Я поднял голову и в проеме окна увидел румяное от мороза, простодушное лицо парня. Он опускал пустое ведро на веревке, другой конец которой держал в руке.
- Место что ли под дома? - полюбопытствовал он, как бы проявляя свою осведомленность.
Я кивнул головой, думая, между тем, как быть дальше.
- Во-во... давно пора, а то скоро без работы останемся...
Я обнадеживающе улыбнулся.
Угрюмый напарник, наполнивший ведро керамзитом, оборвал словоохотливого напарника неласковым окриком: - давай! - и ведро медленно поплыло вверх.
Я отошел шагов на двадцать и остановился, решив, что нужно, все-таки, подождать Лебедева здесь, чем ходить туда да обратно, тем более, что меня заинтересовали чистенькие, аккуратненькие домики, выстроившиеся в ровный ряд вдоль улицы. Педантичность, с которой был осуществлен проект меня поразила, ибо уже и сам привык к тому, что сельские строители изменяют проектные решения по самым пустячным поводам, не считаясь ни с чем и в то же время смело утверждая: "так же лучше!"
Десять минут истекли и, сначала медленно, затем всё решительнее направился в сторону конторы, надеясь хоть там застать Лебедева.
Но и в конторе его не было.
Заходить к директору я не планировал, потому что, во-первых, вообще стараюсь избегать лишних контактов из желания сохранять своё время; во-вторых, с директором мне вряд ли бы удалось решить свои вопросы, поскольку по опыту знаю, чем заканчиваются такие попытки. В тоже время только директор и мог найти своего подчиненного и потому несмело постучал в дверь.
Никто не ответил и я приоткрыл тяжелую дверь.
- Разрешаете?
Орлов, так звали директора, не отрываясь от стола, с легким удивлением посмотрел в мою сторону:
- А-а, проходи, садись.
Я подошел к его столу и пожал протянутую руку, кивком головы поздоровался с присутствующими, определив, что никто из них мне не знаком, и сел у стенки, не пытаясь прерывать разговор.
Возле директорского стола с выражением нетерпенья стояла очень полная, среднего роста женщина, по всем приметам бухгалтер. Орлов подписывал бумагу за бумагой, спешил и потому его некоторая нелюбезность не показалась мне оскорбительной.
- Ну, ладно, Николай Лукич, я пойду, -- поднялся один из сидевших, почувствовав во мне помеху своим разговорам, -- значит, завтра ей можно собираться?
- Ну, да, я же сказал. Пусть едет, отдыхает, только смотри, - сделал строгими глаза Орлов, - чтобы какого-нибудь... не привезла тебе с юга-то, - и ядовито улыбнулся, повернувшись к стоявшей рядом женщине:
- Как, Петровна, а?
- ...и давай, - продолжил директор в сторону уходящего, - чтоб к третьему всё закончил.
Тот только, не прекращая, кивал согласно головой и, выходя, неслышно прикрыл дверь.
- Ну, всё? - приподнял Орлов глаза в сторону бухгалтера.
- Всё, Николай Лукич, - на ходу проверяя правильность подписей, отвечала женщина, - Володя, поехали!
От черной, круглой печки отделилась фигура лохматого парня.
- Мне, чтоб к половине двеннадцатого был здесь! - вероятно повторяя, громко сказал Орлов в сторону парня, - и обратно будешь ехать, механика не забудь, понял?
В кабинете осталось трое: Орлов перед опустевшим столом, мужичок неврачного вида и я.
Мужичок сразу же придвинулся к столу и попытался продолжить скучную, судя по выражению лица директора, беседу.
- Обожди, Кузьмич! - грубо оборвал его Орлов, - видишь у меня начальство?
Кузьмич чуть покраснел от обиды, подался назад и затих.
- Что, дорогой, проверять меня приехал? - обернулся ко мне Орлов.
- Да, нет. Участок нужно подобрать под пару домиков, - отвечал я.
- А-а! Ну-ну... Так тебе Лебедев?
- Да. Зашел на стройку, да нет его там. Говорят в конторе...
- Нет, не в конторе, - не дал он мне договорить, - э-э... - Орлов повернулся к мужичку, - как тебя? Фу, черт! Кузьмич... Кирилл Кузьмич, найди поди Лебедева. Он на кормокухне... Пусть идет сюда, скажи, из района Геннадий... - он покрутил в воздухе пальцем.
- Евгений Семенович, - подсказал я.
- Да... - согласился Орлов и повернулся к Кузьмичу, - иди скорей!
Мужичок нехотя поднялся со стула. Тело его развернулось к двери, а глаза попрежнему смотрели на Орлова.
- Николай Лукич, так он же должен подойти, чего зря сапоги-то рвать...
Орлов сначала опустил голову к столу и затем уже исподлобья взглянул на меня, ища сочувствия:
- Во, кадры, мать-перемать, - и вздохнул, - ему говоришь: "иди", а он начинает, извини меня...
Орлов одними губами выругался и ещё раз вздохнул.
- Пошел, пошел... - попятился к двери Кузьмич.
- ...да попроси, пусть не тянет резину... - уже в захлопнувшуюся дверь добавил Орлов, - у нас, ведь как? все начальники: работать некому, а руководить - только подворачивай...
Я не понял поначалу к кому относились последние слова, но каким-то чутьем угадал, что виной тому Лебедев; "попроси... пусть не тянет..." интересное приказание.
- Ну, так что, Геннадий Семеныч, дела, говоришь, идут?
- С божьей помощью.
- Это хорошо... А мы вот тут всё воюем...
- Региональные войны?
- Что? - не понял Орлов.
- Говорю, "интриги..." - улыбнулся я.
- Да, брат, воюем... - не среагировал Орлов. - Подопечный твой попался... не того...
- Как это?
- Гонористый шибко, директора своего - ни в грош...
- Не может быть, Николай Лукич!
- Вот... не может быть... А я тебе говорю, гов...тый человек! мне-то лучше знать.
- Это понятно, - мягко согласился я, - вышел из повиновения.
- Вышел, не вышел, а толку с него не будет: много берет на себя, а таких у нас... сам знаешь... нужно уметь ладить с людьми, мы все делаем одно государственное дело. Что я - преступник какой?
- Ну, зачем же! - вставил я с видом полного доверия.
Орлов сделал выразительный жест головой:
- Какого же черта, тогда, он со мной цапается? Я, конечно, не инженер, но, слава богу... пришлось и строить и пахать... всего видели...
- Так я не понял, Николай Лукич, - стараясь успокоить как-то разволновавшегося директора, - что он? делает что-нибудь не так?
Орлов на мгновение замолк. Стало тихо и только нервное постукивание мизинца по столу выдавало нарастающее напряжение.
- Он мне завалит дело... Как комбинат, - Орлов сделал движение подбородком в сторону соседнего поселка, - начал строить жильё народ как сбесился: наровит сбежать из совхоза. За пять лет, считай, с полсотни ушло. Дом, огород, скотина своя - чегож ещё? Нет, дай им чего-то такого, - он опять покрутил над головой пальцем: - а чего? и сами не знают. Встретил тут одного: "ну, что, говорю, на машину заработал?" "Не, - смеется, - где там?" "Тогда, квартиру с ванной получил?" Опять: "не-е". "так что же ты там потерял, что ищешь?" Пожимает плечами, улыбается. По мне - родился на земле, землею и живи! Не хрена по б...ям шляться! Он у меня, между прочим, хорошим трактористом был, а там что? "В механическом цехе!" О, брат, в цехе! - он опять выругался, - всё не о том, не о том думаем! всё ищем чего-то такого... чего нет у соседа. Сосед в г...вне, а он, видишь ли, в цехе! Культура! Я ему зарплату - в полтора раза... свежий воздух, река под окном... Нет, подай ему цех, комбинат, лабалаторию... В поле асфальт не сделаешь, это верно, на шпильках не покрасуешься... Но в этом ли счастье? Трудиться надо! Работать! А всё остальное - так, пузыри...
Он замолчал, откинулся на спинку стула и сидел, уставившись на пустой стол.
Кабинет директора словно соответствовал только что выраженной позиции. Маленькая низкая комната, оклеенная обоями; отопительный стояк в металлическом кожухе, прижавшийся в углу; за стояком с десяток поленьев и, как ни странно, не березовых; стены абсолютно свободны от какого бы то ни было украшения и только на торце старого шкафа подвешен большой госстраховский календарь. К стенам плотным строем прижались стулья не менее трех сортов, засаленные от долгого употребления. Но директорский стол был новым, большим, с полированной крышкой и металлическими ножками. Маленькие, замороженные окна почти не пропускали зимнего света и потому в центре потолка торчала никогда не выключавшаяся лампочка ватт на двести.
