Было или не было, собрались однажды шакалы на совет.

Один из них, самый седой, самый облезлый и самый мудрый, сказал такую речь:

— Братья шакалы! До сих пор каждый из нас думал сам за себя и только о себе. А давайте-ка выберем вождя, который, думая о себе, будет думать за нас. А?

— Ура! — обрадовалась вся стая и тут же избрала самого достойного из своей среды Великим Шакалом.

Великий Шакал отличался благоразумием, скромностью… Но известное дело — шакал. Очень скоро он зазнался, занёсся и стал бессовестно притеснять своих собратьев. Шакалы были очень недовольны, но известное дело — шакалы: покорились, терпят. И тихо ждут, когда представится безопасная возможность восстановить справедливость.

Вот однажды выбежали они всей сворой из леса и видят: пасётся стадо овец.

— О Великий Шакал! — затявкали шакалы. — Ты могуч, ты страшен! Как горят твои глаза! Ты, наверное, хочешь задрать вон ту овцу? Так задери… Нет, мы не станем тебе мешать. Мы здесь постоим, в сторонке.

Великий Шакал врезался в стадо, бросился на жирную овцу и не без труда, но всё же справился с ней.

Побежали шакалы дальше. Видят, пасётся табун лошадей.

— О Великий из Великих, ты непобедим, ты ужасен! — опять завыли шакалы. — У тебя снова загорелись глаза. Ну конечно, ты хочешь задрать вон того большого глупого жеребца. Так задери! Твоё желание для нас — закон!

Великий Шакал врезался в табун, бросился на жеребца… Но ведь конь — не овца, и табун — не стадо. Большой жеребец стукнул Великого Шакала по зубам очень твёрдым копытом, а другие кони тоже стукнули и тоже копытами…

Еле доплёлся бедняга до своего логова. Зализывая раны и ссадины, он всё приговаривал:

— Что делать! Если каждый день тебе говорят, что ты великий, надо быть поистине великим, чтобы не поверить!

— О учитель, взгляни на этот куст шиповника! Сколько же времени понадобилось, чтобы отточить на нём все шипы?

— Глупец! Аллах только сказал: «Отточись!» — и всё отточилось.

— Но ответь мне, учитель, зачем он так сказал?!

Было или не было, разговорились однажды кошка и мышка. Мышка сидела в норе, а кошка — возле норы. Потолковали о делах, о здоровье, о том о сём, а потом кошка и говорит:

— Мышка, а мышка! Выйди из норки, я тебе кусочек бараньего сала дам.

— Сало — это лучшее, что придумал аллах, — отвечала мышь, — и, если бы оно у тебя действительно было, ты б его сама съела. Я поступила бы только так. Конечно, кошки глупее мышей, но ведь не настолько!

Было или не было, разговорились как-то воробей и курица. Воробей сидел на каменной ограде, а курица прохаживалась внизу.

— Послушай, тебе не надоело всё ходить да клевать? — спросил воробей. — Ведь ты летать разучилась.

— Неправда! — обиделась курица. Она изо всех сил замахала крыльями и взгромоздилась на ограду. — А вот ты скажи: не надоело тебе всё летать да прыгать? Живи в курятнике. Хозяйка будет подсыпать зерно в твою кормушку — клюй, не зная забот, пока не разъешься с курицу. Правда, из тебя могут сварить суп, но ведь это бывает не чаще, чем раз в жизни. Можно и потерпеть!..

Тут подул сильный ветер. Курица, как ни держалась за ограду, всё-таки слетела вниз. А воробей расправил крылышки, полетал вокруг да и снова сел на ограду.

— Теперь видишь, — сказал он, — ты большая и сильная, но надеешься в жизни только на кормушку. Вот и в полёте ты хотела опереться на каменную стену. А я опираюсь только на свои крылья и в жизни сам себе опора.

А ещё рассказывают, что однажды богач Кутуб-хан, проходя по двору, обронил монету в одну ану. Пролетавшая мимо ворона подхватила монетку и унесла в своё гнездо — вороны, как известно, очень любят всё, что блестит. Мы, люди, их понимаем, правда?

Кутуб-хан огорчился и полез на дерево. Трудно ему пришлось, но ведь он лез за деньгами! К удивлению всей деревни, он добрался до самой вершины и отобрал у воровки своё достояние. Но слезать оказалось труднее — ему б догадаться да уронить монету на землю… Кутуб-хан застрял между небом и землей и стал звать на помощь.

Старейшие и мудрейшие собрались под деревом на совет. Разные были мнения.

— Пусть закроет глаза и прыгает!

— Нет, надо дерево спилить!

— Лучше бы построить рядом с деревом башню. За полгода можно построить…

Но Кутуб-хан сам придумал, как снимать его с дерева.

— Эй вы, глупцы! — крикнул он. — Кидайте-ка мне сюда верёвку!

Исполнили.

Кутуб-хан обвязался верёвкой и отдал новое приказание:

— А теперь — тяните! Дружней!

Исполнили…

Кутуб-хан месяц пролежал в постели, еще три месяца хромал на обе ноги и ещё три года торговался с врачом, лечившим его переломы и вывихи. И всю жизнь удивлялся:

— Не понимаю, почему мне так не повезло? Каждый день таскаю этой же верёвкой вёдра из колодца, и ни одно не разбилось…

Рассказывают, что однажды вышел Кутуб-хан из дому босиком.

— О-ох! У-у! Вввай! — Это он так кричит, потому что наступил на острый-преострый гвоздь. — Ха-ха-ха! Хо-хо-хо! Хе-хе-хе! — Это он так смеётся.

Что он заплакал — это понятно. А вот к чему бы смеяться, когда больно и кровь льётся вовсю?

Дело всё в том, что Кутуб-хан, осмотрев рану, огорчился и в то же время обрадовался, засмеялся и одновременно заплакал:

— Проклятье шайтану, как я себе ногу разворотил! Хвала аллаху, туфель на мне не было: проткнёшь пятку — пятке больно, а проткнёшь туфлю, которая денег стоит, — душа болит!

Собрался Кутуб-хан пообедать.

Известно: кто любит деньги, тот любит только деньги. Поэтому приказал богатей своему слуге:

— Неси на стол обед, а потом запри ворота и говори всем, что меня нет дома. Не люблю гостей!

Услышал эти слова сын Кутуб-хана. А известно: у богатого отца часто сын душой нищ. Вот он и говорит:

— О отец! А не лучше ли будет, если слуга сперва скажет всем соседям, что нас нет дома, потом запрёт ворота и лишь после этого подаст обед.

Выслушал взрослый скупец юного скрягу, огорчился и в то же время обрадовался, засмеялся и одновременно заплакал:

— Когда на старости лет мой сын откажется меня кормить, утешительно мне будет сознавать, что сын мой пошёл в меня!

Однажды на пиру Кутуб-хана посадили рядом с нищим поэтом. Кутуб-хан был, конечно, недоволен и, чтобы унизить юношу, спросил: