-Ну что, да помогут нам Ками! //Ками - в японском языке любые духи, в том числе и боги//
И мы шагнули в комнату. Комната тоже оказалась идентичной. Даже голос, видимо, стража, не говоря уже о словах, совпадал.
-СМЕРТНЫЕ! ВЫ ВНОВЬ ВТОРГЛИСЬ В УСЫПАЛЬНИЦУ ДРЕВНИХ! НЕ ТРЕВОЖЬТЕ ИХ ПОКОЙ! ЗДЕСЬ ВАС ЖДЕТ ЛИШЬ СМЕРТЬ! ЛИШЬ ТЫСЯЧЕЛЕТНИЕ ВРАГИ, ОБЪЕДИНИВШИЕ ПЛОТЬ И КРОВЬ, ТЕЛА И ДУШИ, МОГУТ ПРОЙТИ ЭТОТ ПУТЬ ДО КОНЦА!
-И что будем делать? Мы же не враги, тем более не тысячелетние.
-А чего ты меня-то спрашиваешь? Тебе же даже доверять мне, по-хорошему, нельзя. Я сам к тебе навязался, нехорошая подозрительная морда, - оскалился он
-Делать-то все равно вдвоём придется
-Ну, раз так, то я бы сделал тоже самое, как и в игре. Там мы тоже вроде как спина к спине бились, а не враждовали.
-Разумно... Обстановка так и требует повторить пройденный сценарий... Это уже не тонкий намек, это уже кувалдой в лоб.
-Пошли, что ли?
-Ну пошли...
Мы подошли к алтарю с разных сторон, достали ножи, и наша кровь смешалась на алтаре неизвестных в этом мире богов.
Вместе с темнотой на меня нахлынули воспоминания... Чужие воспоминания! Не знала, что это возможно в реальности. Даже с помощью магии...
Я будто бы жила чужую жизнь. Мозг отчаянно сопротивлялся, но воспоминания оказались сильней. Хм, так вот, что означало объединить души... В принципе верно, после того, как проживешь чужую жизнь, почувствуешь все эмоции, прочитаешь все мысли, узнаешь все тайны человека, невольно сроднишься с ним. Сложно не сродниться с тем, кого знаешь полностью и кто полностью знает тебя, от корки до корки... Брр! Кстати, довольно забавно наблюдать за событиями глазами шизофреника. Как будто сидишь в полном кинозале на интересном фильме. Но пора отвлечься от собственных мыслей и сосредоточиться, начинается что-то интересное...
После того, как мелкого пока ещё (второй класс младшей школы) Найта в очередной раз побили в школе, он, не спрашивая родителей (они были редкостными пацифистами), пошел в Школу Ушу, про которую узнал от одного знакомого.
Объяснил ситуацию (откуда деньги у пацана) мастеру, попросил научить, настойчиво попросил. Тот его день на третий таки принял, но с одним условием: на тренировках он подчиняется беспрекословно.
Вообще, тот мастер был личностью колоритной. С виду дедок-дедком: тщедушный, малого роста, седые длинные волосы, традиционная соломенная шляпа, бородка, бамбуковая трость. И так кажется до тех пор, пока не увидишь, что он может с этой тросточкой вытворять. Его гибкости и силе удара завидуют все ученики, а ведь среди них половина в расцвете сил... Первым его требованием было чтобы Найт называл его Сенсеем (Найт так и не смог вспомнить или узнать его имени, все его так и называли - Сенсей). А вторым - три сотни отжиманий. На кулаках. На песке тренировочной площадки.
Под стать Мастеру была и Школа. Старый особняк в традиционном стиле с большим двором, засыпанным песком, и верандой.
Найт с радостью и энтузиазмом согласился... Потом, после первой тренировки, долго ругался, но не бросил. Мастер гонял его в хвост и в гриву, хорошо если только в три раза сильней, чем остальных учеников. Они же смотрели на этого странного паренька и тихо радовались, что это не их так гоняют. Тренировки были каждый день по два, два с половиной часа. К концу первого года занятий в школе к нему уже не приставали. Чревато наезжать на того, кто раскидал троих задир и не запыхался. Но Найт не бросил, он втянулся и ему понравилось. В его эмоциях после тренировок было столько светлой, спокойной радости, что хотелось окунуться в неё с головой.
Дальше особо выделяющихся событий не было. Школа, тренировки, домашка, сон, ничего необычного. Дни сливались в недели, те в месяцы и так далее. Син однажды описывал нам самые распространенные ритмы жизней наших ровесников.
Но вот воспоминания замедлились. Прошло два года. Тренировка. Найт отрабатывает так называемые "когти" (комплекс ударов особым образом сложенными пальцами). Конец, прощание с мастером, идет домой. Вдруг какой-то шум в боковом переулке привлекает его внимание. Там четыре пса загнали, до боли кого-то напоминающего, белого, красноглазого котенка в угол, но подойти не решаются, только лают. Хм, а ведь не простой кот... Если присмотреться... Это же местный Ками. Дух "белого" самурая , умершего здесь в древности в неравном бою. Одно время ходили легенды про "белых" самураев, сотне воинов, учившихся в не менее легендарном Храме Белого Тигра, и живших около семисот лет назад. Они славились своей яростью. Воистину, иллюстрация поговорки: "не буди во мне зверя". Одна из историй гласит, что однажды один глупый наместник решил заставить "белого" самурая служить себе и для этого захватил его жену как заложницу. Узнав об этом, самурай пришел в ярость и на следующий день явился в дом наместника, где держали его возлюбленную. Через час самурай оттуда вышел весь в крови и с женой на руках. Живых в том доме больше не нашли.
Но я отвлеклась. Теперь Найт по вечерам ещё и выхаживает котенка. Прошел год, и котенок превратился в кота. Найт стал ещё сильнее и ловчее. А школа все также ему скучна. Родители интересуются, где он пропадает после школы (на третий год до них дошло), он что-то навирает на счет какого-то клуба, в общем все спокойно... До одного совсем не доброго вечера.
Сначала все было как обычно. Он шел после тренировки домой. В том самом переулке встретил кота, пошли вместе. Такое бывало и раньше. Подходя к квартире он почуял неладное. Дверь была приоткрыта. Родители лежали мертвые. Им досталось по несколько пуль в голову. Непонятно, чего хотели мудаки, сделавшие это, однако кое-чего они добились. Сначала мне хотелось взвыть от боли, испытанной Найтом тогда, но она ушла так же быстро, как и появилась. Вместо неё пришла чудовищная ярость. Нет, чудовищная ЯРОСТЬ. Огненная, клокочущая, обжигающая и сводящая с ума. Казалось, эмоциональной волной накрыло несколько кварталов.
Кот благоразумно свалил через окно, чтобы его не задело ненароком. Внезапно все его чувства сконцентрировались, он закричал, и от него во все стороны пахнуло синим пламенем. Оно заполнило всю квартиру. Вместе с этим криком выходили и эмоции. Они горели в этом пламени. И лишь спокойствие оседало пеплом в его голове. Он ни о чём не думал. Только одно стремление осталось у него. Месть.
Но вот пламя опало. Лишь догорал шкаф в кухне, да несколько тонких язычков длинными когтями продолжали его пальцы. Если бы кто-то сейчас мог посмотреть на него со стороны, он бы увидел странный призрачный силуэт охватывающий Найта. Силуэт какого-то японца в белых традиционных одеждах. Одновременно с этим зрение Найта изменилось. Перед глазами появилось множество каких-то потоков, канальцев, аур... Но он не обратил на большую их часть внимания. В прихожей, на стенах и полу появилось множество пятен разных цветов. В голове прозвучал голос какой-то шизы:
-Красные с примесью зелёного оставлены несколько часов назад. Больше в тот период не оставлено никаких следов. Должно быть это отпечаток ауры убийцы.
Найт нашел следы грязно-красного цвета и последовал по ним.
Он вышел из дому и, пошатываясь, пошел мстить. Они не ушли далеко. Их логово было в каком-то подвальчике в пяти минутах ходьбы от дома Найта. Даже странно, что они не услышали тот крик боли.
Толстую металлическую дверь он не заметил, трудно обращать много внимания на то, что вылетает с полпинка. Пара головорезов, сидящих в тот момент за столом, вскочили и, схватившись за оружие от вида пролетевшей мимо них двери, отшатнулись, увидев того, кто её выбил. Выстрелы, последовавшие за этим, были недостаточно быстры, чтобы задеть Найта. Пистолеты, а ничего серьезней у этих придурков не оказалось, под ударами огненных когтей отлетели в стены и потихоньку начали съезжать, оставляя за собой след из расплавленного металла.
И вот тут меня накрыло. Четыре года назад, в конторе было громкое дело. Пару охотников на духов, контролировавших район в каком-то городе, нашли мертвыми в своем же схороне. Их тела были изломаны, и умерли они от множественных закрытых переломов. Единственной уликой для наших сыщиков были два следа из застывшей стали на стенах. Эти изображения чуть ли не насильственно всовывали в руки всем своим. Убийцу так и не нашли. Известно было, что перед этим они уже год выслеживали какого-то странного духа, забредшего в их район.
