- Вы дарите его мне, сэр?
- Конечно. Чтобы ты вспоминал о нас.
- Благодарю вас, сэр.
Он уехал. Они прошли дальше ещё с милю. Ещё одна повозка. Нет, это был тот же Джим.
- Мать сказала, что ей надо рыбы. И поэтому я еду в порт Лериду. Буду очень рад, если вы поедете со мной.
Порт Лерида оказался небольшим городком, расположенным на побережье. Залив был здесь почти круглый, песчаная коса закрывала его почти совсем, за исключением двух узких проливов. На песке лежало около дюжины рыбацких лодок.
Джим провёл их к длинному зданию, где был прилавок, разделённый на пятифутовые участки, каждый из которых представлял собой ящик с крошеным льдом, заполненный большой и малой рыбой, толстой и тонкой, и другими дарами моря, креветками, крабами. Там был также какой-то жуткий субъект, который Генри так и не узнал.
- Джим, что это такое?
- Некоторые зовут её каракатицей, некоторые осьминогом.
- А на что она годится?
- Её посылают в Сантоне. Китайцы в прачечных обожают её.
- Тьфу! Да я не смог бы съесть ничего, что хоть немного смахивает на это.
- Интересное дело тут с китайцами. Они едят ради вкуса, а не ради вида. А вот и мой друг Джерри Такер. Если вам нужна рыба, идите к нему. Эй, Джерри! Есть ли у тебя что-нибудь особо вкусное для этих господ?
- Ну, да. Вот посмотрите, какой красавец. Фунтов на девять. Видите?-Это была прекрасная рыба.
- Сколько? - спросил Джейк.
- Двугривенный.
- Да ты же грабишь себя. Да такая рыба стоит доллар.
- Но не для вас. Такую сумму мне даст покупатель с перевала.
Джим посчитал нужным пояснить. - Видите ли, каждый вечер с перевала сюда приезжает человек и берёт рыбу. Он направляет её утром в Сантоне.
- Джерри, а разве здесь нет белых рыбаков?
- Да есть. Двое. Но они ещё не вернулись с моря.
- Они ничего не могут поймать, - вставил Джим.
- Видите ли, - сказал Джерри, - цветные знают, где водится рыба, и ловят её.
Рыба знает, где находятся белые и держится подальше.
- Я остаюсь здесь ночевать, - сказал Джим. - Могу отвезти вас домой.
- В этом сувенирном долларе оказался большой километраж, - заметил Джейк, когда Джим высадил их у хижины Джейка. - Я войду первым и погоняю змей, если они там завелись.
- Змей? - переспросил Генри.
- Да, просто травяные змеи. Здесь водится и щитомордник, но он не заходит ко мне. Мне нравятся травяные змеи. Они поедают мышей. К сожалению, они хватают и скорпионов.
- Скорпионов?
- Да, этих мелких безобидных существ. По ночам они лазают по стенкам и ловят мух. Иногда они ползают по потолку, могут сорваться и упасть к тебе в постель.
Если ты во сне хлопнешь его, он может ужалить. Но это ничего. Укус примерно такой же, как и у шмеля.
Хижина оказалась гораздо более уютной, чем Генри предполагал. Когда в порту Лериды ломали склад, Джейк набрал достаточно отходов древесины и построил себе уютный коттедж из одной большой комнаты. Он соорудил новую койку, набитую мхом, где Генри мог спать с таким комфортом, о котором он уже позабыл во время своей кочевой карьеры. Вся зима была невероятно приятной. Ясные прохладные дни, всё время поигрывал лёгкий ветерок с залива. Морозов не было совсем, и розы, цеплявшиеся за коттедж, цвели. Кроме того его заворожило чтение Блэки. В средней школе учитель английского языка иногда читал Браунинга, но при этом считал, что ученики ничего не понимают. И правильно считал. Но Блэки, казалось, просто полностью проникал в личность Браунинга. Было так, как будто поэт обдумывал свою тему и составлял стихи в присутствии интеллигентных слушателей. Там, где мысль нащупывала выражение, Блэки помогал жестами и мимикой.
- Джейк, кто такой Блэки? Я уверен, что он образованный человек.
- Да, добрая дама говорит, что он высокообразован. Но это и всё, что она о нём знает. Наверное, с ним что-то случилось, и он ударился в бродяжничество. Но он не создан для этого. Это суровая жизнь. И он прикипел к ней, как любой французский канадец.
Весна наступила незаметно. Чтение "Кольца и книги" закончилось. Но надо было ещё обсудить сотню проблем. Март. Апрель. Блэки всё больше стал поговаривать о погоде, которая была практически неизменна, только стало немного потеплей.
- Пора ехать на север, - сказал Джейк.
- Зачем? Сейчас только май. До созревания пшеницы ещё больше двух месяцев.
- В Айове. Но пшеница есть и в северном Техасе. Ещё до первого июня. Есть пшеница и в Канзасе, в июне. Но в Техасе платят не очень хорошо. Они привыкли платить неграм, и так уж и настроены, хотя в северном Техасе негров совсем мало.
Но всё же мы наберём долларов двадцать-двадцать пять, прежде чем направимся в Айову.
Пшеница с радостью встретила их в северном Техасе. После долгого пути по пустыне на индейской территории пшеница встретила их ещё более пылко в Канзасе. Айова, Минннесота, край Ред-Ривер - об этом уже говорилось, и это стоит пережить, если уж не пересказывать снова. Генри стал закалённым бродягой. Никто лучше его не умел вымогать подаяние. Он уже не хуже Джейка знал, как найти поезд, идущий в нужном направлении, как обменяться солёными шутками с проводниками и получить ценную информацию. У него больше ничего не болело и не ныло. Спать он теперь мог где угодно. Ему нравилась такая жизнь, и совесть его больше не мучила по поводу родного дома, родителей и братишки Джона. Они уж и забыли о нём.
Они заканчивали жатву и молотьбу в краю Ред-Ривер и отправились в банк со своим серебром.
- Послушай, Генри. У Блэки уже почти четыреста долларов. Ещё один такой удачный сезон, и он повезёт своей Долорес пятьсот долларов.
- И тогда он уйдёт от нас.
- Нет, он не может жить рядом с Долорес. Она не должна знать, что он ей отец. Он вернётся с нами в Техас. И нам не надо будет так далеко гнаться за пшеницей.
Зачем нам такие деньги? Да на них в Техасе можно прожить годы, но какой в этом прок? А когда Блэки закончит копить, мы будем работать потихоньку.
Добрались до Омахи. Здесь им пришлось целый день ждать поезда на Канзас-Сити.
Джейк с Генри отправились чистить кукурузное поле. Джейк сорвал двенадцать початков.
- Снова ограбили фермера на полтора цента, - сказал Генри, когда они ждали, пока поджарятся початки.
