Том медленно зашагал к двери, повернулся, ещё раз посмотрев на меня, улыбнулся и скрылся в коридоре. А я… Я вздохнул, откинулся на подушку, чуть ли не плача от обиды, что пропустил столько времени, и пожалел, что отпустил тогда Лили в Мюнхен.
Часть 4
Не знаю, сколько времени я так пролежал в одиночестве, но мне ужасно захотелось курить. Наверное, это естественно, учитывая то, что я не брал в руки сигарету шесть долгих и ужасных месяцев, пролетевших для меня как один день, хотя, если посудить, то я вообще не мог взять что-либо в руки. От этой мысли меня почему-то бросало в смех, и я изредка хихикал себе под нос.
Я начал уже жалеть о том, что совершенно не подумал, чтобы попросить Тома привезти мне сигарет, а желание насладиться этим едким дымом внутри меня только загоралось сильнее с каждой минутой. Когда у меня больше не было сил сдерживаться, я решил прогуляться по больнице и поклянчить у кого-нибудь сигаретки. Вот только врятли в больнице кто-нибудь мне разрешит даже в руках их подержать, но попытка не пытка…
Я откинул одеяло в сторону и попытался свесить ноги с кровати, но они плохо меня слушались. Списав это на временное последствие этой, как говорит брат, комы, я всё же пересилил себя и сотворил невозможное. Ничего не подозревая, я привстал с кровати, и в тот же момент последовала череда неприятностей.
Сначала я совершенно не смог почувствовать своих ног, коленки подкосились и я рухнул на пол, чувствуя кукую-то пустоту в суставах. Пока я падал, я сильно ударился кистью об острый край тумбочки – кости хрустнули, а я взвыл от ужасной боли, прижимая правую руку к груди. Стиснув зубы, я распахнул глаза, стараясь не обращать внимания на запястье, которое, скорее всего, было сломано, поскольку выгнулось под неестественным углом.
Я попытался приподняться с помощью здоровой руки. Схватившись за край кровати, я кое-как встал на колени. Всё ещё опираясь на неё, я аккуратно начал подниматься на ноги, но снова ничего не вышло – я рухнул обратно на колени, сильно ударившись ими о пол, и развалился корпусом на матрасе.
Проклиная всех на свете, я вздохнул и прикрыл глаза. Тут дверь палаты распахнулась.
- Мистер Каулитц! – донёсся до меня испуганный женский голос.
Я с трудом повернул голову и посмотрел на гостя - это оказалась девушка, судя по всему медсестра. Довольно молодая, блондинка с ровным пучком на голове. Она подскочила ко мне.
- Вам же нельзя вставать!
Она попыталась помочь мне лечь обратно на кровать, схватилась за моё несчастное запястье, но тут же в ужасе отскочила в сторону, поскольку я заорал не своим голосом от жуткой боли. Мысленно унизив её всеми возможными матными словами, я протянул, стиснув зубы.
- Помоги же…
Девушка снова подскочила ко мне, обняла меня за талию и кое-как помогла лечь на кровать.
- Вам же говорили, что вставать нельзя! Вы ещё не прошли реабилитацию! – недовольно поджала губы она.
- Ничего мне никто не говорил, - простонал я, «баюкая» свою руку. Взглянув на бирку, висевшую на груди медсестры, я прочитал её имя. – Аманда…
- Нужно отвести вас к доктору, - она быстро выбежала из палаты.
Спустя несколько минут она прикатила инвалидную коляску.
- Ну, же. Мистер Каулитц! – девушка подошла ко мне и помогла сесть на мой новый транспорт. – И что вам не лежалось?
- Я хотел спросить у кого-нибудь сигареты, - выдавил я, как только она вывезла меня в коридор.
- В больнице нельзя курить! – строго сказала Аманда.
- Меня это никогда не останавливало… - буркнул я, вспоминая свои прошлые неудачи со здоровьем.
Мы медленно «ехали» по коридору, где бродили разные люди в домашних халатах, врачи и медсёстры. Заглядевшись на какую-то старуху, я совсем забыл о боли. Мы продолжали медленно подъезжать к повороту, но, к моему несчастью, прямо за углом моя коляска резко врезалась в другую, на которой сидел старик. Меня бросило слегка вперёд, а запястье случайно ударилось о подлокотник.
- Аааа! – заорал я, прижимая руку к груди. – Чёрт…
- Извините, - Аманда испуганно посмотрела на меня, затем резко свернула коляску вбок и быстро покатила по коридору больницы.
Вскоре меня ввезли в кабинет врача, прочесть табличку на двери я не успел.
- Доктор! – девушка закрыла за моей спиной дверь. – У него сломано запястье, вы должны наложить гипс…
Аманда подвезла меня к столу, за которым сидел мужчина средних лет с тёмными волосами и прямоугольными очками на носу. Заметив меня, он встревожено взглянул на мою руку, которую я всё ещё прижимал к груди, встал из-за стола и подошёл ко мне.
- Хм, - он схватился своими цепкими пальцами в моё предплечье и подтянул к себе, отчего я зашипел от боли. – Будет не больно…
Доктор мимолётно взглянул на меня и, прежде чем я успел понять, что он собирается делать, резко вправил моё запястье. Кость громко хрустнула, а я в очередной раз издал короткий, но громкий вскрик.
- Ну, вот и всё, - ласково пробормотал он, словно мне было пять лет. – Осталось наложить гипс.
Доктор отошёл к шкафу и достал оттуда бинт, какой-то раствор и пакет. Вскоре моё запястье уже почти не болело, поскольку я даже не мог им пошевелить из-за твёрдого гипса. Меня отвезли обратно в палату и уложили на кровать.
- Через час у вас начнутся реабилитационные занятия, - ласково пропела Аманда, откатив коляску в угол. – Не вставайте больше с кровати.
Она направилась к выходу.
- И зачем они нужны? - тихо пробубнил я.
Девушка остановилась и посмотрела на меня.
- Вы будете заново учиться ходить.
Она улыбнулась и вышла в коридор, а я всё так же смотрел ей вслед, думая, что из-за всей этой ситуации мне совершенно расхотелось курить…
Я посмотрел на спидометр. 160 км/ч.
- Сбавь скорость, - попросил я.
- Нет.
- Том, сбавь скорость, пожалуйста, - я встревожено взглянул на брата.
- Я же сказал, что нет! – воскликнул он.
- Я не хочу помирать из-за твоей гордости! – не выдержал я. – Почему нельзя оставить Мишель в покое хоть один раз. Ничего с ней не случиться! Она не маленькая…
- Заткнись!
- Том, хватит! Посмотри правде в глаза! Ты бесишься, потому что она не спросила твоего разрешения!
- Закрой рот!!! – заорал брат.
