Мы и подойти ещё не успели, а Орлов уже что-то кричал Лебедеву, размахивая руками, из чего можно было понять лишь то, что он сильно рассержен.

- Слушай, чем у тебя люди занимаются? - наконец разобрал я его слова, - если им нечего делать пусть идут на скотный: там же до чертовой бабушки работы.

- Всех работ не переработаешь, Николай Лукич, а то, что я обещал, будет закончено день в день.

Эти, спокойно сказанные слова, я заметил, стоили Лебедеву большого труда, но он справился с собой и, строго оглядев настороженные лица рабочих, не повышая голоса, приказал:

- Что вы остановились? продолжайте!

Кто-то попробовал возразить, но Лебедев уже шел к группе плотников, давая нужные указания.

- В сроки ты, конечно, уложишься, - уже не столько споря, сколько оправдывая передо мной происшедшее, - но если у тебя людям нечего делать... чудак-человек!

Отойдя в сторонку и отвернувшись от спорящих, чтобы не подогревать страстей, я все-таки прислушивался к разговору и искоса поглядывал туда. Внезапное появление директора я истолковал как реакцию на жалобу тех двоих и, видимо, не ошибся. Орлов был зол и срывал свою злость на том, что поотменял все распоряжения прораба, попереставлял людей с одной работы на другую и, натешившись вволю, теперь и сам не знал что делать дальше. Злость сорвал, но на Лебедева её уже не хватило. Его подопечные поняли это раньше меня и уже не крутились возле своего заступника, а прятались где-то в группе рабочих. Теперь директору ничего не оставалось, как выругаться и с достоинством уехать, благо машина стояла в двух шагах. Рабочие, получившие удовольствие от нежданного спектакля, оживленно пересмеиваясь, расходились по своим местам. И мне показалось, что сочувствовали они вовсе не Лебедеву.

Постояв с минуту после отъезда Орлова, я направился к дому и вошел вовнутрь. Лебедев сместе с бригадиром осматривали работу плотников. Всё происходило почти без слов. Каким-то неведомым мне образом они понимали друг друга и не спорили. Если бригадир что-либо спрашивал, то Лебедев отвечал тотчас же, будто ожидал именно этого вопроса, при этом, словно бы в подтверждение рассказанного мне, ничего не растолковывал, его требования были категоричными и это импонировало рабочим.

Закончив обход Лебедев подошел ко мне и уловив, вероятно, моё искреннее восхищение работой, с удовольствие стал водить меня по комнатам. Мы обходили комнату за комнатой, заглядывали под полы, щупали перегородки под обоями, чиркали пальцем по побелке и я не мог заметить ничего такого, что на других домах не считают нужным даже скрывать.

- Вы знаете почему я не согласовал строительство там, где вы просили? - неожиданно для себя самого вдруг сказал я.

- Линейная застройка... - пожал плечами Лебедев.

- Не только это, мне думается, что при вашем отношении к делу здесь можно создать исключительный уголок... - и я нафантазировал человеку то, чего не смог сделать там, где условия были не хуже, но где не хватило моих способностей настоять на своём или уговорить исполнителей.

- Всё это хорошо, - с чуть заметной ехидцей возразил Лебедев, - но не так всё просто.

- Я договорюсь, деньги там, прочее...

- Не в деньгах дело, - и чуть задержав дыхание, - мне здесь долго не работать.

- Почему?! - испугался я.

- Так. Не получается, - сказал он и я успел заметить, как дрогнул его подбородок.

- Что не получается?

Лебедев глубоко и сильно вздохнул, чтобы, вероятно, сдержать нахлынувшие чувства, и не ответил.

- С Орловым что ли? - не унимался я, - может помочь чего?

- Нет, - уже, успокоившись, отвечал он, - помощь не нужна. Да и какая помощь? в чем? его надо понять: никто же не хочет сделать меньше того, что может, другое дело "как может?" Мой генерал не мог делать плохо и потому делал не столько сколько бы мог. Но генералу нельзя было делать плохо, ему вменялось качество, а Орлову... Орлову, главное, чтобы было где жить работягам и чтобы их было побольше, а уж качество, красота - дело десятое. А когда план не идет, когда рук не хватает...

- Выходит, что эти вот ваши дома... как не надо делать?

- Выходит, так...

- Тогда, что же заставляет вас делать это?

- А я сказал.

- Но тогда, вы же должны были предвидеть последствия?

Он не ответил.

- Наверно, есть две правды: правда многих и правда изгоев вроде меня, - сказал вдруг Лебедев, когда я уже не надеялся на продолжение разговора, - даже мой генерал усердствовал не из любви к изяществу, а только из необходимости, рассчитывая на приязнь начальства, иначе вряд ли бы стал генералом. У меня тоже есть такие ребята, которые, потакая мне, терроризируют неумех. Генерал обманул мою надежду на справедливость, - небольшая пауза, - Потом, посмотрите в каких домах живут люди! где там красота и порядок?

- Но..., - было заикнулся я.

Словно отгадав продолжение моих слов Лебедев возразил:

- Эти дома построил я, там ещё не успели... а посмотрите старые... Правда многих сильнее, она жизненнее и, если где-то она нелогична, то только либо из тщеславия, либо по принуждению. Мне ни то, ни другое неподвластно, мои претензии только из упрямства: таков мой характер. Это как природный голос: хочешь - не хочешь, а запоешь.

Я не стал спорить, его логика оправдывала и мои неудачные попытки самовыражения, но я как-то быстро осознал свою роль, своё место под солнцем и ничего, кроме советов, не давал. Кое-кто подсказывал мне своеобразного рода тактику поведения, состоящую в том, чтобы и продвигать своё и не сопротивляться начальству - это, якобы, верный способ к карьерному росту, но мне и это не пошло впрок:

- Жаль, конечно, что так получается.

- Жаль, - уже спокойно, но очень жестко согласился Лебедев.

16-е сент 2016 г.

Некоторые афоризмы молодости:

- Отвечать за себя хорошо, обладая полным комплексом прав и обязанносте. Следовательно, надо опускаться в претензиях до такой ступени, где эти условия возможны;

- давать приятнее, чем брать. Следовательно, нужны такие условия, когда человеку посильна такая возможность;

- к любому делу нужно подготовиться. Жаль, что это труднее, чем само дело;

- наши пороки иногда бывают нами замечаемы. Не потому, что мы порочны, а потому, что не замечаем те же пороки у других;

- большой художник уходит в крайность;

- чтобы человек пал нужно перестать его контролировать;

- для тех, кто готовится на пенсию, главное - не ошибиться;

- кто ждет, тот терпит;

- инженер не может быть рабочим: слишком много он заметит пороков;

- люди не любят уговоров и мстят неисполнительностью;

- умному нужна законность;

- всякий декор есть признак безысходности;

- добродетельность есть эгоизм. Избегая её делаешь добро.

- ... так же трудно подловить на вопросе, как ударить боксера...

- ... ускользнуть от ответа так же просто для его челюстей, как откусить кусок мяса...

-