Очень обидно, что память о таком выдающемся учёном ещё не увековечена в мемориальных досках ни на доме, где он жил (и жил не случайно: его отец Нохем Хаимович – Наум Ефимович – Фрумкин был главным представителем страхового общества «Жизнь» по Одесскому округу), ни на здании университета, который он закончил и в котором работал.

Знакомство с домом страхового общества «Жизнь» позволяет упомянуть ещё одного интереснейшего человека – Леонида Григорьевича Авербуха, поскольку в этом доме он жил в детстве и юности. Леонид Григорьевич – одессит в седьмом поколении, Заслуженный врач Украины, более 50 лет отдавший борьбе с туберкулёзом (мы уже упоминали: Одесса была серьёзным медицинским центром борьбы с этой болезнью), создатель одесского музея истории борьбы с туберкулёзом. При этом он – продолжая традиции многих и многих врачей, ставших литераторами, – автор нескольких книг, создатель жанра «стихофоризмов и мемуатюр»; некоторые из них включены в сборник «Антологии Сатиры и Юмора России XX века».

Не можем не удержаться, чтобы не привести хотя бы одно стихотворение:

Для нас – его знакомых – самое главное – личное общение. В свои 86 лет Леонид Григорьевич активен, бодр, собран (в нём чувствуется подполковник медицинской службы), продолжает активно работать и живо интересоваться окружающим миром. Глядя на него, веришь: и ты ещё немало успеешь сделать в этой жизни.

Напротив детально изученного здания был ещё один прекрасный в архитектурном отношении дом. Собственно, дом ещё стоит, но фасады его находятся в ужасном состоянии, а могучие балконы – просто в полуразрушенном. Конечно, производительность труда в строительстве намного выше, чем в ремонте, и в Одессе появилось много довольно красивых новых домов, воспроизводящих самые различные стили. Но обидно, что в этом процессе «ассоциации – диссоциации» диссоциация – то есть распад – преобладает.

Мы не случайно употребили химические термины, грустно разглядывая следы былой красоты фасада: во дворе дома № 18 (левая сторона Преображенской – чётная; это исключение из правил есть только на трёх одесских улицах) помещалась кафедра университета с таинственным названием «Кафедра химических методов защиты окружающей среды». Большинство считает, что химическими методами можно только навредить окружающей среде, но сотрудники кафедры своей работой доказывали: это не так. Их дело не пропало даром: сейчас на Преображенской, № 3 расположен «Физико-химический институт защиты окружающей среды и человека». Название созвучно «Всесоюзному НИИ защиты животных от окружающей среды» в фильме «Гараж».

Поскольку центр города, как мы уже убедились, насыщен ВУЗами, нам не удаётся запланировать «прямоточный» маршрут, а придётся идти и возвращаться. Поэтому сначала идём налево, потом вернёмся.

Первая остановка – Преображенская, № 16 и Преображенская, № 14: Одесское художественное училище имени Митрофана Борисовича Грекова – крупного художника-баталиста[29]. Интересно, что фамилия Митрофана Борисовича – Мартыщенко. Но в Одессе его учителями были упоминавшийся уже дважды Кириак Костанди и его коллега Александр Николаевич Стилиануди. В память о своих учителях художник и выбрал псевдоним.

Двухэтажное здание построено в 1883–1885-м годах, два трёхэтажных – в 1909–1910-м. Как было принято в то время – строили на деньги покровителей и меценатов.

Училище – старейшее художественное заведение Украины. Основано как Одесская художественная школа рисования на три месяца раньше, чем Новороссийский университет – 30-го мая 1865-го года. В собственное здание школа перешла только через 20 лет – в мае 1885-го. В 1899-м школа преобразована в училище. С 1909-го по 1917-й год училище носило имя своего покровителя и главного спонсора Великого князя Владимира Александровича, с 1930-го по 1934-й год именовалось художественным институтом, с 1965-го носит имя Грекова.

На самом деле важно не наименование учебного заведения, а как, чему и кого оно учит. В постсоветские годы многие институты ради поднятия статуса переименовались в академии – и тем самым изрядно подорвали собственный престиж, ибо за рубежом именуемые так учебные заведения примерно соответствуют нашим техникумам советских времён: вспомним хотя бы многосерийную комедию «Полицейская академия», где учебная программа, в основном списанная с натуры, позволяет готовить всего лишь уличных патрульных. Также мало помогает и переименование в университет: это заведение должно содержать множество учебных направлений по разным независимым отраслям человеческой деятельности, по этому разве что политехнические институты по праву стали техническими университетами, а вот Одесский институт инженеров морского флота – при всём нашем уважении к месту, где учился и вот уже 60 лет работает наш отец – не дотягивает до нынешнего титула морского университета просто потому, что морские специальности, преподаваемые там, слишком тесно связаны между собою.

Наш друг – известный американский художник Илья Зомб[30] – и его приятели в годы обучения в училище называли его коротко «грековка» или иронично – «бурса».

Итак, пусть скромное название «училище» не отвлекает от главного: среди учащихся мы можем назвать – по принципу «что ни фамилия, то имя» – Натана Исаевича Альтмана, Давида Давидовича Бурлюка, Василия Васильевича Кандинского, Аврума Ицхок-Лейба Иосифовича Постернака[31], уже упомянутых Бориса Михайловича Иофана и Кириака Константиновича Костанди.

К сожалению, несмотря на столь заслуженное прошлое, училище не может найти средств на восстановление второго из зданий, построенных к 1910-му году. Это здание существенно пострадало от пожара и вот уже не одно десятилетие стоит, сопротивляясь стихиям и служа, как говорится, немым укором. Не нашлось денег ни в эпоху планового хозяйства СССР, ни в эпоху рыночного хозяйства современной Украины. «Невидимая рука» рынка не видит таких мелочей. Типичная картина для весьма бедной европейской страны, где непостижимым образом живут самые богатые люди Европы.

Невидимая рука рынка давно доказала: она умеет разве что шарить по карманам тех, кто в неё верует. Достаточно напомнить: по законам того самого рынка ключевые отрасли рано или поздно монополизируются, и монополист обретает возможность действовать по собственному усмотрению, перекашивая весь рынок в свою пользу, а бороться с этим перекосом могут только совершенно нерыночные антимонопольные законы. Приватизация государственного имущества тоже чаще всего нерыночна, ибо крупные предприятия могут купить лишь немногие достаточно богатые коммерческие структуры, и им куда проще договориться между собою (как случилось в РФ в 1995-м, в ходе залоговых аукционов), чем конкурировать рыночным образом. Наконец, многочисленные трюки рекламистов и маркетологов относятся скорее к области психологической хирургии, чем к классически свободному рынку. Ждать от невидимой руки рынка чего-то полезного можно было пару веков назад, когда её впервые упомянул Адам Адамович Смит. Но нынче рынком управляют руки вполне видимые – и, как правило, весьма загребущие. Трудно надеяться, что они окажутся столь же щедры и дальновидны, каковы были русские промышленники и купцы век назад, когда рынок ещё не вполне поддавался ручному управлению.

В годы нашей молодости в двухэтажной части училища размещалась Одесская художественная школа имени Костанди. Как тяжело было детям в СССР: после занятий в средней школе большинство из них должно было ещё 3–4 раза в неделю идти заниматься в художественную, спортивную или музыкальную школу, либо на станцию Юных техников, либо в один из сорока или пятидесяти кружков Городского дома пионеров (а ведь дома пионеров были ещё и в каждом районе города). Как писала небезызвестная Агния Львовна Барто: