— Господи, — прошептала Шерон. Джералд Холт молчал. Когда он заговорил, его голос звучал преувеличенно спокойно.

— «Маунтин», мы видим «Элис»… И «Черного Принца». Не знаю, что это за штука, но, по-моему, она сделана не на Земле. Вы получаете картинку?

Ответил генерал Уилсон:

— Да, но очень нечеткую. Мы не можем его рассмотреть. Надеюсь, эта штука… Она уместится в грузовом отсеке?

— Уместится, конечно, — сказал Холт после некоторого колебания. — Но, генерал… Разумно ли доставлять ЭТО на Землю? Мы не знаем, что это такое.

— Разве вы забыли, что оно так или иначе свалится на Землю, если вы…

— Я имел в виду запасной вариант. Торпедировать спутник.

— Джералд, — произнес генерал с раздражением, причиной которого было скрываемое волнение. — Ваши чувства и мои чувства понятны нам с вами, но решение не нами принято. Действуйте по утвержденной программе.

— Да, сэр, — сказал Холт. — Но, может быть, дополнительные консультации…

— А когда? Второго такого витка у вас не будет.

— Мы пролетаем над вами каждые полтора часа.

— Да, но со спутником «Элис» вам больше не удастся встретиться! Он снижается слишком быстро! Действуйте… Мы примем все меры безопасности, Джералд. Разумеется, я немедленно поставлю президента в известность о том, что вы привезете, гм… нечто необычное. Работайте со специалистами, передаю связь.

— Выполняйте маневр зависания, — прозвучал другой голос с Земли. — Открывайте грузовой отсек.

Маневр был произведен. Теперь корабль и «Элис», пленник «Черного Принца», были неподвижны по отношению друг к другу, хотя и неслись по орбите со скоростью тридцать тысяч километров в час. Величественно раскрылись створки грузового люка. Лапа манипулятора расправила сочленения, будто потягиваясь после долгого сна в тесном отсеке. «Магеллан» приблизился к спутнику на двадцать… десять… пять метров. Гордон Прист взялся за ручки управления манипулятором. Состоявшая из множества сегментов лапа нависла над зеркальным корпусом, опустилась на него, и титановые челюсти сомкнулись на узкой горловине, соединявшей два полушария.

— Касание. Захват, — доложил Прист.

— Грузи, — приказал командир.

Манипулятор развернулся, опустил «Элис» и «Черного Принца» в грузовой отсек шаттла. Створки люка неторопливо сомкнулись.

— «Маунтин», говорит «Магеллан». Фаза один выполнена успешно.

— Возвращайтесь на рабочую орбиту. Через восемь минут на вас выйдет Хьюстон. Конец связи.

Генерал Уилсон связался с Овальным кабинетом. Безусловно, он не стал извещать президента о впечатлениях экипажа «Магеллана», доложив лишь факты. Почти одновременно с президентом США о ситуации были проинформированы президент России и генерал Казимов. Американцы были бы не прочь напустить тумана секретности, но это было невозможно: на борту шаттла находились и российские космонавты.

«Магеллан» продолжал орбитальную миссию. В сеансах связи астронавтам было нелегко скрывать свое подавленное настроение. Никто и на секунду не мог забыть о том, ЧТО находится всего в нескольких метрах от них. Изучать же «Черного Принца» и даже взглянуть на него они не могли. В грузовой отсек можно было попасть, лишь выйдя в открытый космос. Земля такого выхода не санкционировала. Джералд Холт также понимал, что это может быть слишком опасным.

К трем часам ночи шторм в Мексиканском заливе, в двухстах милях западнее Ки-Уэста, начал стихать. Двухмоторная быстроходная яхта «Феникс» уже не зарывалась носом в тяжелые волны, уменьшилась и бортовая качка. Грег Брюс проводил взглядом огни уходящего к Тампико торгового судна и спустился в кают-компанию.

Там в ярком электрическом свете расположились на диванах в расслабленных позах восемь человек — наемники Брюса, его ударная группа. Пять американцев, два немца и русский, которому и отводилась ключевая роль.

Валерий Саблин оказался в Америке в 1990 году. Двадцатишестилетний капитан ВВС проходил службу на кубинской военной базе в качестве советника — помогал кубинцам обслуживать советскую технику. Близость американских берегов не давала ему покоя. Еще в СССР он завидовал летчику, сумевшему угнать в Японию советский засекреченный истребитель. Газетные намеки на то, что измена не принесла предателю ни денег, ни счастья, а его сиюминутная популярность быстро угасла, Саблин не воспринимал всерьез, считая их банальной коммунистической пропагандой. Но если газеты и не врали, то тот летчик сам виноват, что не сумел ухватить за крыло птицу удачи. Он, Валерий, — совсем другое дело. Он не упустит своего шанса.

Но трудность состояла в том, что с базы решительно нечего было угнать в США. Устаревшие самолеты не представляли никакого интереса для американцев. Так и не обзаведясь приличными разведданными для продажи ЦРУ, Саблин решился все же на побег.

Через шесть часов болтанки на катере во Флоридском проливе он был подобран береговой охраной США. Сотрудники ЦРУ в течение двух недель безуспешно пытались выжать из капитана хоть что-то ценное. Готовность перебежчика к сотрудничеству пустоты не восполняла. Быстро убедившись в практической бесполезности объекта разработки, ЦРУ сдало его на руки иммиграционной службе.

Времена были уже не те, когда каждому бежавшему из СССР автоматически предоставлялось политическое убежище, но проживание в США с ограниченными правами Саблину разрешили.

Разочарованию Валерия не было предела. Конечно, он не рассчитывал на хоромы с золотым унитазом, подготовленные персонально для него, но и разглядывать витрины роскошных магазинов без гроша в кармане — такое его тоже не устраивало. Саблин попытался приткнуться к какой-нибудь антисоветской газете или радиостанции. Но на пике «горбимании» — увлечения прогрессивным президентом СССР Горбачевым — всякого такого антисоветского становилось в Америке все меньше и меньше, а за уцелевшие места мертвой хваткой держались старые эмигранты.

Саблин перебивался случайными заработками, не поднимаясь выше мойщика машин или служащего на бензозаправочной станции, потом докатился до уличных грабежей. Однажды в Нью-Йорке, в Бронксе он остановил машину, дабы ограбить водителя. Тот шутя обезоружил Саблина, затащил в машину, разговорил (Валерий сносно владел английским на бытовом уровне), потом накормил в ресторане и отвез к себе.

Нового знакомого звали Грег Брюс. Сначала Саблин никак не мог понять, чему он обязан таким обхождением со стороны, по-видимому, состоятельного американца. На гомосексуалиста Брюс не походил, на благотворителя— тоже. Все разъяснилось, когда покровитель закончил проверку и пригласил Валерия в свою группу. Решающим фактором для Брюса послужило то, что Саблин был русский. Ему позарез требовался русский, пусть он и не мог пройти даже половины предложенных тестов.

Саблин сомневался в осуществимости планов Брюса. Задуманное было беспрецедентным. Отвращала и чудовищная жестокость будущей операции, но он оказался меж двух огней. С одной стороны, откажись он — безусловная и неизбежная смерть, с другой, маячил миллион долларов. И все-таки не страх смерти, а именно этот миллион повернул колесо. Перед взором Саблина качались и расплывались шикарные виллы, бассейны с голубой водой и заманчиво улыбающиеся блондинки. А если по пути надо будет перешагнуть через десяток-другой трупов, что с того? Человек смертен в конце концов. Некоторые умирают раньше.

Так Валерий Саблин оказался на борту яхты «Феникс», только что выдержавшей сильный шторм в Мексиканском заливе.

Грег Брюс (по документам уже Пол Шеппард, но какая разница? Ему не принадлежало ни одно из этих имен) остановился в дверях и обвел глазами свою команду. Оружие было сложено на столе — итальянские штурмовые винтовки «беретта». На стене кают-компании висела цветная схема — разрез русской подводной лодки-охотника «Барс», и каждый боевик мог с закрытыми глазами, разбуженный среди ночи, с точностью до деталей описать ее устройство. Они вызубрили не только расположение основных узлов, но и второстепенные подробности вплоть до количества ступеней трапов.