В 1914-м году в России грянула война, и всем вдруг стало не до Монголии. Всем, кроме Китая. В Урге в эту пору управлял гуманный и просвещенный Чжэнь И. Он был дипломатом от бога, действовал мягко и осторожно, чем вызвал недовольство Пекина. В Монголию было отправлено войско во главе с генералом Шучженем, которого за рост прозвали «Маленьким Сюем». Маленький Сюй успешно закончил военное образование в Германии, карьеру свою начал офицером Генерального штаба. Наделенный полномочиями в статусе генерал-губернатора северо-западных провинций Поднебесной, он должен быть соединить железнодорожными ветками города по всей территории Монголии аж до Китайского Туркестана. По плану нового китайского руководства десятки миллионов китайцев должны заселить обширные территории Халхи и растворить в себе монгольское население, прекратив существование вольного степного народа. В 1919-м году десятитысячная армия Маленького Сюя вошла в Ургу. Генерал немедленно отстранил от дел Чжэнь И, обвинив его в бездействии и отправив в Пекин на суд. Сразу после этого он свергнул Богдо Гэгэна с престола и взял полное управление страной в свои руки. Так Монголия потеряла независимость. Генерал Сюй вел себя жестко и авторитарно, очень быстро настроил против себя монгольских князей и простой народ. Назревало стихийное восстание, которое Китай допустить не мог. Пекин в срочном порядке отозвал Маленького Сюя и снова откомандировал в Ургу мудрого администратора Чжэнь И, амнистированного по такому случаю.

В нынешнем году Чжэнь И прибыл в столицу Халхи и принял бразды правления, однако оставленные Маленьким Сюем генералы всячески противились новому мягкому принципу руководства. В монгольской столице началась скрытая и явная борьба китайских правящих кланов.

– Вы, Кирилл Иванович, прибыли в Ургу недавно и момент выбрали не самый подходящий. Хотя русских погромов еще не было, за что отдельное спасибо мудрому цзяньцзиню Чжэнь И, но уж аресты после первого неудачного штурма бароном Романом Федоровичем фон Унгерном начались повсеместно. Извините меня, но вы-то человек заезжий, незнакомый, можно допустить, что вы шпион. Но брать в заложники промышленников, к коим отношусь и я, – это выше моего понимания. – Бурдуков горестно утер рукой лицо и в наступившем ночном сумраке поднял ворот пальто, а для сохранения тепла сунул руки себе под мышки.

– Вы так подробно и обстоятельно рассказали про Богдо Гэгэна, но мы ушли в разговоре от вашей второй встречи с бароном Унгерном в Кобдо. А мне, признаюсь, чрезвычайно интересно послушать рассказ очевидца об этом удалом авантюристе, так сказать, из первых рук. – Я последовал примеру Бурдукова, запахнулся в свою шинельку, поднял воротник, а руки спрятал в боковых карманах; стужа стала проникать внутрь тюрьмы, и становилось зябко.

– Знаете, в тот день, когда мы встретились в консульстве с Романом Федоровичем, я был несколько сбит с толку. Как я уже говорил, на этот раз одет он был франтом, держался деликатно, речи вел светские. Короче говоря, был это совсем другой фон Унгерн, по крайней мере, внешне. В тот же вечер на ужине у консула он отвел меня в сторонку и сообщил, что знает о планируемой мной поездке к Джа-ламе. Я действительно должен был на днях выехать с посольством в Дэчинравжалин, монастырь, который Джа-лама начал усиленно восстанавливать в ту пору. Это был дипломатический визит, ведь Джа-лама являлся фактическим правителем Кобдоского хошана, или, говоря по-русски, Кобдоского уезда. Этот самый уезд вручил ему в управление сам Богдо Гэгэн. В ту пору они не враждовали, более того – правитель Халхи за штурм Кобдо в 1912-м и освобождение города от китайцев пожаловал Джа-ламе пост и титул «Министр, управляющий многими аймаками Западной области, драгоценно-досточтимый, истинно сильный, совершенный дхармараджа святой князь». Но я подозреваю, Кирилл Иванович, что и про Джа-ламу вам известно совсем немного?

– Признаюсь честно, не известно вовсе, – ответил я смущенно.

– Ну так слушайте, расскажу вам вкратце про эту выдающуюся в своем роде личность. Опишу события жизни с его же слов, ведь других источников, которые могли бы подтвердить или опровергнуть изложенную им самим историю, я практически не имею. Есть, разумеется, эпические рассказы очевидцев, часть из них перекликается с тем, что известно мне, поэтому в своем рассказе я их тоже с вашего позволения буду использовать, так сказать, для придания целостности образу.

В 1860-м году в окрестностях Астрахани в семье калмыка Темурсана Санаева родился мальчик. При рождении его назвали Амуром. Через пять лет семейство Санаевых переехало в Монголию, где мальчика отдали в Долонорский дацан для обучения грамоте и наукам. Амур Санаев отличился в учебе, превосходя других учеников усердием, проявил себя остроумным, способным и пытливым ребенком, живо интересующимся окружающим миром. По настоянию своих учителей Амур, которому только исполнилось десять лет, был отправлен в Тибет, где до совершеннолетия учился в буддийском университете Гоман-дацан при столичном монастыре Дрепунг. Он проявил свои способности, освоив многие науки, и выходил несомненным победителем в словесных диспутах на богословские темы. В пылу одного из таких религиозных споров он задушил одного из студентов-монахов, после чего в спешке покинул Лхасу. Об этом случае ходят легенды, не знаю, насколько они правдивы. Этим или другим каким проступком он не только перечеркнул успешную карьеру и лишился монашеского сана, но и стал в Тибете «персоной нон грата».

В самом начале девяностых годов в западной Монголии появился нищенствующий монах Джамбиджалцан. Он выдавал себя за божественное воплощение джунгарского князя Амурсаны, который в прошлом веке поднял восстание за освобождение монголов от власти ненавистной империи Цин. Со слов монаха, он вновь родился в новом воплощении, чтобы раз и навсегда избавить Халху от маньчжуро-китайского ига. Красноречивые проповеди странствующего аскета очень быстро привлекли не только многочисленных адептов, но и обратили на себя внимание китайских властей. В то время как к Джамбиджалцану примкнули два влиятельных перерожденца-тулку, Джалханза-хутухта и Илгусан-хутухта, Пекин отправил официальных представителей в российское консульство в Урге с просьбой арестовать ламу-бунтаря, которым оказался не кто иной, как Амур Санаев.

Дабы не нарушать зыбкого равновесия между Китаем и Россией, запрос решили удовлетворить. Джамбиджалцана арестовали и выслали в Кяхту. Недолго пробыв в бурятской тюрьме, Амур Санаев совершил дерзкий побег и под чужим именем снова появился в Тибете. Ошибкой Амура было появление в Лхасе. Его узнали, но схватить не успели, он таинственно исчез, а в конце 1891-го года вновь появился в Халхе и повторно был арестован китайскими властями. После ареста его перевезли в Улясутай для дальнейшего расследования, однако, практически сразу по непонятным причинам он был отпущен на волю. Под известным монголам именем Джамбиджалцана Амур приехал в Кобдо, где провел несколько месяцев. Из Кобдо через Улясутай он отправляется в Ургу, там его опять арестовывают российские власти и высылают в Кяхту. Политическая деятельность Амура Санаева несколько следующих лет либо носила конспиративный характер, либо на время была прекращена вовсе.

Ситуация в самые первые годы двадцатого столетия вокруг Монголии и Тибета сложилась весьма сложная. Развернулась крупная кампания за влияние над Тибетом сразу между тремя могущественными державами.

В 1899-м году новым вице-королем Индии становится лорд Джордж Натаниель Керзон, видный политик, путешественник и известный востоковед, тонкий знаток Средней Азии и Ближнего Востока. Он был ярым русофобом и, пожалуй, главным идеологом и исполнителем так называемого «наступательного курса» Англии в этом неспокойном регионе. Приступив к обязанностям вице-короля, Керзон сразу же занялся укреплением наиболее уязвимой, на его взгляд, северо-западной границы Индии, которую он называл «ахиллесовой пятой» Британской империи. Керзон считал, что Китайский Туркестан и Монголия в самое ближайшее время будут аннексированы Россией, и процесс этот уже необратим. Однако его можно приостановить и на любых условиях не допустить присоединения Тибета к России. Керзон всерьез опасался того, что если Россия достигнет границ Непала, то превратит его во «второй Афганистан» – опасную буферную зону, непосредственно граничащую с Британской империей в Индии. Именно поэтому и была организована военная экспедиция 1903-го – 1904-го годов, приведшая к завоеванию англичанами Лхасы. Но совсем не многие знают о том, что исследовательские экспедиции в Тибет как минимум дважды до этого отправляло и русское военное ведомство. В 1903-м году с личной санкции российского царя в Лхасу была отправлена разведывательная экспедиция, состоящая из калмыков-разведчиков во главе с подъесаулом Нараном Улановым. Уланов к 1903-му году составил подробный план собственной экспедиции в Тибет – через Среднюю Азию. Он планировал изучить два основных маршрута из России в Тибет. Первый маршрут лежал через Кульджу до Лхасы, второй – от Шигацзе до Яркенда.