На биологии вышел отвечать заданную на дом тему, причём ответил её блестяще, хотя абсолютно не помню, чтобы учил её. Вчерашний день вообще заканчивается сном на кухне после разговора с Карен. Меня мучает вопрос о том, кто нажал эту таинственную кнопку и что, собственно, случилось. Миллион загадок, и я думаю, что на них всё-таки можно ответить, просто нужно подождать, рассмотреть более детально и в спокойной обстановке. Я же не верю в паранормальные явления, хотя в моём окружении – прошлом окружении – такие личности водились. Мы с Карен никогда не затрагивали эту тему.

После школы я вызвался проводить Билла, но он решил сам зайти ко мне, пользуясь тем случаем, что родителей нет дома. Судя по нашим разговорам, он с ними знаком, и они радушно его принимают в качестве моего лучшего друга. Ещё бы неплохо узнать, известна ли им моя… ориентация, в которой я теперь сам не уверен. Это нынешний бред, или так всегда было, просто я тщательно скрывал от себя подобные наклонности? Тогда получается, что мне просто спустили тормоза.

Лифт в подъезде не работает, и нам приходится подниматься на двенадцатый этаж пешком. Билл излучает энергию и выглядит очень бодро, чего, наверное, не скажешь обо мне.

- Эй, очнись! Хороший ведь день, да?

Невозможно не согласиться, когда тебя спрашивает такой человек, святящийся изнутри и всячески располагающий.

- С самого утра! – восклицаю я и тяну его за руку к своей двери. – Может, чего сварганить или просто кофе налить?

- Да мы и в школе нормально поели.

Я верил, что мои родители не бросят меня на произвол судьбы. С готовкой у меня не очень, поэтому лучше либо снабдить холодильник провизией, которая не нуждается в кулинарных искусствах, либо учесть, что я, помимо школы, буду шляться по питейным заведениям. Кстати, нужно продумать мой сегодняшний ужин, мне как-то не улыбается снова пиццу есть.

Роюсь в шкафах на кухне, Билл переключает каналы по телевизору, пытаясь найти что-нибудь интереснее скучных передач и фильмов, ни один из которых его не привлёк. Меня, впрочем, тоже.

- Билл… - Билл резко поднимает взгляд на меня, отрываясь от журнала с программой, который успел где-то взять, и я чувствую себя неизлечимо больным. Прокашливаюсь и немного сипло говорю: - У нас, кажется, кофе закончился.

- Я и чаю попью, - махает рукой он. – Слушай, а ты не думал, где каникулы проведёшь?

- Каникулы? – изумляюсь я, бросая взгляд на календарь. – А ты не рано задумался-то?

Билл мотает головой и раскрывает передо мной журнал.

- Интересное местечко, заранее заказывать надо.

То ли дом отдыха, то ли ещё какая-то хрень недалеко от Берлина. Мне интересно узнавать такого знакомого вроде Билла лично. Впечатление, что нас познакомили заочно, рассказали мне о нём всё, что может знать близкий человек, я не замечаю какие-то только ему присущие жесты или манеры, потому что они для меня давно привычны, но что-то иногда привлекает внимание, словно я воочию вижу то, о чём мне когда-то тщательно втирали, уверяя, что я должен это запомнить. Может, прошлые жизни существуют? А если я ударился головой, потерял сознание, мне приснилось всё то, что было со мной когда-то, и теперь я не могу разграничить эти отрезки времени? Нет, бред какой-то.

- Ты предлагаешь туда поехать, когда у нас наметятся дожди и погодка станет не сахар?

- Неужели ты боишься дождей? Я не говорю, что именно сюда. Просто как вариант. К морю хочешь? – внезапно спрашивает он.

Его активность в продумывании чего-то ставит меня в тупик. За сегодняшний день Билл обмозговал сценариев двести того, как может пройти День рождения Аниты, хотя это событие не мирового масштаба и гостей будет от силы пятнадцать, насколько я понял. Анита раньше училась в школе при медицинской академии, а потом её семья переехала, и она пошла в обычную. А друзья всё равно остались, там её, наверняка, понимали больше, чем у нас, где никому не интересна селекция растений, развитие жизни в пробирке и чужие труды о стволовых клетках.

- Ты на меня так не накидывайся, подумать бы не помешало.

Я присаживаюсь рядом и придвигаю журнал к себе. Отдых для семьи, отдых для одиноких людей, отдых для пар. Замечательный отдых! Дыхание Билла щекочет щёку, и я невольно поворачиваюсь к нему.

Мои отношения… Отношения, которые я помню, всегда начинались очень легко, без перешагиваний каких-либо порогов, а в этот раз я думаю о том, что мы друзья или были друзьями. Чёрт, ну, ведь глупо вот так однажды утром признать, что дружба перетекла в чувство, и изменить свою позицию относительно человека.

- Я не знаю, как себя вести, - вдруг произносит Билл.

Он улыбается, закусив губу, и мне тут же начинает казаться, что я просто обязан ответить нечто уверенное, а в голове ничего подобного не вертится.

- Наверное, так, как хочется, - говорю несмело и чуть-чуть отстраняюсь от него, понимая, что меня уже повело и никакой чай не спасёт. Верните мне владение собой, без этого умения очень неудобно.

- Хорошо.

Поддаюсь навстречу поцелую, и мне мгновенно становится легче, точно данный Биллу совет служил успокоением для меня. Выбор стратегии, линии поведения – это всё ерунда. Иногда действительно нужно просто-напросто успокоиться и вести себя раскованно в соответствии с ситуацией, не заморачиваясь дополнительными вопросами типа «что делать с нашей дружбой?».

- Знаешь, - облизнувшись, начинает Билл. – У меня вот таких друзей давно не было. Точнее вообще не было, всё как-то одной дружбой обходились.

Не могу сориентироваться в ситуации, в мыслях снова какое-то помутнение, граничащее с отторжением. Я не принимаю происходящее и не принимаю это недовольство происходящим, мне было уютно, когда я сжился с моментом и не осмысливал ситуацию. Кто мне подарил вторую нишу для дополнительного мыслительного процесса? Делиться надвое не так здорово, как может представляться в детстве, в той же куче заветных мечтаний, в которой валяется желание обладать шапкой-невидимкой и волшебной палочкой.

- Я тоже в друзей не влюблялся.

Билл тут же выгибает бровь.

- Неужели? У меня такое обаяние?

- Да, сложно устоять.

Откуда-то из прошлого до меня что-то доносится, и я смотрю на него слегка прищурено, уже распрощавшись со всяким неудобством.

- А чай отменяется, или он у тебя особенный, и ждать, пока настоится, надо?

- О, сейчас.

Подрываюсь с места и спешу проверить заварочный чайник. Тот оказывается полным, что невольно наводит на мысли о том, что родители решили снабдить меня по полной программе. В загадках всё так же висит следующее: почему об их отъезде знали все, кроме меня?

- Сахар…

- Две.

- Просто мы нечасто чай пьём, - словно в оправдание говорю я. Не знал, сколько сахара он любит с чаем.

- Кстати, я тоже не знаю, сколько ты сахара кладёшь.

Меня перебивает на секунду, но сообразить удаётся на удивление быстро:

- Тоже две.

Напоминаю себе компьютер на рубеже веков: медленно выполняю умственные процессы. Может, проблемы не в психической болезни, а в умственной отсталости? Да вроде хорошо биологию рассказал.

- А позавчера ты меня угощал такими вкусными пирожными…

Что?

- Родители должны были купить перед отъездом.

И вот на свет уже показываются свежие пирожные с полосками джема, а у меня на лице появляется нервная улыбка, которую я ловлю в отражении от стекла на дверце шкафчика. Это даже больше растянутая ухмылка.

- Да-да, они! – Билл хлопает в ладоши, отчего тут же приходит сравнение с ребёнком, и неосторожным движением сбивает со стола пульт. – Я подниму, - останавливает он меня, когда я уже собирался подняться.

Похоже, у Билла дрожат руки, потому что пульт целенаправленно ускользает в прихожую.

- Ты пьян? – смеюсь я.

- Нет, просто от меня пульт сбежать хочет, - Билл застывает на корточках, неотрывно глядя куда-то в гостиную. – Том, а что у тебя..?

Подрываюсь с места и, едва не споткнувшись о сбитый ковёр, несусь в гостиную. Билл, отряхивая руки, встаёт позади меня, и мы вместе таращимся на уже знакомую мне надпись: «Наоборот».