— Нет, Томми, я его почти не вижу… Впрочем, как и остальные. Он очень тихий мальчик, из него лишнего слова не вытащишь – женщина слегка улыбнулась – Никогда не думала, что тебе может понравиться такой человек.

— Что ты имеешь ввиду? – растерянно спросил Том.

— Все твои прежние увлечения были совсем другими. Если появлялись в поместье, так всех на уши ставили – то им не так, и это не эдак. А этот мальчик такой скромный, еще ни разу ничего не попросил, Анна говорит, что даже постель утром он заправляет сам.

— Так он тебе понравился? – Том был далеко не в восторге от того, что Билл пришелся по душе Розе, которую он считал кем-то, вроде своей тети.

— Конечно – женщина посмотрела на него и погладила по щеке, а потом шутливо щелкнула по носу – Он воспитанный, очень красивый, вежливый – то, что тебе нужно, не чета тем расфуфыренным и самовлюбленным личностям, которых ты привозил сюда раньше. К тому же твой Билл из хорошей семьи – я на выборах собираюсь голосовать за его отца, герра Каулитца.

Упоминание имени врага отнюдь не прибавило Тому хорошего настроения, но мужчина старался не показывать Розе, как его злят рассуждения об идеальности Билла.

— Томми, знаешь, поищи мальчика у озера – задумчиво протянула Роза – Он много времени проводит там, кажется, рисует.

— Спасибо, тетя Роза – поблагодарил он, назвав ее так, как называл в детстве и чмокнул женщину в щеку на прощание.

Он обнаружил Билла на берегу небольшого пруда, как и сказала Роза. Юноша заснул, сидя в плетеном кресле, а на его коленях лежал большой альбом с незаконченным карандашным пейзажем этого самого водоема. Том разглядывал спящего Вильгельма, закутанного в большой клетчатый плед, на тонкие пальца, все еще сжимающие карандаш, на длинные черные ресницы, ровную кожу, кажущуюся золотой в мягком садовом освещении, на черные пряди волос, изредка трепетавшие на небольшом ветерке. Вся эта картина неожиданно отозвалась щемящей тоской в сердце молодого мужчины. Он словно увидел того, о ком говорила Роза – нежного красивого юношу, такого, какого Томас, не отдавая себе в этом отчета, всегда искал. И так больно было осознавать, что на самом деле все это обман. Этот идеальный мальчик – всего лишь мираж в неверном свете садовых фонариков, а стоит только ему открыть глаза, как появится настоящий Билл Каулитц – дешевая подстилка и сын врага.

Пересилив собственное желание еще полюбоваться спящим юношей и отсрочить его превращение в ненавистного навязанного «бойфренда», Том все-таки стряхнул оцепенение и достаточно громко позвал юношу по имени.

— Билл.

Черные ресницы затрепетали, тонкие пальцы сильнее сжали карандаш в ладони, и вот наконец юноша начал просыпаться. Большие карие глаза, все еще затянутые сонной поволокой, смотрели на Тома не узнавая, и мужчина с досадой чувствовал, что его заводит просто даже вот такое беззащитное выражение юного лица.

— Том – взгляд Каулитца стал осмысленным, и юноша тут же напряженно выпрямился в кресле, сильнее закутываясь в одеяло, будто оно могло защитить его от стоящего перед ним мужчины.

— Иди в дом, через пятнадцать минут накроют ужин – Томас развернулся и быстрым шагом направился прочь от озера и от этого мальчишки, который одним взглядом и тоном голоса заставляет его терять контроль над собой.

Билл еще некоторое время сидел на берегу озера, но потом все-таки направился в дом, поскольку не хотел лишний раз злить вспыльчивого бизнесмена, от которого теперь зависела его жизнь. Юноша вспомнил, как сегодня утром ему позвонил Йорг и спросил, доволен ли Том своей новой игрушкой. Билл не стал отвечать отчиму на эти слова, а просто положил трубку. А потом юного Каулитца накрыла истерика – почти два часа подряд он провел в какой-то маленькой комнатушке на чердаке, пытаясь остановить поток слез и снова начать дышать ровно. Но эмоции переливались через край, заставляя тело корчится в судорогах, а мозг плавиться от недостатка кислорода. Такая эмоциональная буря заставила сердце Билла сбиться с ритма, из-за чего у юноши начала немилосердно кружиться голова, а перед глазами появились темные пятна. Ему потребовалось довольно много времени, чтобы совладать с собственным телом, которое еще долго отзывалось ознобом и слабостью. После пережитых ощущений на Вильгельма обрушилась эмоциональная апатия – ничего вокруг не вызывало у него сколько-нибудь сильных эмоций. Даже внезапное появление Тома не произвело на Билла должного впечатления, юноша только устало и обреченно подумал, что синяки от предыдущей ночи в постели бизнесмена все еще причиняли ему боль. А следом пришла мысль о том, что, может, если Том и этой ночью будет достаточно жесток, то утро для Билла может уже и не наступить, закончив его страдания на этом свете. Это предположение отозвалось в сердце робкой и обреченной надеждой.

6.

Том наблюдал, как Билл вяло ковыряется в тарелке. За все время, что они провели за столом, юноша отправил в рот только две помидорки черри, несколько маслин и кусочек белого хлеба. Ни к жаркому, ни к картофельной запеканке Каулитц так и не притронулся. Том сам не знал, почему это вызывает в нем такое беспокойство – ну, не хочет мальчишка есть, так какое до этого ему дело. Проголодается, тогда и спустится на кухню, там всегда найдется, чем перекусить.

— Билл.

Юноша поднял на него абсолютно непроницаемый взгляд, какой Том уже не раз видел, и спокойно ждал, когда бизнесмен заговорит.

— Через неделю я устраиваю вечеринку. В дом приедут мои деловые партнеры и некоторые друзья. Ты займешься подготовкой вечера.

На лице Каулитца не отразилось ни единой эмоции, что разочаровало Тома, надеявшегося разозлить мальчишку приказным тоном.

— Все должно быть на высшем уровне, это очень важные люди.

— Откуда они? – Билл снова сосредоточился на своем почти нетронутом ужине, разбирая запеканку на тонкие картофельные пластики.

— В каком смысле?

— Они иностранцы?

— Да, двое из Англии, но самые важные — из Эмиратов – бизнесмен не очень понимал, почему Билл задал этот вопрос.

— Это будет званный ужин или фуршет?

— Сам решай – Том неожиданно разозлился из-за безразличия Билла, и не смог этого скрыть.

Билл кивнул, так и не подняв взгляда от тарелки. Юноша вел себя так, будто организация подобных вечеров – это его работа, за которую Том платит ему деньги. Томас взбесился окончательно, с громким лязгом бросил столовые приборы и быстрым шагом направился к выходу из столовой. Однако, остановился в дверном проеме, сверкая ехидной усмешкой, он нарочито спокойным тоном обратился к все еще сидящему за столом мальчишке.

— Детка, через час ты должен быть в спальне. И смой косметику, а то с растекшимся макияжем ты похож на придорожную бл*дь, а это все же не мой уровень.

Билл наконец посмотрел на него возмущенным взглядом, и Том обрадовался, увидев проблеск эмоций на красивом застывшем лице. Удовлетворенный тем, что все-таки добился своего, бизнесмен покинул комнату, не забыв оглушительно хлопнуть дверью.