- Ты же знаешь методы работы нашей компании анимешников.

- Паяльник и глаз? - хохотнул мужчина.

- Именно, - Тсунаеши засмеялась при мысли, скольких торговцев внутренними органами они спугнули таким образом. - Но на самом деле они вкололи каждому экспериментальный препарат Шинры. Он воздействует на кору головного мозга, заставляет вырабатывать адреналин и вызывает галлюцинации - самые сокровенные страхи человека. Пришлось повозиться с Ямамото, так как порцию Шинра задержал, но в конце концов обработали и его. А с Мукуро поработала Селти. Небольшая памятка на будущее - даже если ушел от смерти, не значит, что избежал ее вообще.

Она помолчала, посмотрела на свои руки немного грустно.

- Я не хотела мучить их, - тихо произнесла женщина. - Предательство это не повод убивать и становиться чудовищем. Но у меня дочь, ты.... Не хочу, чтобы вы попали в Вонголу.

На плечи легли сильные руки мужа. Кавахира прижался губами к виску жены.

- Ты не чудовище, наоборот, слишком мягко с ними поступила. Они бы не стали церемониться, утянули в Вонголу и тебя, и Сепиру.

- А ты? - подняла глаза на мужа Тсуна.

- А я пойду за вами, хоть на край света. Потому что не могу без вас.

Тсуна прерывисто вздохнула и прижалась к груди мужчины.

- Препарат безвреден, даже продукты распада выводятся из организма быстро, - произнесла она. - Когда они проснутся, галлюцинации будут казаться им кошмарным сном. Но урок они запомнят.

Шаман устроил супругу поудобнее, чтобы она не напрягала поясницу.

- А Реборн?

Тсунаеши помрачнела. Вспоминать бывшего репетитора почему-то было даже больнее, чем отца.

- Он сделал свой выбор. К нашей семье примкнуть ему не позволяет обида и гордость.

- Это я виноват, - вздохнул Кавахира. - Думаю, он догадался, кто я на самом деле. И видеть Сепиру, понимать, чья она дочь ему от этого в два раза больнее.

Теперь вопросительно взглянула на мужа Тсуна. Они никогда не упоминали прошлое, основательницу семьи Джинглио Неро. Небезосновательно. Тсуна предполагала, что Кавахира некогда сильно любил Сепиру. Поэтому и не женился.

- Она очень похожа на Луче, наша малышка. Не внешне, но душой и устремлениями, - он был не здесь, взгляд мужчины устремился в прошлое. Во времена создания последнего поколения Аркобалено.

- Ты любил ее? - голос Тсуны идеально вплелся в канву воспоминаний.

И не стоило уточнять, кого она имела в виду.

- Да, - просто ответил шаман. - Как можно любить единственного человека, который может понять, который необходим, чтобы не сойти с ума от одиночества. Заводить семью, детей - и видеть, как они умирают, переживать любимых... - он покачал головой. - Сепира поступила хитро. Пока существовал я, выбрала жизнь смертного, отказалась от сути Шаманов. Я уже не мог оставить мир, но и распыляться на короткие связи... тоже не мог. Не хотел видеть смерть небезразличных людей. А потом.... - он улыбнулся, открыто и светло. - Потом я встретил тебя, Тсунаеши. На самом деле, тебя очень просто любить.

Женщина поцеловала обтянутое тканью плечо.

Что тут еще можно сказать?

Летнее кафе под открытым небом, молодые воркующие парочки, респектабельные дамы неопределенных лет. И статный блондин с бородкой, в деловом костюме.

- Вы хотели меня видеть, Савада Емитсу-сан?

Емитсу поморщился. Сам голос и его обладатель напоминали сироп: приторный, сладкий, тягучий. И умудрялся попадать именно на больной зуб.

Напротив приземлился Бьякуран Джессо. Белоснежный костюм с иголочки, белоснежная же обувь. И яркие сиреневые глаза. Он походил на лисицу острыми чертами, своей вечной сладкой улыбочкой, за которой тем не менее скрывался оскал.

Он подмигнул подошедшей официантке, и та мгновенно залилась краской.

- Мне кофе и.... У вас есть зефир?

- Нет, - девушка была искренне разочарована и готова бежать за проклятым зефиром на другой конец города. - Но у нас есть пирожные, они украшены им.

- Отлично, - улыбка стала еще шире. - Тогда мне кофе и парочку пирожных.

Девушка убежала, окрыленная, а Бьякуран повернулся к собеседнику.

- Так зачем вы хотели меня видеть? Право слово, ваше приглашение стало полной неожиданностью.

Внешний советник поджал губы. Неудивительно, что они с информатором спелись. Оба профессионально умели выводить людей из себя.

- Вы знаете, что своим присутствием здесь нарушаете закон о невмешательстве во внутренние дела посторонней семьи? - взял сразу быка за рога Емитсу.

Джессо со скучающим видом помешивал принесенный кофе в белоснежной чашке и выковыривал из пирожного зефир.

- Но ведь я приехал не к Вонголе, а Кавахире Тсунаеши, - снова улыбка, как же она раздражает. Однако на этот раз имелось существенное отличие - она не коснулась глаз. Смотрел Бьякуран холодно, с легкостью верилось, что именно этот человек отдавал приказы на уничтожение отрядов Вонголы. - По вашей воле Тсунаеши больше никакого отношения к мафии не имеет, разве что косвенное, как носительница крови Примо. И вот тут в игру вступаем мы. И Триада. Нам невыгодно усиление Вонголы за счет Тсуны и ее детей, да пусть даже дальнейших потомков, - махнул он ложечкой. - Поэтому пока она сама не захочет, ее никто не отпустит. А она не захочет, поверьте, ее все устраивает в жизни. И плюс ко всему ее детишки сильны и талантливы, они дальние родственники Юни и обладают такими же способностями. Если не мощнее. И доступ к ним имеется только у нас. В перспективе так и хотелось бы оставить. Подпускать кого-то еще мы не желаем, - Джессо безжалостно крошил нежный бисквит, и почему-то у Емитсу дрожь бежала по позвоночнику, когда он наблюдал за машинальными действиями холеных пальцев. - Сейчас Сепира выбрала Хибари, он уже ее, и оспаривать решение маленькой провидицы рискнет разве что сумасшедший. Но кто говорил, что ее дети, внуки Тсуны, не выберут кого-то из семьи, допустим... Джессо? Вероятность очень велика, ждать мы умеем.

- Не боитесь, что я расскажу Тсуне о ваших... далеко идущих планах? - холодно спросил Емитсу.

От мысли об упущенных возможностях закипала холодная ярость. И он ничего не мог поделать, Тсуна и на милю не подпустит его к детям, пусть даже в качестве дедушки. Слишком уж показателен ее собственный пример.

- Она знает, - пожал плечами Бьякуран. - Глупо верить в людскую бескорыстность, а Тсунаеши отнюдь не глупа. Даже любовь весьма эгоистичное чувство, что уж говорить об остальном? Просто Тсуна верит в Сепиру, верит в малыша и не станет портить им жизнь, решая за них. Пусть у детей не будет дедушки, у них будет самый лучший дядя Джессо. Прошу меня простить, мне пора.