– Что это?

– Сначала травлю моего сына начала местная пресса, потом подключились Интернет и СМИ. Я отлично понимаю, что кампанию против Тоши ведет Никита Робертович Серапионов, начальник местной полиции, – пустилась в объяснения Луиза. – Мы с вами находимся в синей гостевой. Это ее журналюги с легкой руки репортера, подписывающего свои «шедевры» именем «Александр Сергеевич Пущкин», называют «комнатой-убийцей».

Я опешила. Луиза потерла щеки ладонями.

– Попробую объяснить. Антон гомеопат, лечит людей травами. И поверьте, о лекарственных растениях он знает все и даже больше. Если хотите, покажу вам его кабинет с уникальными книгами. Тоша выучил латынь, старославянский, древнегреческий, чтобы читать старинные манускрипты. Он ездит по монастырям, у него есть доступ в тамошние библиотеки. Монахи испокон веков лечили людей травами, у них есть потрясающие рецепты. Возьмем подагру. Сколько страданий она людям приносит! Обычные врачи выписывают лекарства по особой схеме, и у человека через некоторое время после их приема возникают проблемы с печенью. А подагра-то не уходит, затаивается, регулярно когти в жертву вонзает. Антон же за полгода избавляет больного от мучений навсегда. Единственная неприятность: пожизненное соблюдение диеты. Ну тут уж вам выбирать: или не едите сыр рокфор, или не можете стоять, ходить, сидеть. Другой пример. Кое-кто из моих рожениц не нуждается в эпидуральном наркозе и не испытывает боли при схватках, потому что они за четыре месяца до появления на свет малыша начинают пить капли, приготовленные Антоном, вот и нет у них никаких неприятных ощущений. Лекарственные травы, ягоды, даже грибы сын выращивает сам, ничего не покупает. У нас за домом шеренга оранжерей, теплиц. Тоша дружит с отцом Савватием, тот живет в обители, которая находится в глухом лесу, а Савватий знает, как что и когда собирать-сушить. Я-то, наивная, думала, что надо просто пойти в лесок, нарвать там ромашек и чай заварить. Но Антон мне объяснил, что важен даже час, когда растение срезаешь. Вот, скажем, борщевик…

– Он же ядовитый, – удивилась я, – так обожжет кожу, что не обрадуешься.

– В капле лекарство, в чашке яд, – улыбнулась Луиза. – Да, борщевик нельзя трогать голыми руками. И если вы сорвете его у дороги вблизи деревни, ничего хорошего не ждите. А растение это удивительное. С его помощью можно бесследно убрать рубцы на коже. Но! Срезать стебель нужно с пяти до шести утра. А вот корень его, который тоже помогает при разных болезнях, выкапывают в полночь.

– Почему? – удивилась я.

– Потому что в это время он набирает наибольшее количество лекарственной энергии, – объяснила Луиза.

– Я думала, что Антон Викторович психоаналитик, во время завтрака Нина сказала, будто он оказывает Степану Андреевичу психологическую помощь.

– Да, именно так, – кивнула моя собеседница, – Тоша снимает сглаз, порчу, отгоняет негативную ауру.

Я втянула голову в плечи. Ну вот… А ведь до сих пор все нормально было: Антон Шкодин знающий гомеопат, опытный врач, и вдруг – чистка кармы и тому подобное.

Луиза не заметила, что у меня резко изменилось настроение.

– Больных сын принимает в нашем медцентре. И до того момента, как Дуська Фигова устроила в Интернете Тоше антипиар, запись к нему была на три месяца вперед. Народ его кабинет штурмовал! Сейчас клиентов стало намного меньше. Если поганая журналистка услышит про очередную смерть…

Луиза замолчала.

– Очередную смерть? – повторила я. – В доме еще кто-то умер?

Шкодина села в кресло и закинула ногу на ногу.

– У сына узкий круг пациентов, отношения с которыми… ну… Нет-нет, я не хочу сказать приятельские, ведь первое правило врача: никогда не дружи с больным, иначе ты его нормально лечить не сможешь. У Антона есть… скажем так, постоянные пациенты, которые посещают его в течение многих лет раз в месяц. У большинства объективно плохое здоровье, люди живут за счет микстур и таблеток сына. Но кое у кого непорядок в голове. Например, у Степана Андреевича. Свихнулся Богатов на почве денег, коих у него немерено. А вот жены у Богатова нет. Каждый раз, приехав к нам и избавившись от очередной истерики, Степан начинает ныть: «Хочу жениться, а не получается».

– Обычно вокруг обеспеченных мужчин невесты роятся тучами, – удивилась я.

– Рядом со Степаном тоже полно бабенок разного возраста, – усмехнулась Луиза. – И он периодически находит себе подходящую невесту. Но что выясняется через короткое время? Потенциальная супруга – колдунья. Или у нее мать-бабка-сестра ведьма. Богатова сживают со свету, делают ему обряды на смерть, насылают порчу, хотят, чтобы олигарх сыграл в ящик, а пассия получила бы все его деньги, фабрики, заводы, мануфактуры, пароходы.

– С одной стороны, это смешно, с другой, жалко его, – заметила я.

– Поняв, что на жизненном пути в очередной раз попалась пособница сатаны, Степан в истерике мчится сюда, – продолжала Луиза. – Обычно он селится в синей комнате, где мы сейчас находимся. Гостевая отведена для пациентов Антона. У некоторых из них, вроде Богатова, проблемы с головой. Но есть, например, женщина, которой назначен двухсуточный курс капельниц. В таких случаях мы госпитализируем пациентов в наш медцентр, однако Наташа, одна из первых больных сына, много лет к нему ходит, для нее у нас созданы особые условия. Большого скопления народа в нашем особняке не бывает. Если и прикатят приятели, то вечером назад в Москву возвращаются. И спален для гостей всего четыре, по большей части они пустуют. Синяя гостевая пятая, она предназначена для больных, которым разрешено пребывать в особняке. Но сейчас в доме четверо тех, кого Виктор Маркович упомянул в завещании, поэтому синяя спальня занята. Но даже если бы она было свободна, Степан бы там не поселился.

– Постойте… нас четверо, – пробормотала я, – апартаментов для гостей столько же. Почему Феоктистовы оказались в спальне, предназначенной для пациентов? И отчего Богатов не любит эту комнату?

– Вы, наверное, не обратили внимания на то, что в завещании мужа указано пять человек, – пояснила хозяйка, – но Вера Хватова вчера не приехала. Хотя она собиралась к нам, даже сообщила номер своей машины, чтобы охрана ее в поселок впустила. Я для нее приготовила угловую комнату, небольшую, ведь Хватова одна, ей было бы там удобно. Остальные-то гости приехали парами. Что же касаемо Степана… Ну… понимаете… У нас весной-летом случились очень неприятные истории. Пошел сильный дождь, лило несколько суток, крыша дала течь, и мансарду затопило. А там находилась комната горничной Светланы Иосифовны, – она у нас пятнадцать лет работала, членом семьи стала, жила в особняке, никаких родственников не имела. Я ей велела временно поселиться в синей спальне. На следующий день Света стала кашлять. Сначала мы решили, что у нее простуда, в ход пошли мед, чай… Но домработнице делалось все хуже. Мы отвезли ее в наш центр, провели диагностику и выяснили: у нее пневмония. Через неделю, несмотря на интенсивную терапию, она умерла. Все очень переживали ее смерть. Это случилось в мае. Потом Антон, Лена и Миша уехали отдыхать, вернулись в двадцатых числах июня. И где-то через неделю к нам на пару деньков заехал Костров, старый друг Виктора Марковича, они очень давно не виделись. Вечером мы поужинали, поболтали, а утром Эдуард Львович не проснулся – инсульт. Возраст у Кострова был не юный, меня его смерть не удивила. Но неприятных эмоций мы испытали массу. Муж переволновался, ведь он и сам-то был не молод. Мы все жутко переживали из-за смерти домработницы и приятеля Виктора, а через два-три дня после скоропостижной кончины Кострова нам стали звонить знакомые. Я растерялась, потому что они несли чушь типа: «Пусть батюшка освятит ваш дом», «Позовите экстрасенса», «Запишите контакт колдуна вуду, он особняк от черной ауры очистит». Знаете, что оказалось? Некий Александр Сергеевич Пущкин в одной мерзкой газетенке написал, что в доме Шкодиных умирают люди. Пачками! Мол, в прошлом году скончалось шестьдесят пять человек. И все в страшных муках. Статью украшали жуткие снимки, не пойми где взятые. И понеслось! Что ни день, то публикация в Интернете. Это Пущкин изгаляется.