- С чего ты взял? – я улыбаюсь, не в силах сдержаться.

- Ну, у тебя такое выражение лица… Секс спасёт мир?

Со смехом откидываюсь на спинку стула и снова принимаюсь за десерт, обида на который уже прошла. Всё же Кай неправ. Или об этом думало моё подсознание?

- Давай рассказывай, что там ещё было.

- А ты не хочешь более подробно поделиться своими отрывками?

Радуюсь, что всё вышло так удачно. Прямо подарок какой-то, хоть объясняться не придётся.

- Да нет, я же не писатель эротических романов.

- Слушай, Том, а попробуй себя на этом поприще! Я не уверен, что у тебя очень удачно предложения станут складываться поначалу, но идея будет отменно обставлена, я уверен.

Беру вторую ягоду с пирожного и кидаю в Кая, удачно поймавшего её ртом.

- Слушай, Ромео, ещё раз так сделаешь, я тебя придушу, - грозится парень, а мне остаётся только ехидно хихикать над своей выходкой.

Он видит подтекст в большем количестве вещей, чем я. Если бы Кай так не отреагировал, я бы ничего не понял. Это признаки… Чего?

- Ты ничего поведать-то не хочешь?

- А! Значит, в шок меня повергло…

Далее я слышу душещипательные и не очень истории о том, как я, то есть моя копия, бесцеремонно кинула Кая на каком-то празднестве, как я вдруг начинал себя вести привычно для всех (на этих моментах я тут же кивал, выставляя это так, будто помню). Оказывается, я много раз порывался поправить своё вновь ухудшившееся положение с оценками, но практически всегда это заканчивалось полным фиаско, потому что мне не удавалось сказать ни слова, и учителя бесились, считая, что я над ними издеваюсь. Класс в такие моменты особенно веселился. Несчастный тот-Том, наверняка хотел блеснуть знаниями.

У меня, оказывается, была пассия, которую звали Риной, что сейчас, в свете последних открытий, для Кая совершенно непонятно. Он меня вообще пытается напугать, что однажды детально разберётся с моей новоявленной ориентацией, потому что ему непонятно, как такое могло произойти. Зная Кая, могу сказать, что угрозу он претворит в жизнь, хотя необязательно в этом году, здесь сроки крайне эластичны.

Внимая историям о моих придурствах, дельных поступках и абсолютно ненормальных шараханий от друзей, съедаю второе пирожное, на котором уже клубничина, причём одна. Кай косится на меня, но я спешу заверить, что помню о его аллергии на эту ягоду, и он успокаивается.

Меня накрывает какая-то апатия, Кай рассказывает чуть ли не с бешеным увлечением, как будто давно хотел поделиться. Может, его что-то грызло, но с посторонним человеком обсуждать меня ему не хотелось. А так он выговаривается, и всё нормально. Единственная причина, по которой я бы не отказался прямо сейчас закончить вечер откровений, - Билл. Пытаюсь вдолбить в свою нерадивую голову, что он сейчас занят, но получается плохо.

***

- Ка-ай!

Мама раскидывает руки и зажимает Кая в объятия. Она любит всех моих друзей, безоговорочно и не спрашивая, сколько за ними грехов. Любит тех, кого часто видит, кого видит редко, о ком только слышит, и тех, о ком не знает, тоже безгранично любит. Я не представляю, откуда в ней это, но меня такое положение дел больше чем устраивает. Всегда хотелось сказать ей большое спасибо.

- Ты что так давно не заходил?

Кай кидает на меня короткий взгляд, давая знать, что виновником их долгого расставания с мамой являюсь я.

- Замотался, в учёбу вливаться пришлось. У нас ещё ремонт на квартире, - это для меня ново.

- Ты зря пообедал. Да, мама?

Она широко улыбается и кивает с видом мясника.

- Я очень красивый пирог приготовила.

- Может, вкусный? – пытаюсь поправить я.

Мама не отвечает, только немного наклоняет голову и весело зовёт нас на кухню.

- Если ты ещё раз так долго не будешь меня к себе приглашать, можешь забыть о нашей дружбе, - шутливо заявляет Кай и проходит первым.

Пока я развешиваю куртки, успеваю услышать россыпь хвалебных отзывов. На кухне моему взору предстаёт раскрашенное чудо, я так и застываю с открытым ртом.

- Это крем?

- Не только.

Обхожу стол и сажусь. Мне что-то не хочется суп, который уже греется в микроволновке, и тушёные овощи в тарелке тоже не прельщают.

- А с чего такое творение? И почему ты дома? – внезапно осеняет меня.

Кай, похоже, витает в облаках полностью счастливый и позабывший, что совсем недавно изливал мне душу.

- Я решила пока отойти от галереи. Меня, как художника, взяли на одну очень интересную работу.

- Рисовать торты?

- Разумеется, не только торты, всякое, включая стены. Правда, здорово? – Кай вместо меня усиленно кивает на радость мамы. – А ещё я с одним дизайнером договорилась… Нужно будет разрисовать несколько стен в доме, в котором она работает.

- Я тебя поздравляю! – говорю с улыбкой.

Интересные у мамы преобразования в жизни, я готов завидовать разнообразию. Думаю, такая постановка вещей ей больше нравится. А ещё она, хоть и художник, очень любит работать с людьми. На неё периодически находит, она запирается в комнате и рисует, но большую часть времени проводит с кем-то, вот и на работе её всегда окружают люди, ей не приходит в голову стать затворницей на пару месяцев, а потом выйти и представить свету свои работы на какой-нибудь выставке. Без общения она изнемогает.

- Вот вам нож, режьте.

Мама садится рядом, потом тут же вскакивает от писка микроволновки, и передо мной приземляется тарелка с супом.

- Съесть хочется, а резать нет, - признаётся Кай, однако берёт нож и оперативно режет пирог.

Мама с необыкновенно блаженным выражением лица следит за процессом, потом первая берёт кусок и пробует плоды своего труда.

- А ты ешь супчик, - обращается ко мне Кай, рискуя получить что-то повнушительнее малины.

Почему-то думаю о том, что Билл бы маме понравился. Да, я говорил, что она всех моих друзей любит просто за то, что они мои друзья. Но вот Кай ей полюбился не только за это, я точно знаю. Мы общаемся очень давно, и мама к нему быстро прикипела. Уверен, что Билл ей как человек тоже приглянулся бы. Понятия не имею, на чём я основываюсь, но обычно чутьё меня в таких вопросах не подводит.

У отца позиция другая, всех моих приятелей он жаловать не обещал и не жалует, но Кай тоже находится в его милости. Про Билла я с этой стороны пока думать побаиваюсь, моим родителям неплохо бы для начала узнать, что их сын стал геем. Вот так внезапно. И – да – это правда.

- Том, а почему ты про математику молчишь?

- А что с математикой?

Смотрю на Кая, тот приподнимает брови и отворачивается в сторону. Видимо, он что-то важное упустил. Но на уроках я ничего страшного не заметил.

- Как что? – мама вмиг становится серьёзной. – Ты исправил или нет?

Так, я умный, догадливый парень, сейчас смекну. Предполагаю, у меня там картина похлеще, чем в биологии. Чёрт, я чувствую себя настоящим дубом, который ничего не знает, не может вдолбить в пустую голову. Как же было хорошо там. Так хорошо, что вот…

- Исправлять Ассман всем на понедельник назначил.

Родительница довольно кивает и снова превращается в дружелюбную мамочку. А я всерьёз задумываюсь над тем, что происходит с моей учёбой. Можно говорить что угодно, мне поступать после этого класса, а я даже экзамены сдать такими темпами не смогу. Неужели у меня совсем нет мозгов?

Сей факт выкидывается из головы, как ненужный мусор, и я даже успокаиваюсь. О некоторых вещах просто не стоит думать, а вопрос учёбы для меня всегда был расплывчат…

- Кай, а ты определился с будущим? – интересуется мама, снова повергая меня в нечеловеческое уныние.

Вот почему, почему рядом со мной чёрт знает с какого времени не было Билла, который бы вправлял мне все думающие органы на место и наставлял на путь истинный? С другой стороны, я должен быть самостоятельным существом и без чьей-либо помощи принимать решения. Это всё, конечно, очень хорошо и заманчиво, но что делать, если решения не принимаются?