Но поднялся на дрожащих ногах и только чуть отошел к стеночке. Стражники не обращая внимания на странное поведение хорошо одетого горожанина, промчались мимо, а им вслед понеслись выкрики из толпы зевак. Аль-Лаберьер расслышал много скверных слов и неожиданно одно хорошее: "упустили", следом опять пара непристойных выражений, потом приличное: "мага упустили". Аль-Лаберьер вспотел разом и понял, что ноги его не держат. Он и сел на мостовую, вырвал из нагрудного кармана платок. Вытер мокрый лоб и шею.

- Может у Кремара много магов сидит под землей! Почему сразу мой сын? Но..., - глянул вслед унесшейся городской страже и вскочил на ноги. - Я последую за вами, ребята.

Стража прибежала на мост, а там уже камню негде упасть, чтобы не попасть на ногу! Все смотрели на воду и горланили все разом.

Аль-Лаберьер протиснулся к самому парапету и минутой спустя, по направленным к воде рукам, разглядел голову собственного сына.

Родное дитя девятнадцати лет от роду отчаянно барахталось в воде, стремясь уплыть как можно дальше от перекинувшегося через реку каменного моста.

- Светлые! Все разом! Как же помочь?!

Аль-Лаберьер вцепился пальцами в ограждение моста, вопрос слетел с губ, не заметил, как побелели и проступили от напряжения костяшки пальцев. Не обратил внимание, что он один стоит и молча смотрит, выпучив глаза на воду.

Кругом все орали! Орали его сыну, чтобы плыл чуток правее, левее, быстрее..., или плыл прямо к ним. Его, мол, тут ждут с распростертыми объятиями.

Неожиданно на его сомкнутую кисть легла чужая. Аль-Лаберьер дернулся и отвел взгляд от воды.

- Вас можно разглядеть..., не нервничайте так! - Проговорили прямо в ухо. - Давайте отойдем!

Рука, лежавшая мгновение назад на его пальцах убралась, и Аль-Лаберьер обернулся на голос. Разглядел только неспешно удаляющуюся спину.

Глянул вновь на воду. Сын приблизился к мосту, полетели первые болты в воду. Серьезно еще не доставали, далековато. Но парой минут спустя, они вполне могут...

Внезапно Аль-Лаберьер разжал пальцы и стремительно пошел в направлении, куда шел обратившийся к нему человек.

Выбрался из толпы, огляделся и заметил стоявшего у стены первого дома незнакомца в темном плаще до задников сапог.

- Там вы ему не поможете.

- Его убьют на моих глазах... сейчас убьют..., - голос сорвался, Аль-Лаберьер неожиданно всхлипнул и задрал подбородок к ночному небу.

- Ночь не ваше время!

- Да! Все верно! Ночь не наше время. - Аль-Лаберьер посмотрел пристально в глаза незнакомцу. Что-то в них углядел, и разом отпрянул. Попытался отойти.

- Не стоит, право, не стоит! Скажите! Каменная баба все еще у вас?

Аль-Лаберьер отвернулся не в силах смотреть в мерцающие глаза незнакомца. Он вообще был не в силах смотреть куда-то еще. Крики на мосту стали еще громче. Развязка близка.

- На моих глазах убьют моего сына!

- Ну! Не стоит так драматизировать, уважаемый! И не на ваших глазах! Мы отошли, и вы не увидите отсюда ничего. Но я бы хотел услышать ответ на свой вопрос? Баба все еще у вас?

- Да!

Незнакомец стремительно приблизился.

- Так отдайте ее мне! В обмен на жизнь вашего сына!

Аль-Лаберьер с отчаяньем и непониманием во взгляде обернулся к мосту и чуть повел рукой в его направлении:

- Но как?! Я не понимаю! Кремар...

- Кремар не получит ничего! Ни вашего сына, ни бабу. - Глянул на изумленного такими словами Аль-Лаберьера. - Так что? Вы мне отдадите бабу?

- Отдам. Спасите сына!

Незнакомец усмехнулся, в свете взошедшего куска луны блеснули, как лезвия кинжалов, белые клыки.

- Не вопрос! Стойте тут и не ходите смотреть на мост...

Незнакомец, проговорив это, быстро растворился в ночи, в буквальном смысле растворился. Был только что рядом и в миг не стало.

"Чинуша!- В испуге подумал Аль-Лаберьер. - Чинуша! Ночь - их время. Сила в ночи! - Их девиз. Обещание, данное чинуше, нельзя отозвать обратно. Бабу на сына. Лишь бы успел!"

Аль-Лаберьер оглянулся на мост. Крики внезапно смолкли. И тут сначала один, потом второй произнес еле различимо: утонул маг.

Расслышав слова, Аль-Лаберьер ухватился за стену дома, а после и вовсе уселся на землю.

Рядом что-то шевельнулось. Аль-Лаберьер напряг слабое в ночное время зрение и разглядел мокрую облезлую собаку с поджатым под брюхо хвостом. Животное покрутилось у стены соседнего дома и полезло под покосившуюся изгородь, прочь от всех.

Глава о том, как трудно быть на вид одним, а думать по-другому.

Я вернулась в город. Бежала долго, переплыла два небольших грязных ручейка. Устала. Не вспотела - собаки не умеют потеть. Они высовывают язык из пасти и таким способом охлаждают свое тело от перегрева.

Прибежала сначала к мосту. Хотела я перейти по мосту на другую сторону. Мне чудилось, что Колька в той части города, которая на другой стороне реки. Но не смогла. На мосту было очень тесно от столпившихся на нем людей с оружием в руках. Я побоялась, что мне оттопчут лапы.

Рассмотрела странные приспособления для убийства, и немного поразмыслив, опознала их как древние арбалеты. А еще там были длинные пики со странными окончаниями - как раздвинутые вилы.

Покрутилась рядом и увидела, как из толпы вышел сначала один странный донельзя тип, от которого мою мокрую шкурку пробрала дрожь, потом следом вышел второй.

Второй не вызывал у меня такой резкой антипатии как первый субъект, но все равно, чего-то в его облике было странным. Я решила отойти в тенек. Ночь на улице! Какой тенек, Алёк?! Ну не тенек, а темный уголок. Нашла такой. Пары минут не прошло, как крики на мосту усилились, а я поджала хвост и втянула уши как можно только. Орали как из громкоговорителя и прямо, казалось, мне в эти самые уши.

Пока прятала под брюхом хвост и втягивала уши, пропустила момент, как эти два типа вновь разделились. Куда пошел первый - неприятный, я не увидела. А вот второй немного постояв, внезапно начал падать. Я присела. Поставила уши торчком, потому что крики на мосту разом стихли. Потом раздалось слышимое отчетливо: кто-то там утоп... в речке этой.

Ну и пускай! Я посмотрела на темное небо и меня посетила мысля, что до рассвета не так уж и долго, а значит, я девой стану опять и нужно поискать совсем темное место, обсушиться, вылизаться и согреться. А еще нужно найти одежду.

Потом найти Кольку! Обязательно! Но это следующим пунктом..., за первыми четырьмя, последним в списке. Сразу перед Колькой - одежда.

И я полезла под плохо пригнанную ближайшую изгородь.

-

Вы когда-нибудь думали над тем, как стянуть с бельевой веревки чьи-то сохнущие портки? Я вот никогда прежде! Зачем мне красть в ночи чужое белье?!

Но вот пришлось! И как?!

Я сидела под высившейся на метр с хорошим гаком над моей головой веревкой, растянутой от одного забора до другого, и с мрачной решимостью обозревала ряд тряпок всевозможных размеров и разной степени заношенности.

Сначала я выбрала тот предмет женской одежды, что был самым на вид новым. Прыгнула вверх и достала. Полетела с зажатой в зубах тряпкой стремительно к земле. Достигла ее с оторванным куском в зубах. Не вариант. Выплюнула кусок.

Прицелилась к следующей вещи. На этот раз мой взгляд выбрал на вид крепкие мужские панталоны - серые в ночи, на запах, а я принюхалась, свежие, стиранные и пахнущие чем угодно, но только не телом носившего их человека. Пускай будут мужские панталоны.

Я присела пониже, прижала голову к земле, вновь подпрыгнула вверх с раззявленной пастью. Промахнулась. Вернее, я достала до портков, но пасть моя не попала, куда я метила, а вот голова встретилась с вещью и я больно ударилась глазиком о какие-то металлические бляшки, приклепанные к выбранным мною панталонам.