаз: – Наверно, трудно учиться, а по ночам еще и охотиться на эльфов с понедельника по пятницу.
Я пожала плечами.
– Ну, по вторникам и четвергам я не учусь, так что, в общем, не так уж и трудно, да и к тому же я хочу… – Я осеклась, почему-то покраснела, как дура, и прикусила язык.
– Ты хочешь добиться большего. Я помню. – Он протянул руку, потянул меня за кудряшку и отпустил. – А кем ты хочешь стать?
Интересно, думала я, разглядывая Рена, умеет ли он читать мысли, потому что мои он читал так легко, что жуть брала.
– Социальным работником, – призналась я.
– Здорово, – тихо проговорил Рен и выпустил мой локон.
Наш разговор совсем сбил меня с толку. Я закрыла тетрадь, засунула ее в рюкзак, поднялась, но тут Рен вдруг сказал:
– Ты к себе никого близко не подпускаешь, так?
И опять словно мысли мои прочитал. Я повесила рюкзак на плечо и ответила, стараясь, чтобы голос не выдал волнения:
– Подпустишь человека ближе, а он бац – и умирает. Не люблю я этого.
Рен встал на ноги.
– Никто не собирается умирать.
– Все умирают, Рен.
Он ухмыльнулся.
– Я не это имел в виду, и ты это знаешь.
Знаю, конечно, да что толку. Я обошла столик, направилась прочь, но Рен меня моментально нагнал. Я думала, он снова начнет донимать меня расспросами, но нет. В конце концов, мы договорились в субботу еще раз наведаться в «Поток»: в этот вечер мы оба не дежурили. Мы решили, что будет безопаснее взять паузу после того, что случилось в понедельник, прежде чем идти в клуб снова. Чтобы эльфы не заподозрили, что Орден убил трех их собратьев у самых дверей. Тем более, раз мы оба в этот вечер свободны, никто нас не хватится, не заинтересуется, где мы и что делаем.
Каждый вечер, когда мы с Реном дежурили, мы следили за «Потоком». Дважды видели там Марлона, причем того старейшины, который в меня стрелял, с ним уже не было, а в пятницу вечером Марлон приехал в клуб уже с третьим старейшиной. Оба были слишком совершенны: черты лица были до того правильными, что красота их казалась искусственной и холодной. У нас не возникло и тени сомнения, что перед нами старейшина. Даже двигались оба не как люди: их словно ветер нес. Никто в мире не мог сравниться грацией с эльфами.