Ощущая себя прозрачным, видимым насквозь, Рон взирал на снайпера отменившего свой выстрел с невольным уважением.
У каждого свой крест и свое распятие за спиной.
И снова был день.
Рон тихо снялся с точки наблюдения, размышляя о некой великой силе выживания человечества через принципы. Он материализовался из лесополосы взъерошенно трогательный и чересчур серьезный, стряхивая колючий пух какого-то растения.
Подтверждая сотрясение земли сквозь однообразную обязательность света над полем нарастала огромная, стремительно увеличивающаяся тень. Непомерно торжественный нахлобучивающийся над всем полем звук рвался из галактических пучин. Сквозь светлое и дневное размеренно гудел опускающийся космос, заполняя портал твердым телом спускающегося корабля.
Рон поспешал. Дрожащей полоской благоденствовал на солнышке Карэл Крейг. Вокруг его ног шелестело и шуршало спелое золото колосьев. Он уже простился с Иллари и Парсом, ушедшими далеко вперед, чьи краски съедала громадная плывущая тень.
Человек, как мера всех вещей, отрешенно думал о целесообразности добра, как всему в мире назначенной цене.
Они обнялись. Рон страстно и радостно что-то прокричал ему в самое ухо, от чего искорки эмоций в тревожном взгляде Карэла Крейга вспыхнули и приобрели ровный спокойный свет. В это последнее мгновение основным консолидирующим фактором, главным отступным чувством была взаимная расположенность двух людей рефлексирующих в разных мирах и осознающих мистическое, до мурашек таинство вариантности будущего.
Тихий звон уходящего в иное пространства завершился саморегулирующейся трансформацией корабля. Ощутимая симметрия спускаемого аппарата обрела обтекаемые обводы характерно уплощенный, уширенный и оперенный стабилизаторами корпус. Брюхо "левиафана" было просто огромным. Вытянутая седловина корабля рассеклась формируя обрез приемного люка. Загудев поползла вверх и вниз вынося бортовой пандус и завершая малость отделяющую корабль от абсолютного касания планеты.
Пробежавшись легконогий Рон быстро нагнал своих товарищей. Те стояли у разверстой бездны корабельного трюма. Не броско мужественный Парс доблестно помалкивал, глядя непрошибаемо и в то же время восторженно в мягкое свечение убегающих внутрь огоньков. Иллари окинул Рона любопытствующим, полыхнувшим опасочкой взглядом и привычно проворчал:
-Где тебя вечно носит?! Мы скоро отправляемся. А тебя ищи свищи.- напустился он на него.
Отдышавшийся спокойный Рон смотрел с шутливым смирением, ясно и весело:
-Ничего не поделаешь, мне итак пришлось приложить немалые усилия чтобы зашнуровать каждую дырочку на ботинках которые привели нас в точку эвакуации.
Честолюбивый Иллари поставил ногу на основание пандуса и продолжая играть на позициях командира сказал рыкающей скороговоркой, точно избавляясь от вечной неловкости, которую испытывает обычный человек рядом с оперативным провидцем:
-Ты все знал,- он мягко смазал кулаком по его скуле.- Все знал с самого начала и мне ни словечка ...
Светлые локоны Рона словно кипели на ветру по краям плотно затянутой банданы. Он впервые позволил себе посмотреть на Иллари мудрым взором снисходительного превосходства и с интонацией заговорщика произнес:
-Когда ты точно знаешь путь, легче идти до конца. Я бы никогда не сунулся в чужой монастырь, если бы вначале хорошенько не ознакомился с его уставом. Уверять не стану, но признаюсь честно,- Рон попытался небрежно с плутовщинкой усмехнуться легкой, чуть-чуть грустной улыбкой:- Иногда я действовал наугад ...
Судьбою управляет мимолетность
В погоне за возможностью добра
Что кажется порою неотложным
Спокойно ждет когда придет пора
Когда резон, когда уже совпало
Когда ты знаешь точно наперед
Судьба исполнит все что загадала
И все равно кому-то повезет.
Юрий Шубин
