Мне больше нравилось нападать, чем защищаться. Сегодня, после откровений мятежного профессора хотелось бить с размаху, чтобы тягучее ощущение смутной вины размазалось под костяшками правой руки.

   Но невезение ― штука систематическая. Как минимум парная.

   Вместо харизматичной зычноголосой инструкторши перед зеркальной стеной сидел парень с длинными волосами, собранными в хвост. Был он весь какой-то тощий и нескладный ― в слишком коротких штанах, несообразно длинной кофте, с неравномерным загаром. На инструктора, увитого туго переплетенными агрессивными мышцами, он не походил совершенно. Сидел спокойно, скрестил ноги и вывернул наружу босые пятки.

   Зеркало уже было зачаровано. Но сегодня ― не на анатомию. В отражении вместо голов виднелись пятна стандартных когнитивно понятных цветов. Различные оттенки зеленого и оранжевого. Я огляделась в поиске красных, но не нашла. Моя голова скрывалась за апельсиновым шаром.

   ― Сегодня, дамы и господа, я буду учить вас контролировать расход ресурса, ― размеренным голосом произнес парень.

   Тихо сказал, но увесисто. По толпе пролетел шелест ― видимо, занятие пришлось в новинку не только мне.

   ― Цветовые круги отражают состояние вашего ментального запаса на настоящий момент, ― продолжил новый тренер. ― Господа с зелеными головами, очевидно, успели посетить библиотеку перед тренировкой. Предусмотрительно. Господа, чьи шеи увенчаны оранжевым, видимо трудились до последнего и надеялись найти разгрузку здесь.

   По заднему ряду пролетел смешок. Я сосредоточилась. Этого навыка мне не хватало весьма сильно ― достаточно вспомнить потерю сознания на площади, бредовые метания в тюрьме. А все ведь подвластно контролю ― оказывается, можно даже цветовой индикатор сделать. У парня на всех учеников ресурса хватило, неужели я бы не смогла отразить собственное состояние?

   Век живи, век учись.

   ― Это очень важное умение. Кто хоть раз перерасходовал запас ресурса до физической реакции, легко поймет, о чем идет речь.

   Тренер встал. Теперь он уже не казался таким нескладным, любое мастерство вызывает уважение вне зависимости от одежды.

   ― На аллее перед Институтом растет семь деревьев джезраа, ― медленно сказал он, оглядывая зрителей. Чуть свел брови на шушукающуюся парочку в переднем ряду. Те тут же сели прямо. Моё внимание и так было приковано к лекции на все сто. ― Знаете ли вы, что в этом дереве особенного?

   ― Джезраа плодоносит зимой, ― подала голос девушка сзади.

   ― А еще? ― спросил тренер.

   ― Не знаю.

   "Под ним никто и никогда не умирает" ― подумала я, но вслух не сказала. Остальные молчали, застыв в неестественном ожидании.

   ― Под джезраа нельзя перетратить ресурс. Дерево восстанавливает потери, ― сказал парень и замолчал. Ждал реакции. Толпа выдохнула. Тренер удовлетворенно кивнул и продолжил. ― Но сень листьев джезраа ― это единственное место, где человек может продолжить сражение, даже если не уследил за расходом силы. Во всех остальных случаях, если возможности рассчитаны неверно ― вы проиграли.

   Слова припечатали кованым сапогом. Остальные ученики кивали ― ничего нового не прозвучало, тренер сформулировал общеизвестную истину для придания нужной мотивации. И только я помнила мертвые глаза наемника в темном фургоне, украденный ресурс, и свою подсознательную надежду ― "так бывает, наверное".

   И снова я не решилась спросить вслух.

  Глава 52

   После тягучего двусмысленного разговора c Илиным в оранжерею не возвращались, равно как и к обсуждению ценностных ориентиров. Профессор просто использовал меня, как мощный калькулятор, а я старательно делала вид, что не замечаю перемен и работала так тщательно, как могла. Про группу Керона я не спрашивала, решила, что заявление о переходе было сделано на эмоциях.

   На семинарах тоже ничего интересного не подворачивалось. Напротив, я исподволь знакомилась с множеством смутных и неприятных деталей, проясняющих устройство Нелоуджа в целом и реабилитационного центра в частности. Стало совершенно ясно, что стертых тщательно курирует соответствующий отдел Института. Первая беседа при пробуждении строго регламентирована, так же как и заработная плата. Профессии подбирались целым штатом психологов; для женщин построен цех гладильщиц, позволяющий влиться в городскую среду и познакомиться с местными жительницами. Заказы в этом цеху девушки принимали сами. Альтернатива ― сувенирный бизнес, создание кукол. Работа довольно механическая, но с возможностью творческого самовыражения на верхнем уровне. Есть к чему стремиться. Мужчины работают плотниками или делают заготовки для кукол и другие изящные безделушки.

   Сувенирный бизнес приносит нехилые доходы, но зарплату мастерам держат в жестких рамках. Невольно вспоминались подозрения Зиэн: "Может, так и задумано с этими цехами и низкой зарплатой ― добиваешься уровня чуть выше и уже всем доволен, и ничего не надо". Художница всегда была довольно проницательна.

   К двум часам дня голова уже шла кругом от бесконечных расчетов, и я начала отстраненно бродить глазами по сторонам. В кабинете, кроме меня, трудились Тим и Лира, разглядывали по очереди какой-то препарат под большим микроскопом. Точнее, Лира разглядывала препарат, Тим разглядывал Лиру, и я с интересом следила за развитием ситуации.

   В этот момент жалобно скрипнула дверь, и в образовавшийся узкий проем вкатился маленький круглый человек в потрепанном, но некогда дорогом костюме. На запятнанной тонкой шерсти неопрятно лежали катышки, грязный воротник загнулся с одной стороны, обнажая серую подкладку. Глаза у человека были навыкате, и в них тлело что-то недоброе, глубокая растерянность и потухший гнев.

   ― Здрравствуйте, ― слегка картавя, произнес он.

   ― Привет, привет, ― устало откликнулась Лира, поднимаясь от микроскопа, Тим негромко пробормотал приветствия.

   ― Здравствуйте, ― неуверенно сказала я, не совсем представляя, какое положение занимает этот странный человек, который свободно входит в помещение, отведенное исследовательской группе Илина.

   ― Дени, ― восхитился диковинный посетитель, бросился навстречу, небрежно оттолкнул Тима, попавшегося на пути. Лира повернула голову в нашу сторону с ленивым любопытством, а затем снова нагнулась к микроскопу. Тим отошел вправо и потер локоть без возмущения и огорчения ― как собаку пропустил.

   Происходило что-то всем понятное, забавное, но обычное.

   ― Дени, ты вернулась! Я не рассказал тебе, как опасно... ― продолжил странный человек и замолчал, уголки полных губ опустились вниз. Меня окатила неприятная волна запаха давно немытого тела, и я увидела, что в бороде незнакомца застряли крошки еды.

   ― Ты не Дени, ― разочарованно сказал мужчина, и весь поник, стал ниже ростом. ― А ты не видела её? У неё были светлые волосы, длинные, вот такие, ― безумец потрогал мое плечо, пришлось приложить усилия, чтобы не отшатнуться, ― и глаза. У Дени были красивые глаза, красные, как у вампира. Вампира! ― он негромко рассмеялся, как будто над шуткой, понятной только ему.

   ― Наверное, нет, ― сказала я грустно.

   ― Обязательно нужно найти, ― возмутился неопрятный гость, ― Гернас её ищет. Узнал, что она подставила его дочь, выдала вместо себя мстителям с севера. Девочку убили, а Гернас так и ходит по свету, ищет Дени.

   ― Правда? ― глупо перепросила я.

   ― Конечно, правда! Но ведь если Гернас её найдет, она его убьет. Она же вампир.

   Я сокрушенно покачала головой, решила подыграть в целях самосохранения. Черт его знает, что творится в этой засаленной голове.

   ― Профессор, ― обратилась Лира к гостю, ― это Кори, новая лаборантка, она работает. Давайте вы потом побеседуете?