- Ничего я не испугался, - бурчу, выползая из убежища.

- Билл, я ничего плохого тебе не сделаю, - разговаривает как с маленьким ребёнком! Хотя, после сегодняшнего моего поведения, ничего удивительного в этом нет. – Я просто подумал, что тебе сейчас нужно уехать из дома. Пока ты окончательно со всеми не рассорился.

- А сюда зачем завез?

- Люблю это место, - пожимает плечами. – Это старый охотничий домик. Мы раньше летом с родителями сюда приезжали, - страх моментально пропал. Он в первый раз упоминал о своей жизни, и я затаил дыхание от любопытства. – Сейчас он, правда, обветшал совсем, но думаю ночь здесь провести можно. Пошли.

Подходим к дому, Том с трудом открывает покосившуюся дверь.

- Подожди. Тут где-то свечки должны быть… сейчас зажгу, - он ушел куда-то в темноту и пропал минут на десять; наконец вспыхнул свет, и Том, улыбаясь, вышел ко мне со свечкой в руках. – Проходи. Здесь вполне сносно. Правда, на второй этаж лучше не ходить… но это не так уж и важно.

Иду за ним, с любопытством оглядываясь по сторонам. Дом довольно большой и добротный, сделан по старинке из цельного бруса. Наверно, раньше здесь было здорово.

- Я посмотрел, - продолжает рассказывать. – Камин в порядке. Сейчас дров принесу, огонь разведем, сразу тепло станет.

Я сидел на старом матрасе, который он притащил со второго этажа, укутавшись в плед. Том растопил камин и сейчас старался пристроить на огонь чайник с водой, чтобы у нас был чай. У меня в животе от мысли о горячем чае отчаянно заурчало.

- А у тебя поесть ничего нет? – спрашиваю, вспомнив, что уже несколько часов голоден.

- Черт, - расстроено выдохну он. – А вот об этом я совсем не подумал. Ты подожди, в машине посмотрю, кажется, там что-то должно быть, - вернулся он через пару минут с одной шоколадкой в руке. – Прости. Больше ничего нет. Хочешь, вернемся в город?

- Нет. Не хочу.

Тихо потрескивали дрова. Воздух в комнате согрелся, и стало очень уютно. Мы сидели бок о бок на полу перед камином и пили чай с шоколадкой. Я не мог вспомнить, когда последний раз шоколад был настолько вкусным. Или мне так кажется, потому что Том рядом?

- Расскажешь, что случилось? – тихо спросил он, задумчиво глядя на огонь.

- Не знаю даже с чего начать, - почему-то в этот момент мне так захотелось пожаловаться. Вот чтобы утешали, гладили по головке и говорили, что все будет хорошо. – Наверно, все началось с того, что в жизни моих родителей случился Я. Знаешь, им ведь действительно все равно, что со мной происходит. Им просто на это плевать. Так всегда было. Отец вечно занят, у него постоянно эти бесконечные совещания, командировки, снова совещания. А мать… иногда мне кажется, что каких-нибудь малазийских зайцев она любит больше чем собственного сына, - ну и куда тебя несет, Билл? Злость снова накатывала, как лавина и остановиться я уже не мог. – Когда я маленьким был, так хотелось чтобы похвалили, чтобы гордились и видели какой замечательный у них сын. Я ведь учиться начал только на «отлично», чтобы они довольны были. С каждым новым достижением к ним бежал. А они… мама рассеянно улыбалась, даже не отрываясь от разговора по телефону о каком-то очередном благотворительном мероприятии, ты даже не представляешь, как я эти ее мероприятия ненавижу. А папа поступал еще проще, он давал мне деньги, хлопал по голове и, не оглядываясь, уходил на очередное очень важное совещание, - вытерев кулаком мокрые от злых слез щеки, я с недоумением посмотрел на ладонь. Черт, вот что я творю? Что сегодня за день-то такой, а?! – Ты прости. Тебе, наверное, противно на меня сейчас смотреть. Маленький, богатенький мальчик, которому в жизни все доставалось на блюдечке с золотой каемочкой… Все у него хорошо. Все у него есть. Другие только мечтать о такой жизни могут, а он еще и недоволен чем-то. Сидит тут, жалуется, какой он весь бедный и несчастный!

- Эй…

- Ты знаешь, - продолжил с отвращением к самому себе. – Я все понимаю. Кому-то приходится намного хуже, чем мне… но это МОЯ жизнь, и мне она не очень-то и нравится. Какого черта он меня сейчас воспитывать взялся? Раньше надо было воспитывать, когда мне это нужно было. А сейчас – все! Что вырастили, то и получите…

- Билл, хватит. Все хорошо, – прошептал Том мне прямо в ухо.

Вздрогнув, ведь даже как-то забыл, что он здесь сидит, резко обернулся к нему. Замер, уставившись в его глаза, которые сейчас находились очень близко от моих глаз. Том протянул руку и убрал упавшую мне на лицо прядь волос. Провел ладонью по моей щеке. Затаив дыхание, я потянулся к нему… Нежно. Это было так нежно. На секунду прикоснувшись к уголку моих губ своими губами, он отстранился. Посмотрел на меня и опять потянулся к моим губам. На этот раз поцелуй был более глубоким и страстным. Он исследовал языком мой рот, гладил меня по голове и прижимал к себе все крепче. А я расслабился в его объятиях, полностью ему подчиняясь.

Наконец оторвавшись от моих губ, он крепко меня обнял, притянув поближе к себе, и уткнулся лицом в мои волосы. Не знаю, сколько мы так сидели. Наверное, несколько часов. Мы не двигались и не разговаривали. Просто сидели рядом, молча обнявшись. Как уснул, я даже не заметил.

Разбудил меня легкий поцелуй в висок. Уже светало, камин погас, и в комнате было довольно холодно.

- Привет, - немного хриплым голосом поздоровался Том. – Ты как?

- Нормально. Истерик больше устраивать не собираюсь. Честно.

- Вот и хорошо, - тихо засмеялся он. – Пошли, я тебе покажу кое-что…

Я поднялся и с любопытством пошел за ним. Он открыл дверь и предложил мне выйти первым.

Это было невероятно красиво. Солнце только начало вставать, деревья стояли плотной стеной, и солнечные блики будто прошивали их, заставляя светиться, а между ними струился совсем тонкий ручеек, укутанный плотным туманом. У меня дыхание перехватило от вида этой тонкой туманной змейки.

- Ну, не Венеция, конечно… - смущенно улыбнулся Том, разведя руками.

- Ты не прав. Это Венеция. И, знаешь, она даже лучше чем та, в Италии, потому что это наша Венеция, - прошептал я, прижавшись спиной к его груди, в ответ он обнял меня за талию и уткнулся лицом мне в макушку.