Я принимаюсь ржать, осталось начать дрыгать ногами и в результате скатиться вниз, понеся значительные потери. Видел бы меня Билл, мне бы потом восстановили мозговую деятельность.

- А ты нет, что ли? Выдумываешь тут чушь всякую.

- То, что я делал там, переносится и сюда, - вдруг прекратив обращать внимание на мои придурства, принимается вещать Экарт. Наверное, думает, что это поможет. – Я делал запись в ежедневнике, запись подходит под два мира…

- Так почему ты не думаешь, что сделал её здесь, а не там?

Не реагирует на мой вопрос.

- Там я испортил кое-какие вещи и выкинул, здесь их нет, и мать допытывается, что стало с обивкой дивана, на которую я там пролил ликёр.

- У-у-у… Как весело. Хватит мне мозги румянить. У меня ничего подобного не происходит, ты стоишь и выдумываешь. Занялся бы чем-нибудь полезным, сходил бы в магазин и присмотрел новый диван, прикинул, сколько тебе придётся пахать и нашёл походящую работу. Всё полезнее.

Экарт издаёт какой-то рык и с остервенением садится на трибуну, обхватив голову руками. Похоже, я действительно безнадёжен. Мелькнувший во мне интерес сейчас куда-то испарился, остаётся только порадоваться. Нечего загружать себя всякими глупостями, от которых жить становится тяжелее. Меня всё устраивает? Ну, с натяжечкой можно сказать, что всё, так что пусть этот Экарт катится куда подальше.

- Тебе домой не пора?

- А тебе?

- Давай ещё подерёмся. Ты мне не друг, я тебе не друг, припоминая сентябрьские события, я могу обозлиться и вот прямо сейчас налететь на тебя за то, что всякую муру мне в кафе наговорил, - сладенько улыбаюсь, ожидая ответа, но Экарт молчит. – Язык проглотил, что ли? Мой тебе совет: иди домой, проспись, ночью отправься на покорение каких-нибудь вершин (я так и не понял, к чему ты тяготеешь), а утром очнись обновлённым человеком.

Экарт, наконец, поворачивается ко мне, потом встаёт и язвительно говорит на прощание:

- Ты однажды всё равно не сможешь отрицать то, что я тебе сказал.

- Да. Да.

Тоже поднимаюсь, но не спешу идти за ним. Экарт плетётся медленно, потом, не оборачиваясь, но словно почувствовав мой взгляд, ускоряет шаг и выходит со стадиона.

Экарт похож на энергетического вампира: мне теперь кажется, что из меня высосали приличный запас сил. Я всё-таки бурно реагировал, хотя и недостаточно бурно, чтобы этот парень был удовлетворён своим походом. Пусть ищет какую-нибудь другую жертву Карен, которая согласится разделить с ним все его терзания. Я не готов играть эту роль.

Мобильный разражается звонком, да не просто звонком, а звонком от Билла, и я бегу вон со стадиона, попутно отвечая на вызов.

- Ты разобрался с Цинсер?

- Да. Ты сейчас где?

- Бегу к тебе на всех парах.

Отключаюсь. Билл стоит на крыльце и озирается по сторонам, видимо, отыскивая меня.

- За тобой кто-то гонится?

- Близость встречи меня подстёгивает.

Билл смотрит на меня удивлённо, явно отмечая произошедшую перемену. После этого Экарта я даже осознал кое-что, так что спасибо ему.

С разбега налетаю на Билла и тут же притягиваю его к себе, целуя куда-то в ухо. Он, абсолютно не готовый к такому приветствию, смеётся, как от щекотки и отводит голову назад, чтобы видеть меня.

- Зрачки вроде нормальные. Так что ты принял?

- Может, допинг?

Он снова подвергается моей атаке, но на этот раз не пытается отстраниться, сжимает мои руки, то ли останавливая, то ли направляя, и с готовностью отвечает на поцелуи, за которые нас могут спихнуть со школьной территории, чтобы мы не развращали молодое поколение.

- Знаешь, я тут понял…

- В процессе бега? – с издёвкой подсказывает Билл, за что тут же получает шлепок по заднице.

- В процессе размышлений. Я тебя ни за что не хочу потерять.

Билл закатывает глаза и изображает, что падает в обморок.

- А где пламенное признание в любви?

Улыбаюсь, но молчу. Он понимает, что поставил нас обоих в неудобное положение, и спешит замять это всё.

- Но на самом деле я, конечно, ожидаю, что ты немедленно потащишь меня домой и…

- Молчи, тут дети бегают.

- Где?

- Где-то здесь.

Мы обнимаемся и выходим на оживлённую улицу. Расстёгнутая куртка и сумка болтаются на ветру, от этого неудобно, но я чувствую себя довольным жизнью и просто счастливым. Синхронно смотрим друг на друга и коротко целуемся. Когда-нибудь будет и пламенное признание в любви, я уверен.

***

Прошло четыре месяца. Жизнь вошла в привычную колею, и о том, что случилось со мной осенью прошлого года, я стал вспоминать гораздо реже. Должен согласиться с Экартом, которого после единственного нашего разговора больше не видел. Он действительно был прав, говоря о том, что нет никакой параллели. Я не знаю, что сотворила Карен, куда меня отправила, что сделала со всеми людьми, которые нас окружали… Очень хорошим объяснением является длительный сон, а после него транс. Правда, это довольно глупо, но мне необходимо хоть одно, хоть дурацкое, но рациональное толкование.

Саму Ромберг в городе больше не видели, и поговаривают, что квартиру её продали какой-то молодой семье. Будь я честным риэлтором, я бы посоветовал подыскать что-то другое. Но им никто не сказал, что там жила девушка, перевернувшая с ног на голову жизнь как минимум двух людей.

Если поразмыслить, то становится понятно, что обратным тот мир был в глобальном значении, а какие-то мелочи как будто не допревратились окончательно. Пороха не хватило. И с возвращением обратно такая же ерунда. Карен знала, что делала, но, видимо, обладала недостаточным умением. Быть может, у неё была какая-то конкретная цель, но именно из-за нехватки практики она не сумела её добиться. Но это уже не имеет значения.

Время расставило всё по своим местам, и я думаю, что совместить две реальности, как я того хотел, у меня получилось. Во всяком случае, я надел такие классные розовые очки, в которых минусы жизни практически незаметны.

В школе все успокоились. Есть такие люди, которых ничего не берёт, и даже новый слух о том, что замужняя математичка крутит интригу с директором, который обсуждают все, кому не лень, не привлекает их внимания. С такими субъектами пришлось разобраться с глазу на глаз, но я практически уверен, что они не всё поняли. А однажды ко мне подошла Брита и от лица своей компании с жалостливой улыбкой сказала, что им будет меня не хватать. Честно говоря, это было лишнее, потому что я плохо помню, чтобы им меня вообще когда-то хватало, и в этой фразе нет пошлого подтекста.

С Биллом… Билл… Об этом сложно говорить. Просто он постоянно рядом, и мне для полного счастья не хватает жить с ним в одном доме. Я могу проснуться и увидеть его в моей комнате, он может проснуться и увидеть меня в своей комнате. А потом мы весь день таскаемся вместе и расстаёмся около полуночи или позже, если на следующий день не нужно рано вставать. Я бесконечно рад, что Карен, Брита, ещё кто-то остались позади, что мне предоставили такой удачный случай быть вместе с этим человеком. Я искренне не понимаю, как мог раньше испытывать к нему антипатию. Теперь мне кажется, что на такое способен только больной. Если так, то меня вылечили, оживили от самого загадочного сна в моей жизни. И я его люблю.

Ученик во мне проснулся, и я подтянул все предметы, по которым у меня было не просто плачевное, а убийственное положение. Конечно, без Билла не обошлось, и я думаю, он сотворил нечто похожее на то, что было в прошлом учебном году не в этом мире, хотя я никогда не узнаю, что же конкретно тогда случилось.

Вообще, мы с ним долго разговаривали об учёбе в тот день, когда он мне сообщил, что собирается вытянуть из меня все силы, но заставить нормально учиться. Выяснилось, я не безнадёжен и голова на плечах всё-таки имеется. К сожалению, несмотря на мои открывшиеся способности к получению знаний, с профессией я так и не определился. Хирург – явно не моё. Но ведь ещё не слишком поздно, верно?

О моём приключении не знает никто, кроме смуглого парня, который теперь видится мне бесшабашным и способным поведать всему свету, где он побывал и кого из этого мира видел. Только ему никто не поверит, а я свою тайну унесу в могилу. Но об этом как-нибудь позже, когда я буду сидеть семидесятилетним стариком в плетёном кресле-качалке и рассказывать тому, кто возьмётся писать мои мемуары, странную историю, которая однажды со мной приключилась.