— Подделка, — сказал Гарви.

— Чушь. Булочки — что, поддельные или настоящие?

— Все равно подделка.

— Гарви, ты совсем спятил со своим правдолюбием. Послушай, ты сидишь в кругу семьи — самых близких, любимых людей. Ты в полной безопасности. Сьюзи — твоя жена. Я — ее брат. Рути — моя жена. Плоть от плоти, кровь от крови. Кто тебя выдаст? Я — зачем мне сворачивать шею курице, которая несет золотые яйца? Рути — да я ей за это все кости переломаю.

— Это уж точно, — с готовностью поддакнула Рути. — Я это подтверждаю. Он мне все кости переломает.

— Сьюзи? Сьюзи, ты выдашь Гарви?

— Ни за что, черт возьми.

— Жена не может свидетельствовать против своего мужа. Вот что я говорю тебе. Плоть от плоти, кровь от крови, — продолжил Дэйв.

— Представь себе, — сказала Сьюзи, — что это просто шуточное развлечение. Представь, что мы играем в монополию, или что-то в этом роде. Сделай это как бы для смеха. Дэйв говорит: «Достань из воздуха десятидолларовую купюру». Ты достаешь. Ну и что тут такого?

— Может быть, один доллар? — предложил Гарви, поскольку доводы были слишком убедительными.

— Хорошо, — сказал Дэйв и достал из кармана однодолларовую бумажку. — Я бы сам мог догадаться, Гарви. Сегодня один доллар ничего не стоит. Ничего, ничего. Все равно что пустышка, — он расправил банкноту на столе. — Знаешь, когда я был ребенком, на это еще можно было что-то купить. Но не сейчас. Увы.

Гарви кивнул, глубоко вздохнул, протянул руку и выхватил из воздуха долларовую банкноту.

Сьюзи взвизгнула от удовольствия, а Рути радостно захлопала в ладоши. Дэйв ухмыльнулся, взял у Гарви купюру, положил рядом с той, что уже была на столе, и внимательно сравнил. Потом он покачал головой.

— Ты дал маху, Гарви.

— Что ты имеешь в виду, говоря что я «дал маху»?

— Это похоже на долларовую купюру, но и только. Портрет Вашингтона вышел хорошо, есть надпись «один доллар», но цвет не совсем такой, слишком уж зеленый…

— Ты упустил мелкий шрифт, — воскликнула Рути. — Вот здесь, где говорится, что она является законным средством уплаты всех долговых обязательств, государственных и частных… ты упустил это.

Гарви тоже заметил разницу. Узоры сильно отличались, печать министерства финансов имела тот же цвет, что и вся банкнота. Что же касалось оборотной стороны, то она напоминала подлинную купюру лишь очень отдаленно.

— О’кей, о’кей… не волнуйся, — сказал Дэйв. — Нельзя было ожидать, что у тебя все получится с первого раза. Тебе надо только как следует рассмотреть подлинный доллар, а потом попробовать снова.

— Мне что-то не хочется.

— Давай, Гарви, давай. Не трусь. Хочешь попробовать с десяткой?

— Нет, лучше опять с одним долларом.

Он протянул руку в воздух и добыл еще одну долларовую бумажку. Все присутствующие с интересом осмотрели ее.

— Хорошо, хорошо, — сказал Дэйв. — Не очень совершенно, Гарви… ты немножко оплошал с печатью, да и бумага не та. Но на этот раз гораздо лучше. Держу пари, эту банкноту можно пустить в обращение.

— Нет! — Гарви схватил обе фальшивые банкноты и сунул в карман.

— Хорошо, хорошо… не расхолаживайся, Гарви. Попробуем еще раз.

— Нет.

— Почему «нет»?

— Я устал. Мне надо подумать. Я почти схожу с ума от всего этого. Представь, если бы это произошло с тобой.

— О Господи, да я бы скупил весь «Дженерал моторе» еще до конца недели.

— Ну, а я не уверен, что хочу купить «Дженерал моторе». Надо подумать.

— Гарви прав, — вставила словечко Сьюзи. — Ты слишком напорист, Дэйв. Гарви имеет право подумать обо всем.

— Пока он думает, талант пропадет.

— С чего ты взял?

— Он проявился внезапно? Внезапно! Значит, и исчезнуть может внезапно.

— Все равно, — преданно сказала Сьюзи. — Гарви имеет право подумать.

— О’кей! Я не хочу выглядеть безрассудным. Единственное, о чем я тебя прошу — когда он надумает, позвони мне. Я подберу несколько двадцати- и пятидесятидолларовых бумажек.

— Я позвоню тебе.

— О’кей. Только не забудь.

Когда Дэйв с Рути уехали, Гарви спросил у жены, почему она согласилась позвонить.

— Я видеть не хочу Дэйва, — сказал он. — Вы оба относитесь ко мне, как к слабоумному.

— Я согласилась, чтобы только выпроводить его.

— Хочется верить, что ты на моей стороне, а не на его.

— Это нечестно! Я всегда на твоей стороне. Ты прекрасно знаешь об этом.

— Не знаю.

— Хорошо, давай раздуем из этого большой скандал! Они ушли, а ты думай что хочешь. — Сьюзи гордо прошествовала в спальню, хлопнула дверью и включила телевизор.

Гарви сел в гостиной и погрузился в мрачные раздумья. Потом он достал неудавшиеся долларовые банкноты, взглянул на них, порвал на кусочки, пошел в ванную и спустил обрывки в канализацию.

Полдень уже давным-давно миновал. Начинался вечер, и стало смеркаться, так что он почувствовал голод. Он пошел на кухню, взял пива и хлеба с ветчиной. Между тем ему сильно хотелось гамбургера, но не такого, каких было много в холодильнике — безвкусного и жесткого, а мягкого, сочного и с розовой серединой. С грустью подумав о том, что женился на плохой стряпухе, он выхватил великолепный гамбургер прямо из воздуха. Только он успел откусить кусочек, как вошла Сьюзи.

— Ты совсем обо мне не думаешь, — заявила она. — Я, может, умираю с голоду, а ты тут сидишь и набиваешь себе брюхо.

— С каких это пор ты умираешь с голоду?

— Где ты взял гамбургер?

Он достал из воздуха еще один и положил перед ней.

— В нем полно лука, — заявила Сьюзи. — А ты знаешь, что лук я терпеть не могу.

Гарви резко поднялся и выбросил гамбургер в мусорное ведро.

— Гарви, что ты делаешь?

— Ты же не любишь лук.

— Стоило из-за этого выбрасывать целый гамбургер!

— А почему бы и нет? — Гарви понял, что сильно изменился. Еще вчера он ни за что не позволил бы себе спросить: «А почему бы и нет?» Почему бы и нет? Он выхватил из воздуха новый гамбургер: без лука, сухой и жесткий, такой же, каких полно было в холодильнике.

— Угощайся, — произнес он.

Она откусила здоровый кусок и с набитым ртом сообщила ему, что он ведет себя очень странно.

— Как это — странно?

— Ты просто странно ведешь себя, Гарви. Ты должен признать, что ведешь себя странно.

— А сама ты не видишь, в каком я оказался положении?

— В каком?

— Во мне появилось что-то новое… Я могу извлекать предметы из воздуха. Это совсем… Это что-то совсем необыкновенное. Хочешь, например, шоколадного пирога? — он протянул руку, достал кусок слоеного шоколадного пирога и положил его перед Сьюзи. — Каков он на вкус? Попробуй.

— Гарви, я еще не доела гамбургер; но ты не думай, что я не понимаю, что эти твои способности — очень необычное явление.

— Это слишком не похоже на меня — на большого ребенка, — сказал Гарви. — На сорокалетнего неудачника.

— Ты вовсе не неудачник, Гарви.

— Не обманывай себя. Я неудачник! Что у нас есть?.. Пять тысяч долларов на банковском счете, небольшая четырехкомнатная квартира… Детей нет, нет ничего, совершенно ничего. Я всего лишь огромный жирный нуль, а мне уже сорок один год.

— Мне не нравится, когда ты так говоришь, Гарви.

— Я говорю всего лишь о том, что мне надо как следует осознать все это. Мне надо привыкнуть к тому, что я могу доставать предметы из воздуха, к моему необычному таланту. Мне надо убедиться в собственных способностях.

— Зачем? Разве ты в них не веришь?

— И да, и нет. Вот почему мне надо подумать.

Сьюзи кивнула.

— Я понимаю. — Она как раз доела шоколадный пирог, после чего вновь пошла в спальню и включила телевизор.

Гарви прошел вслед за ней.

— Ну разве ты поняла меня? Почему ты всегда говоришь мне, что понимаешь?

Она пыталась сосредоточиться на телеэкране и помотала головой.

— Выключи ты этот чертов ящик! — не выдержав, заорал Гарви.

— Не кричи на меня!

— Тогда послушай меня. Ты видишь, как я достаю вещи из воздуха, и говоришь, что понимаешь меня. Я взял из воздуха кусок шоколадного пирога, и ты говоришь, что понимаешь меня. Я сам не понимаю, а ты говоришь, что понимаешь.