- Они, кажется, закончили дебаты.

Диди тоже прислушивается, и мы выходим из комнаты. Анита и Билл сидят с большой тарелкой, куда высыпаны чипсы, пялятся в стену и едят этот жареный картофель; берут его, не глядя, отчего он высыпается то на пол, то на диван.

- Вы решили загадить дом в знак примирения?

- Примирения хоть? – интересуется Диди.

Билл с философским видом кивает и слегка приподнимает тарелку, предлагая её нам.

- Я откажусь.

Диди словно выходит из своей глубокой задумчивости, он даже начинает улыбаться и присаживается прямо на столик.

- Встань, лось! – кричит Билл.

Он бьёт смеющегося друга по плечу и скидывает его. Тот быстро переползает на диван. Я следую его примеру, и за мной неотрывно следит Анита. Мне жутко интересно, до чего они договорились и к какому пришли выводу. Лицо у неё не выражает совсем ничего, только невозмутимое спокойствие, которое точно отксерокопировали и натянули на Билла. Правда, вырвавшийся у него крик известил, что с ним всё не настолько запущено.

- Меня не хотят убить?

- Что ты..! – тут же развивает мои сомнения Феллер. – Будет чествовать. Да, Билл?

Поворачиваюсь к Биллу с надеждой на прояснение ситуации, но он только кивает. Я уже жалею, что мы оставили их одних, пусть бы при мне говорили, а то что-то ничего не ясно.

- А можно как-то свернуть концерт и ответить нормально?

- Анита переоценила своё поведение и поняла, что была неправа, - замечательно, так бы сразу.

- И всё?

- Тебе что-то ещё нужно?

Протягиваю Аните руку, и она несильно её пожимает. Потом усмехается и как-то лукаво на меня смотрит, будто знает что-то из подполья, о чём сам я либо забыл, либо и не догадываюсь.

- Ну, а теперь мы пойдём.

Билл даже не пытается отговорить, встаёт, готовый проводить друзей.

- А вы зачем приходили-то? – спрашиваю я.

Ведь бывают всякие веские причины. Без звонка приходят либо когда звонить некогда, либо просто так.

- Да посидеть. У Билла телефон был выключен, а мы тут по городу шатались. Кстати, с нами не хотите?

Феллер переводит взгляд с меня на Билла, но мы оба отрицательно качаем головой, и они с Диди уходят, попрощавшись. «Пока» Аниты, адресованное мне, звучит очень даже дружелюбно, и я решаю перенести этот день в разряд удачных.

Когда дверь закрывается, Билл приваливается к ней и устало, но радостно наблюдает за недвижимым мной.

- О чём вы говорили?

- О том, что мы, как всегда, запали на нечто близкое.

Я не совсем понимаю эту фразу, точнее не понимаю вообще, но слово «запали» явно наводит на размышления. Билл отлепляется от двери и идёт в гостиную, утягивая меня за собой.

Мне вдруг вспоминается, что там Анита была влюблена, и пассией её представал Кай. Неужто под выражением «нечто близкое» Билл имел в виду меня и Кая? Забавно, конечно, но как могло случиться так, что в нашем обратном мире случилось то же самое? Я начинаю теряться в этих двух параллелях. Ведь должна быть какая-то закономерность или правило, допускающее подобные вещи. А может, это обыкновенное исключение, везде встречающееся?

- Когда же вы ещё так западали?

- Ну, я же не только отношения имел в виду.

Мы сидим с Биллом практически в тишине, изредка перекидываясь пустыми словами, ещё с полчаса, потом Билл смотрит на время и замечает, что с этого момента можно ждать прихода его родителей. Эта единственная причина, по которой я решаю ретироваться, хотя Билл и предлагает остаться ещё ненадолго.

Он спускается со мной в лифте и выходит на улицу. Уже темно, кое-где сквозь затянутое облаками небо пробиваются мелкие звёздочки, едва заметные из-за света фонарей, фар и других городских явлений.

- Том, ты же за меня замуж не собираешься? – застаёт меня врасплох Билл.

- Нет, - из меня вырывается лёгкий смешок.

- Вот и славно.

Билл подходит ближе, и я обнаруживаю, что скучал по тем мгновениям, когда можно было просто подойти и обнять, прикоснуться к губам. Чем он ближе, тем сильнее ощущение переплетения двух миров, я действительно перестаю их различать. Вроде бы есть разное в характерах этих Биллов, но именно в эту минуту я не могу заметить ни одного различия, даже самого ничтожного. У него вкус губ такой же, и поцелуй с ним ничем не отличается. Если закрыть глаза, то можно представить что угодно, хоть третью, четвёртую параллель. Отличия одно за другим стираются, и чем сильнее я прижимаю Билла к себе, тем отчётливее ощущение, что мы не расставались по чьей-то воле, что всё так и было. И это ощущение отчего-то очень-очень греет.

***

Мы с Биллом сидим на школьном крыльце после уроков. У него через двадцать минут начнутся занятия с Цинсер, а я ожидаю с ним за компанию.

- Она мне, конечно, открыла новые вещи, объяснила непонятное, но я уже подумываю, чтобы отказаться, мне вроде как хватит.

- Что тебя останавливает?

Билл поправляет волосы и одёргивает короткую куртку, как будто должен сообщить мне что-то важное.

- Мало ли что-то дельное расскажет.

- Ты прямо спроси, будет ли что-то дельное, и всё. Зачем время у себя отнимать?

- Ну да.

Он смотрит вперёд, позволяя мне любоваться его профилем. Билл сейчас умиротворённый, всем довольный, но слегка задумчивый по поводу этой биологии. Мне хочется запечатлеть его в эту секунду, но фотоаппарата под рукой нет. Пожалуй, надо восстановить базу снимков, а то за всё это время там не появилось ничего нового. Теперь и старого-то нет.

В школе слух о моей ориентации повернулся в другую сторону, и теперь народ судачит о том, что мы с Биллом встречаемся, хотя раньше у нас были не самые тёплые отношения. Некоторые личности со мной больше не разговаривают, и я искренне не понимаю и не желаю понимать их позицию. Собственно, мне от этого ни жарко ни холодно. Кай теперь реагирует совершенно спокойно, Берни я сделал выговор за длинный язык, а Иде, кажется, вообще пофиг. Когда со мной «серьёзно разговаривали», она не могла дождаться окончания этого идиотизма и потом быстро утащила меня подальше от парней, бросив, что в присутствии Берни-трепла, как она стала его называть, говорить ничего не будет. Берни хотел было обидеться, но Кай провёл с ним короткую терапию, состоявшую из одного предложения: «Сам виноват, кретин». А просила меня Ида разыграть небольшой спектакль перед молоденькой учительницей музыки, которая явилась к нам в гимназию сразу после университета. По знакомству, кажется. Мы устроили ей небольшое приветствие. Ида притворилась, что ей плохо, преподавательница потащила её, еле идущую, в медпункт, а я подменил ноты на что-то непонятное. Потом мы стояли под дверью и слушали, как она несмело играет полную хрень, которую не сразу распознала от волнения. Билл, правда, заметил, что это полная чушь, а я имел глупость напомнить ему граффити. Он посмотрел на меня, как на чокнутого, но ничего не сказал, предпочтя отвести это к неудавшимся шуткам.

Круг моих друзей-приятелей заметно сократился, и я думаю, это к лучшему. Выявились самые стойкие и те, кому со мной действительно интересно общаться. Сегодня вторник, а в пятницу я с небольшой компанией еду в одно место опробовать новый скейт, с какой-то радости купленный отцом. Билл со мной, сказал, что вооружится роликами, и ему этого будет достаточно.

В общем, всё налаживается. И, как это ни смешно, моя сексуальная жизнь тоже, очень даже.

- Это кто? – Билл пихает меня в плечо.

Прослеживаю его взгляд и замираю. Прямо на нас, неотрывно глядя на меня, идёт тот смуглый парнишка. Я не могу вспомнить его имени, хотя в голове что-то вертится.

- Понятия не имею, но я его где-то видел. Это бывший парень Карен.

- А Карен…

- Моя бывшая девушка.

Билл издаёт короткое: «О!», и смеётся. Он всё же не может поверить в мою былую натуральность, поэтому уверен, что я старательно боролся с собой. Так как борьба закончена, он посчитал, что можно теперь и повеселиться. Я тоже с ним веселюсь, но смеюсь не над собой, а над судьбой, которая у меня та ещё шутница.