Когда становилось невыносимо, он хотел позвать Томаса, сам полететь к нему. Чтобы тот обнял и вновь пообещал, что всё будет хорошо. А потом обзывал себя, стараясь отвлечься.

Родители не отставали от него, пытались говорить, что-то бубнили про общество и концерн, детей, власть. Мама так вообще докучала каждый день, но юноша упорно игнорировал их, лишь однажды сказав, что поступит всё равно по-своему, а если их что-то не устраивает, они могут катиться к чёрту. Такая грубость остудила их на время.

В офисе никто не знал о конфликте, но Тони просёк по поведению босса, что в семье разлад. Билл уставал нещадно, даже спал на работе, отведя себе часа два или три. Он умаялся морально и физически вынашивать детей. Тяжесть давила на позвоночник, поэтому вскоре пришлось передвигаться на коляске, ибо ноги отказывались держать их четверых. Он ухмылялся, называя себя инвалидом. Но Энтони даже втянулся, гоняя с ним по офису, а Брит, Оли и Хьюберт не возражали. Все облепили его заботой, но Тома всё-таки не хватало.

Он давал о себе знать постоянно. Узнав, что у Билла был день рождения, Томас прислал в офис не просто букет. Это была оранжерея в миниатюре. А внизу его ждал целый грузовик, набитый памперсами. Хватит на дюжину детей. И на этом проявление его внимания не закончилось. Немец посылал подарки, записки, видео-послания, звонил. Всегда спрашивал, как у омеги дела. Он не лез, не прилетал, зная, что Билл только разозлится, но не пропадал. Как бы давал понять, что Бэль Омм не один, что Томас сорвётся, стоит тому сказать лишь одно слово. И Билл привык. Они узнавали друг о друге. Оказалось, что Мэхорд ненавидит икру и устрицы, говорит не только на международном и немецком языках, но ещё и на одном африканском, японском и португальском, любит носить обычные хлопчатобумажные боксеры. Костюмы ему шьёт один дизайнер, с которым они сотрудничают уже больше семи лет. У него аллергия на арахисовое масло и мак. Он знает просто тысячу анекдотов и приколов. Билл постоянно смеялся от них. Томас всегда хотел собаку, но когда вышел из приюта, в школе не позволили, а потом на животное просто-напросто не было времени. Он никогда не отменял их звонки, даже когда был занят. Юноша видел его кабинет, помощника, которого звали Трино, огромную квартиру, машину, и тот факт, что немец вёл её сам, поразил. Однажды Мэхорд показал ему Берлин, те места, которые он любил, и Билл подумал, что это совсем другой город, не тот, который видел он. В конце зимы на панели замелькали какие-то парни, и Том не постеснялся, представил их. Это были друзья ещё с приюта, которые приехали на его день рождения. Бэль Омм так остро захотел быть с ними в праздник его альфы, но сдержался. Он распорядился послать Томасу в офис поздравления, а в конверт вложил снимок узи, где были видны три малыша. Парень открыл конверт при нём и весь засверкал.

- Я хочу увидеть их. И я скучаю.

Билл тут же отключился. Они не разговаривали около недели, но потом француз сдался. Болтали о том, кто что делал. Томас больше не открывал рот и не говорил о них и детях. Уже в марте, одним вечером, на Билла напало какое-то странное настроение.

- Ты ведь не отступишь? – спросил он, смотря на мобильную панель.

- Нет, - тот помотал головой как школьник. Он вмиг стал моложе. – Если понадобится пять или десять лет, всё равно проломлю я все твои заборы!

Билл засмеялся. Сравнение было идиотским.

- Я упрямый. Не сдамся.

- Так и я тоже, - весело произнёс парень.

Он готовил себе ужин. Билл знал, что Том живёт один и к нему ходит только одна женщина убираться, а во всём остальном он справляется сам.

- Ты такой необычный. Большинство моих знакомых и руку самостоятельно поднять не могут, чтобы задницу себе подтереть.

- Но я ведь не большинство, верно? Я из низшего слоя. Меня учили, - он утёр нос, улыбнувшись, - что если сам не решу свою проблему, за меня этого не сделает никто. У меня не было нянек, служанок и дворецких. Знаешь, приходилось и унитаз самому чистить.

Билл скривился, засмеявшись.

- А я как принц разнеженный.

- Тебе можно, - парень махнул рукой, - с тебя всю жизнь пыль сдували, а вот я и мхом покрывался.

- Знаешь, - чуть смутился Бэль Омм, - я тоже скучаю, хоть и нельзя.

Они помолчали.

- Спокойной ночи, - продолжил Билл, отключая панель.

Юноше пришлось полежать в больнице пару дней. Нужно было сделать анализы на болезни, проверить утробную жидкость. А Билл всегда ненавидел иголки. Его успокоили, а потом спросили, хочет ли он знать пол детей. Француз улыбнулся и отказался. Пусть будет сюрприз, хоть Том и говорил про одну альфу.

Его предупредили, что нельзя теперь делать ни одного резкого движения, ездить только на коляске и подниматься по лестнице в сопровождении. Дети – ноша, всё же, не малая. Тони доложил, что Мэхорд одобрил новый проект, подписав бумаги, и уже выслал их во Францию. Билла заботили поставки, поэтому тема была актуальной. Ему пришлось созвать по этому поводу совет.

В то утро он чувствовал себя гадко. Оли помогла ему, а Хьюберт составил компанию. Втроём они блестяще справились. Брит поддерживал его, усадил в машину и ехал не быстро. Все уже ждали его в конференц-зале. Билл подумал, что надо бы уволить одного козла из логистического отдела. Уж больно зажрался, малый. Тони подал ему папки, везя по холлу. Никто уже не обращал внимания, что босс появляется на работе в таком виде и не носит костюмов. Хоть не в пижаме, и ладно.

Совещание началось с отчётов, которые просто взбесили Билла. Он начал орать на подчинённых, что они работают вяло, не оправдывают надежд.

- Проявление вашей некомпетентности лучше всего говорит о вашей профессиональной этике.

- Месье Бэль Омм, - вставил один из порицаемых.

- Молчать! Вы недостойно повели себя...

- Билл, - Тони стоял рядом, трясясь.

- Ну что? Мне можно вообще закончить?

- Просто, вот... – и указал вниз.

Растекалась лужа. Он даже не заметил, что намочило штаны, текло по ногам и заползало в ботинки.

- Твою мать! – ужаснулся юноша. – Вызывай Брит.

Все засуетились. Машина подъехала быстро. Билл уместился сзади полулёжа.

- Я тут всё загажу.

- Ничего, месье, - отозвался Брит, несясь во весь опор.

За ним последовала служебная машина, в который был Энтони и ещё два помощника.

Прихватило его знатно. Санитары буквально выковыривали омегу из машины. Весь трясясь в муках, крича, Билл не давался, усложняя им задачу. Каждый, кто провожал взглядом процессию в госпиталь, побледнел. Тони и Брит поспешили за боссом. Тот орал не своим голосом, держась за живот, вспотел, и, наверное, страдал. Бэль Омм понял, что это будет самый долгий день в его жизни. Когда его закатывали в палату, никого не пустили, но подчинённые услышали полный боли крик. Тони аж вздрогнул и чуть не подпрыгнул. Брит стоял рядом, прислонив руку к лицу. Они растерялись.