Так что администрация решилась на спорный шаг ― изъятие всего имущества сразу же, до пробуждения. По крайней мере, таково официальное обоснование действующего регламента.

   На всякий случай, все же, составляют опись найденного имущества и передают в Институт.

   Я всей душой понимала тех, кто проводил безнадежные расследования. И очень хотела тоже заглянуть в список, чтобы получить хоть малейшую зацепку. Вдруг при мне было что-нибудь оригинальное? Как же я мечтала однажды выяснить прошлое и встретиться лицом к лицу с тем, кто меня стер... Да кто об этом не мечтает?

   Но всё безуспешно. Стены приемного покоя были профессионально зачарованы. Я получала ожоги и обморожения, срывалась и падала на брусчатку внутреннего двора. Каждый раз казалось, что до цели ― рукой подать, и именно в этот момент все шло под откос. Администраторы, очевидно, были в своей защите уверены, потому что никто меня ни разу не останавливал и воспитательных бесед не проводил. Вылазки и последующее лечение требовали чудовищного количества ресурса, и поэтому я постоянно рыскала по городу в поисках информации и историй.

   Эмми же терпеливо и заботливо отпаивала меня чаем после вылазок, рассказывала немудреные бытовые сплетни, чтобы мне хватило сил залечить ушибы.

   "От меня же не убудет, если я поделюсь информацией бесплатно" ― её любимые слова. Я бы хотела походить на Эмми хоть немного. Но знаю точно ― если расскажу человеку историю даром, то уже не смогу ничего получить от него взамен. А мне нужен ресурс. Сила.

  Глава 2

   Все рабочие дни были похожи один на другой, как те самые куклы, которых мы разрисовывали громадными партиями.

   Каждое утро в центре огромного стола, застеленного некогда белой бумагой, выстраивалась вереница деревянных заготовок для кукол. Пока еще пустых внутри, но уже с ярко размалеванными лицами и сложенными на животе руками. Предполагаемая одежда была намечена на деревянных заготовках несколькими тонкими карандашными линиями. Каждая из начинающих мастериц раскрашивала соответствующие участки выделенным цветом.

   Опытные художницы объяснили, что кукла знания ― это символ Нелоуджа, самый популярный и продаваемый сувенир. Для изготовления игрушек используют полые липовые заготовки, потрясающе пахнущие свежим деревом, внутрь вкладывают пергамент с любопытным историческим или философским фактом. Любому покупателю будет приятно получить немного силы вместе с сувениром. Информацию берут со скидкой в городской библиотеке, саму куклу рисуют с учетом содержания надписи.

   Мастера разрабатывали модели привлекательных девушек, умудренных опытом стариков и многодетных матерей, расписывали куклам лица и руки, слегка размечали оставшийся рисунок. Менее опытные и талантливые художники раскрашивали одежду, добавляли узоры. Выполняли кропотливую и не требующую вдохновения работу. В туристический сезон готовых кукол продавали огромными партиями.

   Я попала сразу в центр художественного производства, в сердце просторного, отлично освещенного цеха, наполненного обволакивающим запахом краски, яхтового лака и древесной стружки. В руках у меня была тонкая аккуратная кисть, и внешне новая работа напоминала лубочную картинку из чьего-то идеального детства, где множество подруг сгрудились вокруг огромного стола, чтобы вместе раскрасить книгу сказок.

   Сегодня слева посадили новенькую девушку, все еще растерянную, в форменном сером платье. "Лори", ― представилась она. Мы наперебой начали расспрашивать о чем-то, хотя наперед знали незамысловатую историю. Но нужно же выговориться поначалу...

   ― Я открываю глаза, ― девушка зажмурилась для убедительности, ― и ничего не помню. Совсем ничего! Даже имя свое не помню. Но имя-то ладно! Я же не знаю, как выгляжу!

   Эмми сочувственно кивала. Помнится, подруга рассказывала, что в день своего пробуждения все пыталась по рукам предположить, как выглядит её лицо. Даже угадала, что веснушки на щеках и нос курносый. И отражение в зеркале ей показалось смутно знакомым. Не могу сказать того же про себя.

   ― Со мной в коридоре еще парень сидел, ― продолжала тем временем Лори. ― Глаза ошарашенные, конечно, но симпатичный. Знаете, мне и хотелось улыбнуться, подмигнуть ― а ведь я же не представляю, что мне идет, а что нет! Может, у меня улыбка щербатая, и зубы надо держать за губами. Вот и сидела, как статуя. Уже в общежитии в зеркало посмотрела ― и вроде все знакомое даже. Никакого удивления, понимаете? Эх, можно было бы и познакомиться.

   Привычная в этих стенах история, каждая из девушек в свое время рассказывала что-то похожее. Разве что новые знакомства мало кого волновали в первые часы после пробуждения.

   На территории реабилитационного центра таких, забывших ― целых четыре цеха. Два мужских, два женских. Сотни две человек точно наберется. Здесь людей в оборот берут быстро и без лишних сантиментов. Помню, за свои первые сутки я успела получить имя, крышу над головой, постоянную работу и первую подругу.

   Рисовать ― не худший из вариантов. Сегодня я отвечала за краплак. Отставила в сторону шестую куклу с раскрашенным платком и яблоком в руках. Потянулась за седьмой.

   А на улице уже вовсю кружилась желто-коричневыми листьями осень. Дважды в день дворники читали по одной короткой главе из стандартной энциклопедии коммунального служащего и продували усиленным потоком воздуха широкие городские улицы. Но листья будто и не замечали атак и снова собирались в самой середине проезжей части шуршащим пружинистым настилом.

  Глава 3

   В пятницу мы собрались в трактире с длинным названием "На перекрестке трех дорог". Старшие подруги из цеха рассказали, что в этом месте чаще всего появляются настоящие путешественники. В стоптанных башмаках, начиненные ресурсом, знаниями и готовые общаться. С тех пор походы в трактир стали нашей еженедельной привычкой ― где еще можно сорвать куш в виде фантастической истории о дальних странствиях в обмен на описание рутинных будней в Реабилитационном центре? В Нелоудже жители давно утратили интерес к людям без прошлого, а наши истории мало менялись из года в год.

   А просто так никто в городе ничего не рассказывал. Ведь любое знание ― даже самое абстрактное ― способно увеличить запас ресурса у слушателя. Сделать человека немного сильнее.

   Сегодня Лори мечтала об интересном знакомстве, мы с Эмми надеялись пополнить ресурс, правда каждая по своим причинам. И лишь Зиэн, смуглая художница с зелеными миндалевидными глазами, искала вдохновения. Зима выдалась на редкость ветреная и ненастная; кроме нас и еще парочки завсегдатаев, трактир был пуст.

   Мы сидели здесь уже битый час и ловили неодобрительные взгляды рыжебородого трактирщика. Чай из тысячелистника, скупые бессюжетные диалоги ― мы ждали гостя.

   Скрипнула дверь, пахнуло холодным осенним ветром, и порог переступил настоящий странник. Все в этом человеке, от стоптанных качественных ботинок до удобного вместительного мешка выдавало опытного путешественника. Он был молод когда-то, много километров тому назад, сейчас же было сложно определить возраст ― тридцать, сорок? Дорога высушила смуглую кожу, оставила добрые морщинки вокруг глаз, добавила мудрость во взгляд. Странник был красив в своем роде ― высокий, поджарый, с заостренными чертами лица.

   То, что нужно. У него, наверняка, есть десятки любопытных историй. Не составит труда выманить одну.

   ― Сударь, ― обратилась я, ― вы, наверное, устали с дороги? Не желаете выпить чашечку шоколада в нашей компании?

   Лори уже поправляла волосы привычным кокетливым жестом. Конечно, пропустить такого мужчину выше её сил. Я усмехнулась и откинулась в тень. Эмми пошла к стойке заказывать угощение. Все роли уже расписаны, не первый раз ловим здесь удачу.

   Лори подвинулась, освобождая путнику место на лавке рядом с собой.

   ― Присаживайтесь, ― сказала Лори, ― мы так рады, что вы пришли разбавить нашу женскую компанию.