Любовником Реборн оказался великолепным, просто незабываемым. Он умел дать женщине почувствовать себя единственной и неповторимой, любимой, обожаемой, почитаемой. Он боготворил тело и требовал в ответ полной отдачи.

Тсунаеши не возражала. Она никогда, даже в самый первый раз, не зажималась в постели.

Ей тоже пора подниматься и приниматься за работу. Выбрать самые удачные фотографии, переслать их в издательство, что заключило с ней разовый контракт. Наведаться в школу и провести работу в клубе.

Состав которого... забавлял как минимум. Ответственный, даже чересчур, Гокудера, оптимистичный и беззаботный Ямамото, пылающий энтузиазмом Реохей, мученик-Даи. Успокоить эту компанию, когда она собиралась вместе, не мог даже камикорос страшного Хибари.

Пиликнул требовательно телефон.

Приглашаю на чай.

Гусеница. Интересно, что понадобилось Шоичи?

В гостиной она застала умилительную в своей обыденности картину. Даи потирал шишку на затылке и мрачно косился на Реборна, вокруг нарезали круги Ламбо с И-пин. Тсунаеши молча принесла пакет со льдом и приложила к голове брата.

- Спасибо, - тот вздохнул с облегчением.

- Мне надо отлучиться ненадолго, в издательство, - Тсуна помахала рукой. - Ведите себя прилично. Ну, или по крайней мере, убирайте за собой улики.

Даи покачал головой, а девушка спиной ощущала подозрительный, пристальный взгляд Реборна. Но выслеживать Саваду-старшую киллеру было некогда: у него ученик преступно имел свободное время.

Шоичи как всегда зависал в собственной комнате перед компьютером, разве что Спаннера не было видно. Но тот, скорей всего, что-то мастерил в подвале и не мог оторваться от дел. Нао принесла чай с пирожными и удалилась, немного встревоженная. Это заставило насторожиться и Тсуну. Семья Ирие так вела себя в крайних, самых опасных ситуациях.

- Что случилось? - она опустилась в кресло, постаралась говорить спокойно.

Шоичи молча вывел на экран несколько газетных статей, отчетов полиции и медицинские справки. А также фотографии избитых подростков.

Тсуна пригляделась. Половину из них она если и не знала, то видела в средней Намимори. Но никакой логики между их избиениями не прослеживалось, они практически не были связаны, ничем, кроме общей школы.

- Да, я сначала тоже так подумал, - кивнул Шоичи на вопросительно поднятую бровь. - Однако тенденция имеется. Все эти парни входят в число сильнейших учеников своих школ, в рейтинге нашего города они стоят с двадцатое по одиннадцатое место.

- Кто-то убирает с пути сильных бойцов? Но для чего? - нахмурилась Тсунаеши.

- В полицейских отчетах обозначены места нападения, и мне удалось получить несколько снимков с уличных камер. Или соседних магазинов. Разумеется, я обработал фотографии, но картинка все равно получилась... - он недовольно покачал головой. Рыжего гения всегда расстраивала невозможность выполнить работу качественно, пусть даже это зависело не от него.

Парень-подросток, на вид - чуть постарше Даи. Брюнет с татуировкой на щеке, в вязаной шапочке. Лохматый, взъерошенный блондин с широким оскалом. Но даже при нечетком изображении видны удлиненные клыки. Плюгавый старик в очочках, девушка с высокомерным выражением лица, в модной одежде, на высоких каблуках.

На первых двух была надета зеленая форма школы Кокуе, соседнего городка.

- Их называют бандой Кокуе, во главе стоит Рокудо Мукуро, - на экране появилось изображение серьезного, даже сурового мужчины с резкими чертами лица, зачесанными назад жесткими черными волосами, открывающими высокий лоб.

Ирие крутанулся в кресле, сделал глоток из своей кружки.

- Давай сначала я расскажу версию из "официальных" источников, - сделал хакер выразительные глаза.

Тсуна хмыкнула, когда услышала про официальность источников. Для них такими уже давно являлись мафиозные базы данных.

- Как ты знаешь, в мафии существуют не боевые семьи, те, что специализируются на открытиях, научных разработках или развлечениях, не вмешиваясь в другие сферы. Примером таких семей могут служить Бовино или Джинглио Неро, которые не занимаются подпольной деятельностью, а только ресторанным бизнесом. Тринадцать лет назад существовала еще одна семья - Эстранео, гениальные изобретатели оружия. Но, как и многие до них, они дошли до мысли, что самым лучшим оружием является человек, причем человек усовершенствованный. Они проводили эксперименты над людьми. Вонгола и Альянс прознали про это, но когда нашли Эстранео и собирались уничтожить их, оказалось, что лаборатория уже полностью зачищена. Вернее, залита кровью. Один из подопытных образцов, Рокудо Мукуро, вышел из-под контроля и убил своих мучителей. Вместе с остальными пациентами, Джошимой Кеном и Какимото Чикусой, - он показал на снимки учеников Кокуе, - сбежали, долгое время скрывались. А затем прибились к одной мафиозной семье. Через полгода и та была уничтожена, сильнейший боец вырезал всех своих товарищей подчистую. И хотя вина Мукуро в этом случае не доказана...

- Все знают, - понятливо подхватила Тсунаеши.

- Это то, что есть в базе данных Вонголы, фотографию я тоже взял оттуда же. Но вот, что самое интересное, - Шоичи пощелкал клавишами.

Не слишком старая фотография мафиозной семьи. Впереди, в центре - глава, черноволосый мужчина, крепкий, плотный, коренастый. Вокруг него - приближенные, личный круг, так сказать.

- Это фотография семьи, в которую приняли маленького Рокудо Мукуро с товарищами. Никого не напоминает? - он приблизил фотографию.

Во втором ряду, рядом с боссом стоял молодой парень, худой, но уже складный, видно, что тренированный. Острые пряди, мрачный взгляд и высокий лоб. Глаза Тсунаеши расширились.

- Ланчия, сильнейший человек Италии, пропал без вести много лет назад, после гибели семьи. Именно он и убил их, но сумел доказать наличие пламени Тумана в своем разуме, почему его и отпустили на все четыре стороны. Он тоже был замечен в Намимори. И почему-то значится в архиве Вонголы, как Рокудо Мукуро.

Тсунаеши потерла виски. Какая-то мрачная, запутанная история. И появилось плохое предчувствие-подозрение, что могло понадобиться талантливому киллеру с группой в захолустном городишке Японии.

Судя по всему, он не знает имени будущего Десятого, но верно и логично предположил, что он должен быть из числа сильнейших. И медленно подбирался к верхушке, шерстил и проверял ее, растягивая болезненное удовольствие.

Месть за испорченную жизнь, за исковерканное лабораторией детство.

Тсуна не понаслышке знала подобное ощущение. Когда родители поняли, что им не сбежать из подземной лаборатории, и мать запихнула дочь в изолированную, секретную комнату, запрограммировав дверь открыться только через два дня. Когда тогда еще Алиса билась о толстый лист стали, кричала, царапала ее, ломая ногти, разбивала пальцы в кровь. Умоляла, плакала, ругалась, кричала. И медленно сходила с ума. Когда вышла из комнаты и закрывала глаза мертвым родителям, чьи тела оставили в лаборатории. Даже не думали похоронить.