Так потянулись месяцы. В самом начале сентября Ройз позвонила сыну и сказала, что отец болеет. Билл полностью увяз в противоборстве с англичанами и не выделил времени для родителей. Да и не хотелось ему. Папа так и не извинился, не признал вину. Француз мог лишь время от времени быть с детьми и с Томом. На войну уходило слишком много сил.

Не сказать, что Билл был нервный или подавленный. Его очень заботила судьба концерна, дети и муж. Но с наступлением осени юноша немного изменился. Стал более дёрганным. Его всё выматывало. Мальчики только-только научились ползать и садиться. Он не мог нарадоваться этому событию, потому что журналисты не оставляли их семью в покое. И день ото дня приходилось отстаивать свои права, утверждать, что англичане – лицемеры, что всё это подлог и лишь бесполезная грызня. Том со своей стороны рыл. Он летал туда-сюда, не позволяя себе думать об усталости, питать жалость к себе. Они должны отстоять компанию Билла, даже если придётся умереть перед камерой, распинаясь с пеной у губах. И ему хотелось уничтожить англичан, хотя бы морально. Мужчина был убеждён, что они виновны в гибели его родителей, что Джек посмел использовать его омегу в своих жалких интригах, не постеснялся привязать сюда его отца-бету, манипулируя и плетя свои сети. Это бесило со страшной силой. Мэхорд думал и злился, сильнее с каждым разом. Мужчина поразился и даже восхитился их плану: давить на семью Бэккеров, зная, что при правлении Александра они всё потеряют, посадить на его место более слабого брата, выждать двадцать лет нужного момента, прекрасно понимая, что Юлиус болен (Том был уверен, что и в его компании есть крысы) и долго не протянет, подставить к нему преемника и подкупить его; развалить немецкий концерн, выкупить права на него за сущие копейки, женить младшего сына на омеге, директоре французской фирмы. И прибрать к рукам Европу. План гениальный. Правда, с изъяном. Джек не учёл, что Александр оставил сына после себя. Это был слух, всего лишь, потому что Эль не была его законной супругой. Они не афишировали рождение сына. И только этот факт был важнейшим в этой войне – происхождение Тома. Как только он заявит об этом, англичане обосрутся.

Крийц был не просто болен. У него был инфаркт. Билл позабыл все обиды, примчался к родителю и буквально не отходил от него. Видеть бессознательное тело отца было слишком больно.

- Папа, прошу, не оставляй нас, ты не видел внуков, ты не держал их на руках. Папа, борись!

Ройз рассказала сыну, что после того ужасного разговора в их доме, отец впал в депрессию. Он мучился и хотел попросить прощения у сына, у зятя, ведь тот доказал, что ему можно доверять, и в сущности, его грязнокровный статус мало уже что изменит: общество было в курсе. Но не мог собраться с духом. Заболело сердце, и как результат инфаркт.

Она пинками выгоняла сына из их дома, говоря, чтобы он пришёл в себя, у него семья, дети. Отец выкарабкается, он сильный бета, он сможет.

Билл впадал в дикие истерики. Почему Бог наказал их? Почему всегда над ними нависает какая-то угроза? Как же это несправедливо, как подло! Юноша молился. Сейчас даже судьба концерна его не так волновала, как здоровье отца.

Том ужинал. Билл чувствовал себя плохо от переживаний. Он дал три интервью за один день, утомился. Мэхорд всё убрал и сел работать. Муж спустился, ведомый жаждой. Не успел он дойти до стойки, как грохнулся в обморок. Это был первый раз. Немец так испугался за него, что не позволял делать ни одного лишнего движения. Второй раз он упал в обморок, когда мама позвонила и со слезами сказала, что папе хуже. Он в коме. Это нанесло колоссально мощный удар. Бэль Омм даже после того, как пришёл в себя, находился в полуобморочном состоянии.

- Ты должен быть сильным. Я не справлюсь без тебя с детьми, - сказал ему Том твёрдо, когда юношу вновь накрыла истерика.

Сил не было ни на что. Ни на интервью, ни на работу. Билл много спал. Ему часто снились кошмары, но его сильный альфа всегда был под боком. Сразу становилось спокойно и легко.

Саммерсы затихли окончательно, отступили. Они больше не заикались о суде, о неустойке. Как будто бы оставили в покое конкурентов. Но Том знал, что это лишь затишье перед броском, когда змея выжидает, а потом бросается и впивается зубищами в тушку жертвы, пуская яд и умерщвляя.

Зима началась резко и преждевременно, принеся стужу. Билл проснулся. Рука покоилась на животе, голова повёрнута к двери в ванную, где мылся его муж. Им веяло. Запах был приятный и свежий. Юноша продолжил лежать, улыбаясь. Как хотелось бы, чтобы зима прошла быстро, а весна принесла долгожданное облегчение. Ладонь грело и чуть-чуть отдавало пульсациями. Он почему-то подумал, что всё у них будет хорошо, и омежке не надо нервничать. Папа просто утомился и...

Он резко сел. Ахнул. От живота шла энергетика омеги. Бэль Омм абсолютно точно чувствовал её. Как будто только сегодня омежка проснулась и тоже стала нервничать, как и он сам.

- Том!

Тот вылетел голый, мокрый и очумелый. Он осмотрел Билла на предмет ран, кровотечений и иных повреждений. Но наткнувшись лишь на улыбку, успокоился.

- Что не так?

- Том, - с придыханием, - подойди ко мне.

Мужчина так и сделал. Вообще-то, ему надо было торопиться, его уже ждал самолёт, но он решил уступить мужу. За последние полгода они уделяли друг другу внимание урывками, быстро и как-то небрежно. Билл взял его руку и положил себе на живот.

- Чувствуешь?

- Нет, - честно ответил он.

- А я чувствую. Том, я, кажется, понёс.

- Что? – ошарашено. – Ты чувствуешь омегу?

- Да, - счастливо закивал тот.

Они смотрели друг на друга, не веря.

- Стой, когда у тебя должна была быть течка?

- В конце сентября где-то.

- А на дворе почти декабрь! Ты чего не следил? Теперь понятно, почему ты такой истерик. О чёрт, Билл...

Мэхорд сгрёб его в объятия, радостно чмокая куда попало.

- Омежка. У нас будет омежка!

- Наверное, да. Если я его чувствую, значит, правда, я беременный?

- Да. Точно. О, Билл, омежка...

Томас поцеловал супруга, ласково гладя того по лицу.

- Ты счастлив? – спросил Бэль Омм.

- Безумно. Я даже не знаю, как описать то, что чувствую. Билл, у нас будет ребёнок. Мы всех сделаем, родной, ради нашей семьи. О, малыш, это самая лучшая новость за последнее время. Я просто... я...

Но слова кончились.

Часть 10

Новость о беременности Билла соблаговолила поднятию акций компании. Для прессы он всё ещё был генеральным директором, омегой, который залетел, но продолжает с блеском справляться со своими обязанностями. Да, только этот «блеск» давался крайне сложно. Томас порхал, он так воодушевился новостью о четвёртом ребёнке, что не унимался. Играл с мальчиками и радостно повторял: «У нас скоро будет пополнение!».