Стучу в дверь его кабинета, прося, с несвойственной мне скромностью, разрешения войти. Отец сидит за столом, секретарша стоит у него за плечом, держа какие-то бумаги.

- Можно с тобой поговорить? – спрашиваю робко.

Этот его собирается выйти, но отец останавливает, не давая сделать этого. Вот значит как. Разговаривать не хочет. Думает, чужое присутствие мне помешает. Глубоко вздыхаю, собираясь с силами, и выпаливаю всю правду от начала и до конца. Отец слушает, хмурится, но не перебивает.

- Это правда? – спрашивает меня, когда я, наконец, замолчал.

- Клянусь тебе. Ты даже можешь проверить его паспортные данные, когда я его найду. Но проблема в том, что я не знаю где его искать.

- А ты уверен, что его нужно найти?

- Да, - отвечаю, твердо глядя ему в газа. – Я без него не могу.

- Простите меня,- вдруг вмешивается в наш разговор отцовский секретарша, как же он меня раздражает. – Господин Каулитц, я проявил необоснованную смелость и попросил вашего шафера сопроводить Томаса, когда он уходил. Он ехал за ним на своей машине до самого дома, чтобы убедиться, что Томас благополучно добрался. Он был в непростом состоянии… и я самонадеянно решил, что это не будет лишним. Если вам нужно, то это адрес его квартиры.

Я стоял, хлопал глазами и не знал, чего мне сейчас хочется больше, придушить его за то, что так долго не говорил, что у него есть адрес Тома, или расцеловать, потому что он единственный, кому удалось узнать этот так нужный мне адрес. Склонив голову в знак уважения, и протянув отцу листочек, секретарша - наверное, нужно все-таки начинать называть его по имени - с достоинством удалился.

- А ты говоришь «секретарша», - насмешливо хмыкнул отец, глядя ему вслед.

Еще пару минут постояв, и глупо похлопав глазами, я, наконец, очнулся. Выхватил у отца бумажку и выбежал из дома.

Никогда дорога не казалась мне такой длинной. За это время в моей голове прокрутилось столько мыслей, что казалось, она сейчас взорвется от напряжения. Подъезжал к нужному мне дому уже на грани истерики. Остановив машину, я сидел в ней еще несколько минут. Жаль, что я не курю, сейчас эта вредная привычка очень бы мне пригодилась. Глубоко вздохнув, я решительно вышел.

Подъезд…

Лестница…

Нужная мне дверь.

Руки дрожат просто ужасно. Дышать почти больно. Господи, как же это тяжело, просто поднять руку. Сердце билось как бешеное когда я, наконец, все-таки решился постучать. Слышу тихие шаги… щелчок замка… дверь открывается. Смотрю на него пару минут, а потом шепотом произношу:

- Вернись ко мне.

15. Вместо эпилога.

Смотрю на ночной город через окна его квартиры, кутаясь в теплый плед. Слышу его тихие шаги у себя за спиной. Я счастлив. Подходит ко мне, обнимая за талию и прижимая к своей груди.

- Как же я счастлив, - шепчет мне на ухо, целуя в висок. – Ты не представляешь как я рад, что мы вместе.

- А мы бы и не расставались, если бы ты не сбежал… - не скажу, что я зол или обижен, просто какой-то прилипчивый едкий страх, что он снова может уйти, до сих пор остался.

- Прости меня. Пойми, прошу,… мне просто стало страшно. Я ведь знал только то, что чувствую я, а о твоих чувствах понятия не имел, и когда ты там стоял, ни слова не говоря… мне так плохо стало.

- Я же в шоке был, Том.

- Да я почти сразу это понял, но гордость идиотская и обида ничего сделать не позволяли.

- Ты в следующий раз, когда обидишься, накричи лучше или даже в зубы дай, но уходить не смей. Понял? – Том хмыкает, утыкаясь лицом мне в волосы, и произносит тихо-тихо:

- Люблю тебя, - поднимаю взгляд, смотрю ему прямо в глаза, проводя пальцами по его лицу, и шепчу.

- И я тебя… поехали домой.

- Прямо сейчас? Может лучше утром?

- Нет, - хмурюсь, упрямо сжимая губы. Улыбается и целует меня, проникая руками под плед и проводя пальцами по моей спине. – Хорошо. Утром, так утром.

Тихо смеется и ведет меня в спальню.

Домой мы приехали даже не утром, а уже ближе к вечеру. Мама кинулась обнимать его, как родного. Без остановки приговаривая как она счастлива, что он приехал, и что она очень надеется на то, что теперь я перестану грустить. Том поглядывал на меня блестящими от смеха глазами и уверял ее, что задержится в нашем доме надолго. Я не против такой перспективы.

Вечером ужинали в столовой всей семьей. Отец по поводу встречи особого энтузиазма не проявлял, но был весьма корректен и любезен. Я пока и на это согласен. После ужина он сразу удалился в свой кабинет, а мы втроем сидели в гостиной и болтали. Точнее, болтали мама и Том, а я, свернувшись калачиком у него под боком, наблюдал за ними.

Вы только посмотрите, какая идиллия! Она и, правда, его больше меня любит! С другой стороны… ну и ладно. Хоть в чем-то у нас с ней взгляды совпадают. Я ведь его тоже люблю.

На следующий день было решено встретиться с друзьями в каком-нибудь клубе. Надо познакомить их поближе. Да и Тома с Алексом мирить надо. Я ему рассказал обо всем случившемся, но…

При встрече друг явно нервничал и смущенно опускал взгляд.

- Я хочу извиниться за свое поведение, - робко начал он.

- Не нужно, - перебил его мой парень. – Билл мне все объяснил. Давай просто забудем об этом. Ладно? - друг согласно кивает, радостно соглашаясь. – Кстати, - продолжает с улыбкой Том. – Этот распухший нос тебе очень идет. Смотрится шикарно.

Со смехом садимся за столик и заказываем выпивку. Вдруг замечаю счастливую Софию, которая идет к нам в обнимку с… ПИТЕРОМ?! София и пацан? Какого…?!