— Стало быть, ты миришься со скукой. Ты миришься со скучным, бессмысленным существованием. Ты миришься…

— Знаешь, тебе не следует работать допоздна, — сказала миссис Натли тихо. — Потом тебе трудно заснуть. Может, выпьешь стакан теплого молока?

— Почему ты не даешь мне закончить мысль?

— Я хотела принести тебе молоко. Это всегда помогало тебе уснуть.

Она вылезла из постели, включила лампу на ночном столике, надела халат и направилась в кухню. Там она подогрела молоко. Из банки в шкафу она взяла пакетик снотворного и высыпала порошок в стакан. Затем налила туда горячего молока. Муж выпил молоко под ее любящим взглядом.

— В молоко ты добавляешь волшебство, — сказал мистер Натли. — Извини, я раздражаюсь оттого, что не могу уснуть.

— Да, конечно.

— Просто я думаю целый день о тебе и…

— Но я так люблю этот дом.

Она подождала, пока его дыхание станет ровным и тихим.

— Бедный ты мой, — сказала она со вздохом, выждала еще десять минут, а затем встала и надела одежду из грубой ткани, походные ботинки, рубашку и свитер, осторожно спустилась по лестнице и вышла из дома.

Она пересекла сад в направлении сарая. Луна светила так ярко, что ей не понадобился висящий на поясе фонарь. В сарае лежал рюкзак, полный образцов растений, которые она собрала и систематизировала за последние три недели. Она заботливо обкладывала каждое растеньице сырым мхом, чтобы сохранить его свежесть, его теплые краски. Не то чтобы ей мало платили за работу. Мистер Натли был абсолютно прав. Квалификация должна достойно оплачиваться, и у нее была старая сумочка, наполовину заполненная алмазами. Миссис Натли хранила ее в верхнем ящике столика. Работодатели сразу объяснили ей, что в их краях алмазов не меньше, чем придорожных камешков у нас, так что миссис Натли не чувствовала неудобства за чрезмерную оплату.

Она вскинула рюкзак на плечи, вышла из сарая и направилась через холм в прятавшуюся за ним долину, где вдали от глаз циничных скептиков удобно устроилась летающая тарелка. Миссис Натли шла уверенной походкой пятидесятилетней женщины, поддерживающей отличную форму. В этом ей помогала работа на открытом воздухе. Она шла и думала, как хорошо было бы, если бы мистер Натли мог проводить свое время на природе, а не в душном городском офисе.

Надо сказать, что акция проводилась с немалым размахом: в США передача велась по трем национальным радиоканалам, в Англии по каналам Би-би-си, в остальных странах — на волнах самых популярных радиостанций. Не осталось в стороне и телевидение.

Сообщение гласило следующее:

«Вы должны обосновать, почему население Земли не может быть уничтожено».

Подпись была столь же простой и лаконичной:

«Аз есмь Господь Бог ваш».

Сообщение передавалось один раз в день, в одиннадцать часов утра в Нью-Йорке, десять часов утра в Чикаго, семь часов утра в Гонолулу, два часа ночи в Токио, в полночь в Бангкоке и так далее по всему земному шару. Информация читалась на всех языках мира, голос диктора был глубоким и спокойным, а сигнал обладал такой силой, что перекрывал любую передачу, которая транслировалась в данный момент.

Первая реакция была легко предсказуемой. Русские набросились на Соединенные Штаты, утверждая, что поскольку США, по их сведениям, по уши погрязли во всевозможных грехах, то они вряд ли остановятся и перед диверсионным загрязнением радио- и телевизионного эфира. США обвиняли в этом китайцев, а китайцы — Ватикан. Арабы обвиняли евреев, а французы — Билли Грэма, англичане — русских, а Ватикан безмолвствовал, занятый целым комплексом секретных расследований.

Короче, первые две недели, прошедшие с момента появления таинственных объявлений, были почти целиком посвящены взаимным обвинениям. Государства, организации, органы, секты, группы — словом, любые объединения, имеющие доступ к энергии, обвиняли друг друга, пытались выявить источник сигнала. Постепенно обвинения потонули в теле-, радио- и газетных дебатах по данному вопросу. Источник вещания обнаружить так и не удалось. Публичные обсуждения в конце концов были обнародованы. Частные — нет, что придает еще большую историческую ценность приводимым ниже выдержкам.

КРЕМЛЬ.

Резнов: — Я не радиоинженер. Вот товарищ Гриновский — радиоинженер. На его месте я тотчас отправился бы в школу еще лет на десять. Это лучше, чем на десять лет загреметь в Сибирь.

Гриновский: — Похоже, товарищ Резнов лучше меня разбирается в научных проблемах.

Болов: — Наглость, товарищ Гриновский, не заменяет компетентности. Товарищ Резнов — марксист, что позволяет ему проникать в самую суть дела.

Гриновский: — Вы тоже марксист, товарищ Болов, да к тому же министр связи. Почему же вы еще не проникли в самую суть дела?

Резнов: — Кончайте пререкаться. В вашем распоряжении — все возможности советской науки, товарищ Гриновский. Это не просто помехи на радиолиниях, это покушение на основные принципы нашей философии.

Гриновский: — Мы уже использовали все возможности советской науки.

Резнов: — И к чему же вы пришли?

Гриновский: — Ни к чему. Мы не знаем, откуда исходит сигнал.

Резное: — Товарищ Болов, что вы можете предложить в свете заявления товарища Гриновского?

Болов: — Мы можем расстрелять товарища Гриновского, а можем пригласить зайти сюда митрополита. Он ожидает в приемной.

Резное: — Кто вызвал митрополита?

Гриновский (слегка улыбаясь): — Я.

БЕЛЫЙ ДОМ.

Президент: — Где Билли? Я же предупредил его, что мы начнем в два часа. Где же он?

Госсекретарь: — Я лично звонил ему. Пока мы можем выслушать профессора Фостера из Массачусетского технологического института.

Президент: — Я хочу, чтобы Билли слышал, что скажет профессор Фостер.

Профессор Фостер: — У меня очень короткое сообщение. Оно напечатано в нескольких экземплярах. Я могу отдать один Билли или прочесть еще раз.

Министр юстиции: — Уверяю вас, за всем этим скрывается Си-би-эс. ЦРУ согласно со мной.

Федеральный министр связи: — Си-би-эс не скрывается за этим. Думаю, нам следует выслушать профессора Фостера. Он работает на переднем крае науки.

Президент: — Где Билли, черт возьми?

Министр обороны: — Должны послушать профессора Фостера. Если у него короткое сообщение, он еще раз зачитает его Билли.

(Открывается дверь. Входит Билли.)

Билли: — Приветствую всех. Да благословит вас Бог.

Министр юстиции: — Вы уверены, что говорите от его лица?

Президент: — Профессор Фостер имеет сообщить нам кое-что. Всю прошедшую неделю он провел в совещаниях с моей специальной ученой комиссией. Зачитайте ваше сообщение, профессор.

Профессор Фостер: — Зачитываю. «Несмотря на все наши усилия, нам не удалось выявить источник сигнала».

Президент: — Это все?

Профессор Фостер: — Да, сэр. Это все.

Министр юстиции: — Черт возьми, сэр, уж вы-то должны знать, откуда исходит сигнал. Из космоса? С Земли? Это проделки русских?

Профессор Фостер: — Я придерживаюсь своего заявления.

Президент: — Итак, от нас требуют обоснования. Билли, мы можем дать обоснование?

Билли: — Я думаю об этом.

Президент: — Да или нет?

(Молчание.)

ИЕРУСАЛИМ.

Премьер-министр: — По предложению профессора Гольдберга я пригласил на это собрание раввина Коэна.

Министр иностранных дел: — Зачем? Чтобы еще больше усложнить эту мистификацию?

Премьер-министр: — Давайте выслушаем профессора Гольдберга.

Профессор Гольдберг: — Мы безуспешно работали над этой проблемой денно и нощно, затем связались с американцами. Они тоже не могут определить источник сигнала. Полагаю, нам следует выслушать раввина Коэна.