Подвиги Василия Ивановича воспеты в литературе, на сценах театров, в музыкальных произведениях, в изобразительном и монументальном искусстве. Советский народ регулярно в торжественной обстановке отмечает юбилейные даты его жизни.
Боевые традиции В. И. Чапаева и его славных бойцов стали достоянием всей нашей доблестной Советской Армии. Они стали предметом изучения в высших военных учебных заведениях страны, обобщены в трудах военных теоретиков. Например, один из крупных военспецов Красной Армии — бывший помощник командующего и член Реввоенсовета армий Южной группы Восточного фронта Ф. Ф. Новицкий (старый генерал), близко знавший В. И. Чапаева, охарактеризовал его в работе, посвященной герою, как «командира, глубоко понимавшего военное дело, природу боя, умевшего сообразоваться с обстановкой и способного к ведению не только методического, обдуманного и всесторонне подготовленного боя, но и операции». К такому выводу Ф. Ф. Новицкий пришел на основе личных наблюдений за действиями руководимых В. И. Чапаевым частей в 1919 году и знакомства с его боевой работой, проведенной в 1918 году.
Анализируя бои и боевые операции, проведенные В. И. Чапаевым против уральских казаков, белочехов и армии Комуча, а затем армии Колчака (в частности, под Бугурусланом и Уфой), Ф. Ф. Новицкий везде отмечал его «недюжинные военные способности», что проявилось в удачном отходе наших частей из-под Уральска летом 1918 года, полном разгроме противника под Орловкой и Левенкой осенью того же года, стремительном натиске и быстроте маневра в Бугурусланской операции, основательной методической подготовке к операции по освобождению Уфы.
«Чапаев обладал удивительной способностью чрезвычайно быстро приспособляться к характеру и особенностям действий противника. Внимательно изучая сноровку и приемы борьбы врага, Чапаев в каждом частном случае тщательно учитывал наличную обстановку и, применяя соответственные контрмеры, всегда добивался успеха, — подчеркивал Ф. Ф. Новицкий. — Так, например, воюя против регулярных колчаковских войск, главную массу которых составляла пехота, Чапаев резонно считал, что такого противника нужно побеждать маневром, захватом территории. Совсем других методов борьбы, по утверждению Чапаева, нужно было придерживаться в действиях против столь гибкого и подвижного врага, каковыми являлись уральские казаки; здесь необходимо было применять сокрушительные удары, направляемые непосредственно по живой силе противника…»
Вся практическая деятельность Чапаева-командира начисто отметает то ошибочное мнение, будто В. И. Чапаев не любил науки и пренебрежительно относился к военному искусству. Мнение глубоко неверное. Также глубоко неверно и то, что он действовал исключительно по наитию. Чапаев, как редко кто, отличался необычной усидчивостью и упорством в деле познания всего того, что от него потребуется и за что он должен будет понести ответ как перед начальством, так и перед своими подчиненными. «Надо было удивляться его терпению, казалось, совершенно не гармонировавшему с его живым характером, когда он просиживал целые ночи за изучением обстановки, определяя и обдумывая все возможные варианты действий как своих, так и противника. Результаты этой своей кропотливой работы Чапаев не хранил у себя, а старался приобщить к ним всех своих подчиненных и всегда ставил себе целью добиваться ясного понимания ими того, что предстояло делать. В этом отношении, а также в отношении налаженности связи и тесного взаимодействия между всеми частями Чапаев достигал изумительных результатов. Этим и только этим объяснялась необычайная, с полуслова, понятливость его подчиненных и их неподражаемая инициативность».
В. И. Чапаев имел изумительную способность и умение управлять массами и влиять на них. Никто не мог объяснить эту особенность его характера, его обаяние и широкую популярность. По словам Ф. Ф. Новицкого, «слава Чапаева буквально разливалась среди всего населения театра военных действий» (на то же самое указывал и Д. А. Фурманов).
Интересны и такие наблюдения Ф. Ф. Новицкого: «Требуя от своих подчиненных крайнего напряжения, в особенности в периоды боевой страды, Чапаев, где нужно, не жалел и себя. В результате все подчиненные гордились тем, что служат с Чапаевым, никто не хотел уходить из-под его начальства и даже тяжело больные и раненые расставались со своими частями с большой неохотой; боясь в будущем не попасть под команду Чапаева, они, хромые, исковерканные, плелись за своими частями.
Будучи несомненно лично беззаветно храбрым и рискуя своей жизнью на каждом шагу, где это вызывалось обстановкой, и требуя того же от других, Чапаев никогда не любил зря подставлять и свою, и чужую головы под шальные пули. Эта черта его была хорошо известна его подчиненным, которые слепо верили, что Чапаев их не подведет и даром ничьей крови не прольет»[706].
Таким был Чапаев, командир и человек, в оценке крупного военного специалиста-современника.
Названная именем В. И. Чапаева славная 25-я дивизия прошла большой боевой путь и вписала немало светлых страниц в историю Вооруженных Сил Советской страны.
После гибели любимого командира 25-я Чапаевская дивизия больше года находилась в боях и походах. В конце мая 1920 года ее передовые части прибыли к Днепру, севернее Киева, в район деревни Печки. Когда дивизия вступила в бой с белополяками, ее тылы еще находились в районе Саратова, а два батальона 217-го и 219-го полков продолжали охранять нефтяные промыслы на Каспии.
Дивизия была включена в состав ударной группы XII армии. Чапаевцы получили задачу форсировать Днепр, выйти в тыл 3-й белопольской армии, захватившей украинскую столицу, перерезать железную дорогу Киев — Коростень в районе станции Бородянка. На кораблях Днепровской флотилии и на подручных средствах под огнем противника полки форсировали Днепр и вышли в тыл врагу. С прорывом обороны противника на южном крыле фронта и выходом 1-й конной армии в район Житомира 3-я польская армия начала отход от Киева вдоль железной дороги на Коростень. Путь ей преградили 73-я и 75-я бригады 25-й дивизии, им пришлось вести тяжелые бои с целой армией. Бородянка несколько раз переходила из рук в руки, пока белополякам наконец не удалось прорваться на запад. Было еще немало трудных боев. Войска Красной Армии наступали, стремясь не давать противнику закрепиться. 20 июля части 25-й дивизии разбили до пяти полков противника, взяли много пленных и овладели городом Овруч. Затем чапаевцы громили противника на реке Уборть, брали город Олевск. Прошли тяжелый боевой путь через Сарны и Ковель.
По окончании войны 25-я Чапаевская дивизия расположилась в Полтаве[707]. После трехлетних непрерывных сражений приступила к мирной учебе и вскоре по всем показателям выдвинулась в число лучших и ведущих соединений Красной Армии. В ознаменование 10-летия рождения Вооруженных Сил страны за наилучшие показатели в учебе и вклад в защиту Социалистической Родины 29 февраля 1928 года Центральный Исполнительный Комитет Союза ССР наградил 25-ю стрелковую дивизию Почетным революционным красным знаменем и орденом Красного Знамени[708].
Спустя еще пять лет, 21 февраля 1933 года, Президиум ЦИК СССР за отличную боевую и политическую учебу наградил дивизию орденом Ленина, и она стала именоваться 25-я Краснознаменная ордена Ленина дивизия имени В. И. Чапаева[709].
Многие воспитанники Чапаевской дивизии навсегда связали свою судьбу с армией, продолжали службу в Вооруженных Силах страны, стали видными генералами и офицерами Советской Армии. Их ратные подвиги отмечены Золотыми Звездами Героев Советского Союза, орденами и медалями. Другие всю энергию и революционную страсть отдавали творческому созидательному труду на поприще хозяйственного и культурного строительства.
Дивизия совершала героические подвиги на полях сражений и в годы Великой Отечественной войны. В книге «Чапаев и чапаевцы», написанной соратником легендарного начдива, генералом С. Ф. Данильченко, с большой теплотой описываются боевые подвиги ее воинов:
