За сравнительно недолгую шестидесятисемилетнюю жизнь Владимир Сергеевич издал 9 монографий и учебников, опубликовал более 150 научных статей, получил 25 авторских свидетельств на изобретения. Под его руководством выполнили и защитили только кандидатские диссертации около 30 человек. Мемориальная доска с портретом учёного украшает центральное здание ВУЗа.

Если идти вдоль третьей стороны трапеции по Пастера – то есть вдоль третьего и четвёртого зданий, а затем пересечь Городской сад, то выходишь на Греческую площадь. Мы её помним как площадь Мартыновского. Но не потому, что в Одессе был культ личности Владимира Сергеевича: площадь была названа в честь его отца Сергея Ивановича – революционера-народовольца, проведшего на каторгах и в ссылках 24 года.

Был у Владимира Сергеевича не только выдающийся отец, но и знаменитый брат – Александр. Он известен по литературному псевдониму – Тарас Костров. Помните стихотворение Маяковского «Письмо товарищу Кострову из Парижа о сущности любви»?

И знаменитое:

Тарас Костров был первым главным редактором «Комсомольской правды», дружил с Маяковским, помогал Николаю Островскому. Умер он в 29 лет в 1930-м году от туберкулёза. Младший брат пережил его на 43 года – и прожил жизнь, достойную своего отца и брата.

В институте, вверенном брату Тараса Кострова, мы оба учились на теплофизическом факультете (старший – по вышеописанной бытовой причине – ещё и на факультете холодильных машин, но только на первом курсе, где учебная программа была в те времена практически идентична для всего ВУЗа). Полагаем, с выбранной специальностью нам очень повезло. Теплофизика – комплексная дисциплина, пребывающая на стыке множества разных наук и ремёсел. Чтобы приемлемо в ней ориентироваться, мало изучить их все – надо ещё и научиться воспринимать их как единое целое, находить в одной науке ответы на вопросы, возникшие вроде бы в другой. Теплофизик, обученный в те времена, располагал к концу ВУЗа целостной картиной мира, позволяющей ориентироваться едва ли не во всех естественных (да и в некоторых общественных) науках. Не зря у нас говорили: после теплофака можно заниматься чем угодно – конечно, кроме теплофизики. И это не шутка. Рабочих мест по этой узкой специальности всегда меньше, чем может подготовить факультет (у нас было примерно полсотни человек на курсе – меньше чисто технически нельзя обучать, чтобы сохранить нужное разнообразие преподавателей), зато после освоения всего преподаваемого на теплофизическом факультете действительно можно быстро освоить едва ли не любую новую специальность. Что и подтверждается нашим собственным послеВУЗовским опытом.

Анатолий, как известно из его многочисленных интервью, после окончания ВУЗа работал программистом, причём 15 лет – системным программистом. Владимир занимается исследованием свойств грузов, преимущественно – нефтепродуктов, перевозимых морским транспортом. Впрочем, одну из фундаментальнейших монографий в его нынешней сфере деятельности – «Мазут как топливо» – написал заведующий кафедрой инженерной теплофизики ОТИХП профессор Зиновий Исаевич Геллер, когда ещё работал в Грозненском нефтяном институте. Так что, перефразируя классика, можем сказать «Широко простирает теплофизика руки свои в дела человеческие». Интересно также, что научная книга со сложными оборотами (например, «… Е и F – полные эллиптические интегралы первого и второго рода» – один из простейших) выпущена издательством «Недра» в 1965-м году тиражом 5000 экземпляров. Какой тираж у книги был бы сегодня?..

«Вливание» холодильного института в Одесскую национальную академию пищевых технологий (ОНАПТ) дает основание изменить «территориальный» принцип повествования и уже сейчас рассказать об этом ВУЗе, столь уместном для города, где любят и вкусно приготовить, и со вкусом поесть.

Строго говоря, мы могли рассказать об ОНАПТ ещё у здания училища Файга, ведь в 1924-м году в этом здании разместился техникум «Технологии зерна и муки» – одна из первых «реинкарнаций» Академии. Однако её официальная биография начинается в 1902-м году, когда – как обычно, ВПЕРВЫЕ в России – в Одессе открыта правительственная школа мукомолов (вообще мы уже можем переходить к аббревиатуре – «Впервые в России в Одессе» обозначать для экономии места как ВРО). Интересно, что открытие школы произошло благодаря специальному распоряжению министра финансов Сергея Юльевича Витте – выпускника Новороссийского университета. Более того, улица, на которой расположен и главный корпус университета, и главный корпус холодильного института, называлась с 21-го мая того же 1902-го и по 19-е июня 1909-го года улицей Витте[48]. Также забавно, что информацию об открытии в Одессе школы мукомолов «Правительственный вестник» поместил в своём выпуске 25-го октября 1902-го года:

«Освященіе и открытіе въ Одессе первой въ Россіи школы мукомоловъ состоялось 20-го текущаго октября. Зданіе для школы сооружено Г. Э. Вейнштейномъ. Въ день открытія отправлены были телеграммы Министру Финансовъ Графу Витте С. Ю., Товарищу Министра Финансовъ В. И. Ковалевскому, управляющему учебнымъ отдъломъ Министерства Финансовъ и председателю совета съезда мукомоловъ…»

Кто мог предсказать, что спустя ровно 15 лет – 25-го октября 1917-го года – в столице Российской империи будут совсем другие вести…

Председатель совета съезда мукомолов не pro forma среди адресатов. Дело в том, что ещё на первом съезде мукомолов в 1888-м году поднимался вопрос о профессиональной подготовке специалистов этого распространённого в России дела. Но только с появлением энергичного министра финансов и главного спонсора такое стало возможно. Точнее говоря, знание школы построено усилиями Григория Эммануиловича Вейнштейна ещё в 1894-м году – и целых 8 лет ушло на поиски источника финансирования её деятельности.

Одессу выбрали для этого учебного заведения не случайно. Через одесский порт шёл основной поток экспорта зерна и зерновой продукции Российской империи. Второй фактор – развитие пищевой промышленности: к концу XIX века на неё приходилось 32 % всех фабрик и заводов Одессы и 66 % продукции в стоимостном выражении. Не случайно и то, что Вейнштейн занимался строительством школы и возглавил её попечительский совет. Он был не только председателем химического отдела Русского технического общества и Одесского биржевого комитета, но и заместителем председателя совета съездов мукомолов, поскольку владел крупнейшим одесским мукомольным предприятием. Кстати, здание мельницы Вейнштейна (его построил не раз уже упомянутый нами архитектор Бернардацци), больше напоминающее замок, до сих пор – в целости и сохран-