- Отец, - повышает голос. Надо же, разозлился. Я рад.
- Все будет так, как сказал мой сын, - начинает говорить посол. А я еще думал, что мальчишка ему правду сказать боится! Да он, похоже, вертит отцом как хочет. - Или вы выполняете наши условия, или скандал вам обеспечен.
- Давайте не будем горячиться, - ну наконец-то, папочка, а то я уже начал опасаться, что ты в кому впал. – О том, чтобы мой сын расстался со своим парнем и речи идти не может, - спасибо и на этом. – Но у меня есть встречное предложение. Как вы смотрите на то, чтобы пойти на компромисс? – что? Какой, к черту, компромисс? Выгнать их и забыть как страшный сон! – Ни чьим парнем Билл притворяться не будет. Но Питера под свою опеку он возьмет. Покажет ему клубы, познакомит с друзьями.
- Ну, уж нет! – взвился я. – Не собираюсь делать ничего подобного!
- Помолчи, - прикрикнул на меня отец. – Вас это устраивает?
- Нет! – зарычал Питер.
- Помолчи! – его отец. Сговорились, блин. – Полностью. Спасибо, что уделили нам свое время. О дальнейших встречах договоримся позже. До свидания. Питер, мы уходим.
С этими словами они ушли, а я, наконец, вскочил со стула.
- Какого черта ты это сделал?! – заорал я в ярости.
- Убавь громкость. Ты сам во всем виноват. Надо хоть иногда задумываться о последствиях своих поступков.
- Последствиях?! Да не было бы никаких последствий! Они ничего не смогли бы нам противопоставить. Ты сам прекрасно об этом знаешь. Наказать меня решил? Того, что ты мне парня завести приказал недостаточно? Ненавижу тебя!
Выбегаю из кабинета, громко хлопнув дверью. Черт! А еще более по-детски я себя вести не могу? Взлетаю по лестнице и врываюсь в свою комнату.
- Очень плохо? – с жалостью спрашивает Том, поднимаясь с кровати. Вот только его жалости мне сейчас и не хватало.
- Жалеешь меня? Не надо. За жалость тебе никто не заплатит, – едко выплевываю ему в лицо.
Какого дьявола я несу?! Он побледнел и, укоризненно взглянув на меня, вышел из комнаты, тихо закрыв дверь. Идиот! Я настоящий идиот. Том-то передо мной в чем провинился? Да он меня сегодня спас, практически, одним своим присутствием. Не будь его, все было бы намного хуже. Вот что мне теперь делать? Таскаться с этой мелкой гадостью как с хрустальным шаром? С друзьями его познакомь, по клубам поводи… А не слишком ли рано, такие забавы для такого МАЛЕНЬКОГО мальчика?! И сколько мы с ним будем в друзей играть? Пока я не сдохну, взорвавшись от злости? Как же он меня бесит! Такая наглость в таком нежном возрасте! А его отец? Ведет себя как тряпка, во всем ему потакая. Да и мой тоже хорош… «Как вы смотрите на то, чтобы пойти на компромисс?». Какой к черту может быть компромисс?! Не хочу я никаких компромиссов! Да эту дрянь вообще от общества изолировать нужно! Он же элементарно опасен!
Так. Все. Стоп. Надо успокоиться. А то я себя такими темпами до нервного срыва доведу. Оно мне надо? Было бы из-за чего так переживать. Мне еще перед Томом извиняться предстоит. Зря я все-таки на него наехал. Обидел незаслуженно.
У себя в комнате я просидел еще часа два, пытаясь успокоится. В себя приходить начал уже ближе к вечеру.
Вниз я спускался с намереньем извиниться перед всеми, кого обидел. Да и есть очень хочется… Подхожу к гостиной и слышу смех. Почему-то снова начинаю злиться. Мне тут, понимаешь, плохо, а они смеются. Захожу… Том и мама. Сидят рядышком на диване и оживленно обсуждают открытие какого-то приюта для животных. Как же она достала со своей благотворительностью! Курица.
- Что, опять собачек обсуждаете, милосердные вы мои, - начинаю, зло сощуривая глаза. – Ну, она понятно. Ее кроме обездоленных зверушек ничего в этой жизни больше не интересует. Но ты-то куда лезешь? Или понравиться решил? – в упор смотрю на Тома, он молчит.
- Билл! – потрясенно выдыхает мама.
- Что «Билл»? Скажешь, не так? Да ты вообще кроме своей благотворительности в этой жизни что-нибудь еще видишь?! О каком-то зверье беспокоишься, а о собственной семье позаботиться не можешь! – кричу, в ярости смахивая со столика вазу.
Мама вздрагивает от грохота, всхлипывает и быстро выходит из комнаты, зажав рот ладошкой. Твою мать! Такое чувство, будто я пнул пекинеса, мерзко и противно от самого себя, а удовлетворения никакого.
- Ты что творишь? Совсем с ума сошел? Да что с тобой такое происходит?! – ну вот, совсем замечательно… Отцу сказал, что ненавижу. Маму обидел. Теперь и Том разозлился. Я молодец!
- Мне плохо, Том, вот что со мной происходит! – говорю, ходя кругами по гостиной. - А все мое чертово упрямство! Вот что мне мешало согласиться с отцом и уехать куда-нибудь? Так нет же! Мы же гордые! Мы же не можем сбежать! Идиот! Вот объясни мне, какого черта я сейчас здесь делаю? Лучше бы я сразу уехал, как только он мне это предложил. В Париж, например. Или нет, лучше в Венецию. Я так люблю Венецию… больше всего на свете люблю именно этот город. Так хочу сейчас там оказаться.
- Ну, все. Завязывай себя жалеть, - хмуро посмотрев на меня, рыкнул он. – Поехали.
- Куда?
- А тебе не все равно?
Парень взял меня за руку и повел к своей машине. Запихнул на переднее сидение этого кошмара на колесах и захлопнул дверку. Красота! Мало того, что я привел в дом неизвестно кого, так я теперь еще с этим неизвестно кем неизвестно куда еду
8. Наша Венеция.
Ехали мы долго. Часа два, если не больше. Я даже не представлял, куда он меня везет. Когда машина остановилась, было уже почти темно. Вокруг лес. Домов нет. Машин нет. Людей нет. Мне вдруг стало очень страшно. Ну и куда он меня завез? В голову лезли всякие нехорошие картины, навеянные фильмами ужасов…
- Выходи, - резко бросает мне, выпрыгивая из машины.
- Нет, - черт! Голос-то как дрожит…
- Эй. Ты чего? Испугался, что ли? – спрашивает удивленно. А сам-то ты как думаешь? Завез неизвестно куда, ночью, еще и удивляется.
