Теперь, когда эмоции Рогана не были главными, альфа мог все осмыслить. Постепенно к нему стали возвращаться его собственные воспоминания, которые приводили его в еще большее замешательство. Как он мог забыть все это? Да, он что-то припоминал… Отец стер его память… но зачем? Потому что Арнен был лучшим менором, чем он сам, потому что он никогда не перечил отцу и выполнял все его приказы, поэтому было гораздо легче продолжать эксперименты с ним. Как только отец все разгадал, то сразу избавился от него? Но почему не убил? Этого альфа уже сказать не мог, но он вспомнил все, что было до момента его изгнания из замка отца. Постоянный страх, отвращение к тому, что он делал… что ИХ заставляли делать… а ведь Роган остался совсем один там после его ухода. Не удивительно, что омега превратился в тень, которая хоть и не потеряла возможность чувствовать, но все равно была далека от обычного человека. В какой-то момент Орланду стало не по себе, и его охватило чувство стыда. Хоть он и не мог повлиять на свое изгнание, не мог самостоятельно все вспомнить и предпринять какие-либо действия, но… при встрече, после стольких лет разлуки, лицо омеги даже не было ему знакомым. Теперь была ясна реакция Рогана там, в подземелье Ордона, его осторожность и страх. Он боялся, что альфа стал таким же, как его брат. Отчасти омега был прав, потому что за прошедшее время Орланд действительно стал жестоким, безразличным и довольно практичным человеком, не способным заботиться о ком-то другом. Эту часть его словно выжгли, заменили на гнев и апатию.
Внезапно он ощутил чье-то присутствие. Орланд поднял голову и посмотрел на Рогана, который стоял шагах в десяти от него и просто смотрел на альфу с тихой грустью в глазах. Теперь волосы его были растрепаны и скомканными кусками торчали в разные стороны, а под глазами засели привычные темные круги. Если раньше его рубаха выглядела новой, то теперь она вся была в заплатках и сквозных дырах, в которых виднелись почерневшие участки кожи. Теперь перед ним стоял не придуманный Роганом образ, а реальное отображение его уставшего и измученного сознания, которое больше не могло притворяться и выглядеть лучше, чем оно являлось на самом деле. Все секреты раскрыты, все тайны стали явными и не было смысла скрывать уродство, которое скрывала за собой потрепанная ткань рубахи. Орланд смотрел на омегу, чувствуя, как его сердце начала заполнять грусть. Он сделал неуверенный шаг вперед, не зная, было ли у него право прикоснуться к омеге и попросить прощения, но после он уверенно направился в сторону Рогана, который безразличным взглядом наблюдал за ним. Он даже не пытался отстраниться, когда Орланд подошел слишком близко и протянул к нему руку, что еще сильнее огорчило альфу. Безвольная покорность, с учетом прошлого Рогана, была объяснима, но она безмерно пугала его и заставляла думать, что тот милый и добрый омега из прошлого был окончательно для него потерян.
Орланд хотел прикоснуться к нему, но никак не решался преодолеть последние несколько сантиметров до щеки Рогана. Рука застыла на месте, а альфа продолжал смотреть на парня с болью во взгляде и никак не мог найти подходящих слов, потому что их просто не существовало. Боги не позаботились об их создании, потому что не подозревали, на что способны их дети. Да и как мог оправдаться Орланд и что он мог сказать тому, кто давно перестал верить в этот мир и искал только смерти, чтобы покончить с этими бесконечными мучениями. Альфа прикусил нижнюю губу и покачал головой, испытывая всепоглощающее чувство вины. А, ведь, Роган его ждал, продолжал верить… Когда он коснулся омеги, то тот даже не пошевелился и никак не отреагировал на действие Орланда, а просто продолжал стоять, безвольно опустив руки. Часы мерно тикали, отмеряя время и заполняя своим тиканьем пустое пространство вокруг них, но их стрелки застыли и не двигались дальше, потому что теперь для них одиннадцать часов никогда не наступит. «Прости меня…», - неожиданно подумал альфа. Он провел пальцами по щеке омеги и даже не заметил, как по его собственной пробежала слеза. Лишь когда он увидел, как авари вздрогнул и перевел взгляд ниже, альфа почувствовал, что заплакал. Шокированный, он провел тыльной стороной ладони по подбородку и, увидев мокрый след, отстранился, чтобы успокоиться и привести свои чувства в порядок.
Он так давно не плакал, что уже даже не был уверен в том, способен ли он был на это, поэтому такое проявление эмоций стало для него откровением. Пока он судорожно пытался понять, что делать дальше, на его предплечье легла чья-то холодная ладонь. Орланд остановился и перевел взгляд на Рогана, который стоял рядом с ним и тихонечко поглаживал его по руке, желая успокоить. Его… успокоить? Альфа удивленно уставился на руку, не понимая, почему омега решил простить его, и не сразу заметил, что пальцы Рогана оставляли на нем кроваво-грязные разводы. Когда Роган тоже увидел это, он тут же отдернул руку и отшатнулся от альфы. Видя, как тот виновато опустил голову и весь сжался, прижимая ее к груди, Орланд внезапно осознал, что хоть Роган и винил его за несдержанное обещание и злился на него, но все еще тянулся к нему, и эта догадка зародила надежду в душе Орланда. Еще он понял, что омега испытывал страх. Он боялся, что после того, как он узнал о его грязном прошлом, видел его безумие и всепоглощающую жажду, альфа разозлится и разочаруется в нем, ведь Роган нарушил слово. Он стал безжалостным убийцей, который отрекся от человечности и сдался, не желая больше терпеть наказания со стороны менора.
После того, как их сознания разделились, альфа перестал ясно понимать эмоции Рогана, потому что тот полностью отгородился от него и не подпускал близко. Как только Орланд это понял, он сделал шаг в сторону омеги. Роган отшатнулся от него, не понимая, о чем думал альфа, а когда тот поймал его за руку, омега опустил голову и вжал ее в плечи, опасаясь наказания… Но его не последовало. Вместо этого Орланд обнял его и прижал к себе, не обращая внимания на то, как черные пятна с кожи Рогана начали перемещаться на него и постепенно поглощать его сознание. Двигаться стало тяжелее, да и Роган, испугавшись, начал вырываться, но Орланд продолжал крепко прижимать его к себе.
«Отпусти», - дошла до него мысль Рогана.
«Нет», - отрезал Орланд и только сильнее прижал к себе омегу. – «Отпустил один раз, второй уже не отпущу».
«Но ты же запачкаешься», - испуганно залепетал омега, но альфа поймал руками его лицо и внимательно посмотрел в глаза омеги.
«Ты не запачкаешь меня», - как можно убедительнее ответил он. – «Я уже погряз во тьме своих собственных грехов и если это мое наказание, то я его приму, но я больше не оставлю тебя одного. Сможешь ли ты простить мне мою слабость в прошлом?»
«Мы были детьми», - неопределенно ответил омега и отвел глаза. – «Мы мало что могли тогда сделать, поэтому ты не должен из…».
«Я забыл о тебе и даже не пытался искать тебя», - прервал его Орланд, закрыв глаза, коснулся его лба своим. – «Ты часть меня, а я – часть тебя, но я тебя забыл… Прости меня за это, прости… Мы сможем вновь стать едиными?».
Роган вздрогнул и замер, чувствуя, как Орланд начал делиться с ним образами и картинками, как в старые добрые времена, когда они были детьми и пытались успокоить друг друга. Это давно утерянное чувство, которое разливалось в груди омеги и дарило тепло, заставляя его всхлипнуть и закрыть глаза. Он чувствовал, как боль постепенно стала уходить, а вся грязь его грехов, которая окутала их рваной красноватой пеленой, стала полупрозрачной и малозначимой. За столько лет Орланд был уверен, что он разучился доверять кому-либо, что самое мерзкое, что есть на свете, это зависимость от другого человека, но в связи с Орландом не было места пошлости или грубости. Теперь, когда они вспомнили все, они просто обнимались, чувствуя, как высвобождалась глубоко запертая внутри них нежность и искала путь наружу. Орланд провел рукой по спине омеги и поднялся выше, забираясь в волосы и начиная перебирать их. Неожиданного для него его рука наткнулась на что-то, что заставило его откинуть темные пряди Рогана и с интересом посмотреть на его шею. На белоснежной коже виднелся отросток. Он выглядел очень мерзко, неестественно выпирая в районе седьмого позвонка. Чувствуя, как Орланд осторожно ощупывал кожу вокруг нароста, Роган замер и положил голову на плечо Орланда.
