- А что это?

- Много будешь знать – скоро состаришься, - весело поясняет отец, и я только хмыкаю в ответ.

На сковороде мясо, обильно чем-то политое и, кажется, с сыром.

- В холодильнике салат с курицей, - говорит мама.

На миг в голове что-то проносится, но я, как обычно, не успеваю поймать. Почему-то очень хочется задать один глупый вопрос, и я не удерживаюсь:

- Салат и курица?

- Салат с курицей. Ну и что, что с мясом? – по-своему понимает мой вопрос мама. – Какая разница-то?

- Да нет, всё нормально.

Родители продолжают болтать, телевизор почти неслышно бормочет, мужчина в очках на фоне карты страны вещает о погоде.

Всё вдруг преображается и в очередной раз кажется проблематичным, а разбираться с неурядицами мне жуть, как не хочется.

- Вкусно, - с улыбкой говорю я, кивая отцу.

Тот улыбается и продолжает разговор с мамой. Я заблуждаюсь или действительно сижу тут исключительно формально? Стараюсь есть быстро, чтобы свалить отсюда как можно скорее. На меня давит атмосфера, и любые положительные мысли словно блокируются.

- Спасибо.

- На здоровье! – весело отвечает папа.

Загружаю тарелку в посудомойку и сбегаю к себе. В комнате уже душно потому, что я сижу с закрытой дверью. Беру мобильник и выхожу на балкон. На улице не очень тепло, и меня приятно обдаёт прохладным ветерком, напоминающим, что сейчас всё же осень и листья желтеют не от того, что им так захотелось.

Поигрываю телефоном, раздумывая, просто позвонить Биллу или куда-нибудь его пригласить. Или сориентироваться по ситуации? Останавливаюсь на последнем варианте и набираю заветный номер. Гудки идут так долго, что я уже подумываю перезвонить попозже, но Билл отвечает.

- То-ом, ты меня спас! – восклицает он, немедленно вызывая у меня улыбку. – Меня бы сейчас убили, - слышу, как на заднем фоне что-то падает и, похоже, разбивается. – Чёрт, Анель!

- Билл, что там происходит? – со смехом спрашиваю я, уловив в голосе интонацию истинного страдальца.

- У нас полный дом гостей. Из Австрии прилетели Шпинглеры, - я, видно, должен был слышать раньше эту фамилию, - родители, разумеется, безумно обрадовались, наприглашали их к нам с этим ужасным ребёнком; Шпинглеры с собой притащили ещё шесть человек, в итоге у нас пир горой, а я сижу с отвратительной дочерью Шпинглеров, которая только что расколотила мой аквариум.

- Аквариум? – я же был у него, но не видел никакого аквариума!

Охватывает паника: а вдруг я и что-то из насущного не помню?

- Да. Представляешь, вытащил его только сегодня, хотел купить парочку рыбок, а эта… А Анель его расколотила.

Слышу детский смех. Злобный детский смех. Мне никогда не доводилось наблюдать, чтобы дети так страшно смеялись.

- Сдаётся мне, тебя оставили с монстром, - сочувственно говорю я.

- Не то слово! – Билл шумно вздыхает. – А я-то думал, мы с тобой где-нибудь погуляем. У меня ещё уроков ворох.

Я едва не выдаю легкомысленное «не делай», но вовремя спохватываюсь, меня что-то останавливает. Как будто с языка срывается всё меньше слов, не подходящих ситуации и… людям?

- А когда они уедут?

- Такое ощущение, что минимум через неделю. У них всё только начинается, хотя они уже часа два свою бурную молодость вспоминают.

- Похоже, день такой. Мои на кухне занимаются тем же, мне даже не смешно.

Билл затихает, словно прислушивается, затем раздаётся пронзительный визг, и он тут же принимается прощаться:

- Она что-то нашла, - судорожно произносит Билл. – Том, я побежал, до завтра.

Ответить уже ничего не успеваю: кладёт трубку.

Ну, немного поговорили, хотя спасение Билла, кажется, провалилось с треском. А точнее со звоном. Интересно, он рыб для наблюдений приобрести хотел или это чисто эстетический порыв?

***

Будильник звонит как-то слишком странно, другой музыкой. Тянусь к телефону, чтобы отключить этот давящий кошмар, с закрытыми глазами наблюдая что-то из сна. Тот же самый, но ничего дальше женской руки я вспомнить не могу.

Беру мобильник и с удивлением понимаю, что никакой это не будильник, а звонок, причём от Билла. Его там за этой Анель всю ночь присматривать оставили? Наверное, она не спит ради того, чтобы доставать окружающих. Я её не видел, но мне уже страшно.

- Привет.

- Том, - голос у Билла, как у человека, поддавшегося чужому неблагородному влиянию.

- Ты что натворил?

Он переливчато смеётся, и я думаю о том, что был бы рад всегда просыпаться вот так. Пусть даже сейчас ещё шесть не стукнуло.

- Ещё ничего, - голос у него подозрительный. – Но собираюсь.

- О, Боже. Почему так рано?

- Военные тайны не выдаём. Я стою у твоего дома и готов ждать не более пяти минут, так что поторопись. И возьми рюкзак или сумку. Обязательно!

Ответить мне не позволяют. Ещё пару секунд валяюсь в постели, пытаясь вникнуть, что же он удумал, почему так рано и что мне сейчас-то делать. Потом подрываюсь с кровати и несусь в ванную, по дороге сбив ковёр и едва не растянувшись на полу. Я бы, наверняка, сломал нос. Быстро умываюсь, точно тренируюсь перед армией, и отваливаю одеваться. Из спальни родителей не слышно никаких шевелений, значит, я их не разбудил.

В последний момент вспоминаю, что ещё утро и беру с собой толстовку, надевая на ходу. Лифт опускает меня чересчур медленно, кажется, что такими темпами я засну в этой кабинке и будет мне сниться, будто меня одолела клаустрофобия, которой я вообще-то не страдаю.

У входа ждёт Билл с широкой улыбкой и задорным блеском в глазах. Весь его вид выражает заинтересованность в деле, о котором я пока ещё ничегошеньки не знаю.

- И что Ваша честь прикажет делать?

- Взять часть баллончиков, - как-то маниакально оповещает Билл.

И тут начинается совершенно непонятное мне действо. Ко мне в рюкзак кочуют баллончики с аэрозольной краской, которой рисуют граффити, Билл вручает мне какой-то эскиз и вопросительно на меня смотрит.

- Что?

- Не хочешь сказать мне, что это супер, ну и всё такое?

Билл потирает запястье, будто только что снял тяжёлые браслеты, и с лёгкой полуулыбкой наблюдает за мной. Шевелиться мне удаётся довольно просто и без привлечения посторонней помощи, но эта затея в голове с трудом уживается.

- Что ты хочешь испоганить таким варварским способом?

- Ха! – Билл упирает руки в бока и пинает меня в колено носком кроссовка. – Ещё раз так скажешь, я тебя самого разукрашу.

Поднимаю руки в сдающемся жесте и для пущей важности мотаю головой, дескать, ничего против не имею и спросил чисто из приличия, которое Билл, похоже, решил частично истребить.

- А тебе это вообще зачем надо? – спрашиваю, когда мы уже идём по немноголюдной улице.

- Смена действий, привнесение нового в жизнь и прочая муть.

Понятливо киваю, хотя на самом деле мне всё равно неясно, на кой фиг это всё Биллу надо. По-моему, он прекрасно олицетворяет новую жизнь и без подобных выходок. А если ещё подумать, то мне вся эта затея кое-что напоминает.

- Лучше бы в лес съездил, там бабочки.

- Ты меня, конечно, извини, но у тебя что-то со знаниями по биологии? – Билл смеётся, а мне остаётся разбираться с этими самыми отсутствующими когда-то знаниями.

Я ведь, в принципе, не мог поумнеть, значит, всё глупость. Некоторые вещи, наверное, остаются неизменными, несмотря ни на что.

- Я не гений-селекционер, между прочим говоря.

- Ты с ума сошёл? – мгновенно вскидывается Билл. – Том, ты что?

Он смотрит так серьёзно, словно я выдал государственную тайну, и меня теперь должны посадить за измену родине. Не въезжаю в эту его реакцию, мне становится не по себе, и хочется перевести тему на что-нибудь более приятное и менее путанное, потому что порою я не понимаю простых вещей, так как они всего-навсего не принадлежат мне, моим мыслям и планам, которых не было, да и сейчас, честно говоря, не больно прибавилось.

- А что случилось? Почему ты так отреагировал?