— Не выйдет, — Гарри раздвинула губы в улыбке. — На мне чары контрацепции, личная модификация. И снимать их я не собираюсь.

Том кивнул, как будто этого и ожидал, погладил по щеке, отчего женщина брезгливо поморщилась. Перед глазами встала змееподобная рептилия, вылезшая из котла на кладбище. Сама мысль лечь в постель с чудовищем, у которого так искалечена душа, вызывала стойкое отвращение и привкус гнили на языке. Гарри ощущала ее запах повсюду: сладковатый, он забивался в нос. И следующий Круциатус почти принес ей облегчение. Боль позволила не думать об отвращении.

— У вас еще есть выбор. Присоединитесь или умрите. Я могу дать вам все, что пожелаете, вместе мы перевернем мир, выведем магов из тени. И я же могу даровать вам мучительнейшую из смертей. Мне нужен ваш дар, леди Певерелл. И я получу его, от вас зависит лишь, каким образом. Подумайте о своем женихе, Гиппократе Сметвике. Неужели его жизнь для вас не важна?

Гарри постаралась гордо расправить плечи, вскинула подбородок.

— Я очень люблю Гиппократа Сметвика и поэтому, при необходимости, убью его первой, чтобы не продлевать агонию.

В красноватых глазах брюнета блеснуло раздражение и зарождающееся безумие. Следующее Пыточное выбило дух из женщины, заставило на минуту потерять сознание от боли. Она молча корчилась и подрагивала от судорог, проходящих по телу. Из небытия ее вырвал поток ледяной воды.

— Подумайте над своим положением, леди. Если вы не отдадите мне свой талант добровольно, я найду способ отнять его у вас силой. И не рассчитывайте на то, что вас найдут, я позабочусь, чтобы в ближайшее время этого не произошло.

Мужчина подошел ближе, его хриплое дыхание скользнуло по щеке, и Гарри отвернулась. Тогда он со смешком сгреб в горсть распущенные волосы, дернул так, что на глазах у женщины выступили слезы. Один взмах палочкой — и он отходит, сжимая в руке гриву черных, блестящих волос. Открытой кожи шеи коснулся прохладный воздух подземелья, заставив покрыться мурашками, голова стала легкой-легкой, непривычной без веса тяжелой копны.

Том вышел, а Гарри перевела дыхание. Ее снова привязали к стулу, хотя она бы предпочла пол, даже в компании крыс и затхлого мусора. Хотелось вытянуть ноги, немного расслабиться.

Она и раньше подозревала, что с крестражами что-то неладно. Смерть, ритуальные жертвоприношения, все кровавые ритуалы, замешанные на гибели живого существа, относились к разделу некромантии. Реддл был кем угодно: змееустом, политиком, оратором, талантливым трансфигуратором и зельеваром, но никогда — некромантом. Скорей всего, недостаток именно этой энергии, отсутствия под рукой мага подобной направленности привело к безумию и постепенной потере личности. Если он сумеет заполучить ее чистый дар, чистую темную энергию наследия Хель…. Гарри страшно было представить, к чему это приведет. В безумии он наводил страх на Англию, женщина подозревала, что они победили только за счет ненормальности Темного лорда, потому как тот не мог трезво оценивать ситуацию и отдавать верные распоряжения. И если он будет в своем уме и бессмертен…. Этого допустить нельзя.

Но пока ничего сделать она не могла. Веревки были обработаны специальным составом, блокирующим магию. Они создавали непроницаемый кокон, отрезающий ее от остального мира. Внутри Гарри могла колдовать, снаружи бушевала магия, но полоса, разделяющая эти два "мира", прозрачная граница оставалась непреодолимой. К ней могли применить любое заклинание, а она ответить — нет.

Женщина прикрыла глаза и обругала себя последними словами за то, что была так беспечна. Не поставила защиту, рванула на призыв. Скорей всего, кто-то использовал Оборотное зелье с волосом главного целителя, чтобы обмануть ее. Она просто испугалась, до потери пульса испугалась за Гиппократа. Ее артефакты могли поставить барьер, но не были всесильными. И уж точно не оповещали свою создательницу, где и чем занимается в данный конкретный момент один целитель.

Любовь — величайшая сила, но и величайшая слабость, которой могут воспользоваться остальные.

К счастью, проникнуть в ее разум Том не сумел: обруч все еще был на ней, его магию заблокировать не могли даже путы. Поэтому женщина хорошо видела и могла рассчитывать на ментальные щиты. Она никогда не стала бы создавать и использовать артефакт, который легко стащить. А вот палочку отняли, обе, как и обручальное кольцо. Осталось только кольцо главы рода, простая полоска, которой Том не придал значения или, что вероятнее, не смог снять. В бою она сможет использовать только обруч и вложенные в него парочку барьерных заклинаний. Надо всего лишь дождаться удобного момента.

Потому что выпутываться из ситуации придется самой. Неизвестно, что придумает Том с ее волосами.

— Джеймс, проснись! Да проснись же ты, Джеймс!

— Северус? Какого черта ты делаешь в нашей спальне? — Поттер протер глаза, пошарил рукой на тумбочке, надевая очки на нос, надеясь, что ему только привиделось спросонья. Но картинка не изменилась, на краю его кровати сидел Северус Снейп собственной персоной. Очень встревоженной персоной.

— Позови Лили и Алису, а я разбужу Сириуса. У нас проблемы, — коротко оповестил Снейп и направился к соседней койке, на которой беззаботно раскинулся старший из братьев Блэк.

Поттер вздохнул и создал бумажного посыльного. В женскую спальню представителям противоположного пола вход категорически воспрещен, хотя в обратную сторону запрет не распространяется. Через пару минут на пороге спальни стояли заспанные подруги.

— Северус? — удивилась шепотом Лили, даже в таком состоянии она помнила, что нельзя будить соседей Джеймса и Сириуса, те не обрадуются присутствию слизеринца в факультетской башне.

— Пойдемте, — Снейп двигался бесшумно, буквально скользил. На нем была мантия и повседневная одежда. Ну, да, не идти же по Хогвартсу в пижаме.

Остальные члены компании переглянулись.

— Дай нам пару минут, — Лили запахнула халат. — Мы сейчас оденемся потеплее и выйдем.

Северус кивнул.

За портретом их уже ждал Регулус Блэк с парой мантий-невидимок в руках. Не такие, как у Джеймса, обычные, но тоже неплохие. Все вместе они зашли в пустующий класс, который еще на первом курсе облюбовали под вольные эксперименты. Не обо всем можно было рассказать профессору Певерелл.

— Итак, что случилось, Сев, что ты подня-ал нас посреди ночи? — Сириус не сдержался, душераздирающе, чуть ли не с вывихом челюсти, зевнул.

— Наш декан пропала, — коротко ответил Северус. Регулус кивнул, подтверждая слова.

До сонного разума присутствующих не сразу дошло услышанное.

— Подожди, ты же шутишь? — Алиса обхватила себя руками. — Профессор Певерелл пропала? Как такое возможно?

— Она не появилась в субботу ни на завтраке, ни на обеде, ни на ужине.

— Это нормально, она часто уходит по выходным к жениху, — пожала плечами Лили.

Северус поджал губы, покачал головой.

— Но Гиппократ Сметвик приходил в субботу к директору Дамблдору, спрашивал насчет декана.

— Откуда ты знаешь? — насторожился Сириус.

— Барти слышал их разговор, целитель Сметвик нашел директора возле озера, они говорили прямо там, видимо, не опасаясь быть услышанными.

— А Барти в кустах не заметили, — понимающе откликнулась Лили. Бартемиус Крауч-младший славился своей незаметностью, его буквально в упор не видели, чем он со временем научился пользоваться с выгодой для себя и товарищей.

— По требованию целителя, директор взломал защиту в покоях декана, — вставил Регулус, — но никого там не обнаружили. Нам велено не поднимать панику, сказали, что Мастер отбыла по срочному и тайному заданию Гильдии. Директор также настаивал, чтобы целитель тоже пока что не обращался к аврорам, хотя бы до понедельника, возможно, что декан еще вернется на рабочее место.

Джеймс машинально проявил время и дату. Раннее утро понедельника. Почему-то мало верилось, что профессор вернется, хотя хотелось надеяться на лучшее. Но интуиция подсказывала, что дело тут нечисто.