-Не знаю ... Я никогда не был достаточно хорош для тебя.
Бессовестно последовательный в своем эгоизме он нехотя вытянул из себя, как вырвал пучек ни в чем не повинных стеблей с мокрыми комочками земли на волосках корней-торпедок.
-Ты когда нибудь любила его?
-Нет.
Астрел швырнул пучек себе за спину и отряхнул руки.
-Ты ответила так скоро, даже не переспросив о ком ...
-Когда же ты наконец повзрослеешь и поймешь, что Валерка Самородов - это единственная моя преграда не позволившая мне раствориться в тебе полностью до сих пор.
-С рожками и ножками?
-С колечками и овечками. А лицо такое довольное делать не стоит. А то я чувствую себя полной дурой что вот так запросто, без шубок и прочих контрибуций созналась тебе в этом.
Поступки мужчин это доказательства силы чувств.
Он подхватил ее на руки. Как не делал давно. С тех пор как дети стали все понимать.
А взрослые перестали ...
Неподалеку, на пятом километре, сразу через переезд, на этой стороне "Крикливой Грэтты", находились общевойсковые склады.
Как капля жира стекающая по обжаренной горячей лытке, полноприводник мчался с горы к зданию управляющей конторы. Двигатель гудел нагло и напевно. На последних метрах Пешеван заглушил мотор и машина зашуршала покатившись накатом.
-На голодный желудок ничего делать нельзя. Не годится. Нервы оставишь. Как ты собираешься понять нас Фраков, если не будешь употреблять любимую нами пищу?! Все надо попробовать.
Рон знал какие цели преследует Пешеван и был пришибленно тих, царапнув обкусанным ногтем панель обтерханного полноприводника. Его подживающее лицо переливалось всеми цветами радуги.
Грау Альвес Пешеван изъявил желание отведать на ужин в обществе вражеского десантера улиточных сеченей из горячего источника под чесночным соусом и майонезом. По крайней мере обещано было так.
По законам высшей дипломатии Рон мог расценивать это как кулинарную месть за пугливое поведение некоторых, во время демонстрации "Аквармики". Больше все это походило на насмешку со стороны главы тайной службы. Издевательское поощрение.
Они заехали на войсковой склад и пока Пешеван, самолично выбирая, одалживался щипчиками для колки золотисто-оранжевых панцирей, скребком для выковыривания улиток и какой нибудь емкостью, Рон и двое оставшихся его сторожить егерей "коммандос" смотрели телевизор. Экран был маленьким, встроенным в переднюю панель автомобиля. Там речь держал тот же любитель улиток, только в записи. Пешеван на экране был в новенькой форме с золотыми позументами и малиновыми лацканами обшитыми по краю вышивкой в виде листьев краколиста. Погоны обмахнули с неба звездную пыль и тонкая, чуть сероватая водолазка трикотажной стоечкой облегала бычью шею Грау Альвеса Пешевана. Говорил он с удовольствием в своей привлекательной манере лидера:
"Они воровской самонадеянной шайкой крались по нашим улицам совершая шпионский рейд, беззастенчиво заглядывая в окна домов и тревожа покой мирных граждан вынашивали преступные замыслы и вероломно готовили их осуществление. Хладнокровно и расчетливо всаживали сталь и палили из всех стволов, убивая наших братьев и отцов выступивших на защиту своего отвоеванного мира ..."
Пешеван охотно показывал в улыбке ровные, красивые зубы. У него были повадки кино звезды. Он широко улыбался той улыбкой славного парня, которая должна завораживать женщин любого возраста.
" ... Я верю в безопасность, не потенциальную, а официальную и реальную. Без страстей, с одной только осмысленной полезностью. Силой возложенной на меня власти я и мои товарищи предотвратили масштабный террористический акт, при осуществлении которого могли погибнуть тысячи ни в чем не повинных граждан Фракены. Вражеские лазутчики попрали законы Божьи и человеческие и они ответят за свой преступный грех."
Рон сидел на переднем сиденье, совсем рядом с экраном. Оба "коммандос" у него за спиной. Один зевнул и со стоном потянулся. Бдительно спокойные, егеря позволяли себе слабину. В этом тоже была какая-то особая презрительная вежливость, знать что предателю некуда бежать и делать вид что стерегут его возможный побег. Не слишком тонко отыгрывая служебное рвение по приказу главы тайной службы.
Трансляция повторялась весь день.
Шландая в закатанных штанинах, в майке-алкоголичке и драной соломенной шляпе идущий от склада басяк никак не мог быть тем же человеком, которого транслировал светящийся экран. В левой руке главы тайной службы покачивалось эмалированное ведро с погнутой ручкой, в котором позвякивал скребок с щипчиками. Правой он хлестко размахивал как розгой и шел к машине проветривая подсачек.
Изображение передернулось, зарябило, порвалось и вдруг картинка вновь обрела четкость. Худенькая, тревожно стреляющая глазами девушка, с короткой, чуть растрепанной стрижкой пыталась перекрыть улыбкой охватившее ее волнение. Белый, безупречно лаковый особняк Магерата Правительственного Национального Союза за ее спиной фарфоровой безделушкой прятался за тернистые кусты многочисленных клумб. Ветер тряписто колебал флаги. Телеведущая открыла рот и торопливым голосом звонко произнесла:
-Скандалом закончилось подведение итогов голосования за право обладание спорной планетой. Астрел Сатерлан, признанный "Правовержец" для решения данного вопроса узаконил ее владение за Перво землянами. Рядом компетентных лиц предложено усомниться в дееспособности наследного хомодермика. Но при всей своей юридической весомости они, по хорошо известным причинам, отказывались выдвинуть обвинение ему лично. Обстоятельства выясняются.
Скрывая лихорадочное возбуждение Рон, с пьянящим замиранием, просмотрел тут же последовавший повтор экстренного репортажа от здания Магерата. В какой мере проделанная ими невероятно трудная солдатская работа имела отношение к этому сообщению космодесантник мог открыть только теперь.
Егеря "коммандос" сопели и шипели за спиной как выстрелившая из пламени головешка, сразу угодившая в лужу. Один не то заговорил, не то завыл с надрывом:
-Потрясающая лажа!
Второй пихнул его в бок и оба завозились на своих сиденьях.
Хищный, радостный и стремительно пыльный Пешеван запрыгнул в машину на водительское сиденье. Он почуял неладное тотчас.
По телевизору уже начинался новый повтор главной новости дня.
Парус терзаемый бурей был менее переменчив чем мимика на его лице. Рон теперь смотрел только на него: на эту смену дня и ночи, на трение тектонических плит его зажимающихся челюстей, на урочища и распадки меж набухающими желваками. Порывисто сверкнувший взгляд казался остро хрустальным. Как алмаз в стеклорезе. Пешеван незамедлительно полоснул глазами. Его рот шарил по крохотному пространству кабины:
-Это ему цацки что ли подарки такие делать?!- Пешеван опомнился и переведя дыхание улыбнулся.- Да нет, не может этого быть,-обнадежил себя глава тайной службы, но это не помогло.
Незыблемый, дерзкий, поживший, способный таить свое ехидное злорадство сколько душе будет угодно, глава тайной службы постепенно приходил в себя. Пешеван огляделся вокруг, будто ища поддержку и неминуемо натолкнулся на Рона.
-У меня соблазн. Можно я тебе что нибудь сломаю? Нос например?
В глазах Рона было столько созерцательного равнодушия, что казалось будто пустота смотрит сквозь степь и ледяную пустыню, прямо на кончик, обросшего капельками пота, носа главы тайной службы.
-Часть нашей профессии - умение проигрывать. Обходитесь без само предательств. Вы потом сами себе не простите.
-Нука, нука,- едва не перекосившееся яростью лицо Пешевана вытянулось, выправляясь от любопытства.- Ты никак знаешь откуда у этого бредового сообщения ноги растут?
Рон прислонил голову к подголовнику. Когда он заговорил, его слова были сухи и так же отчуждены, как и выбранная им поза:
-Спутник пропустил сквозь усилитель ультра частотные волны, читая и записывая телевизионный сигнал экстренного выпуска новостей. Переформатировал, упаковав серию импульсов и переслал импульсным передатчиком на борт обтекаемо устремленных клиперов. У пилотов дрейфующей пятерки кораблей позиция "В шлеме". Готовность исчезнуть в сингуляризованное пространство две минуты. Вашей аэрокосмической разведке все равно не успеть с перехватом. Перво земляне узнают о решении "Правовержца".
